ь сделки, снабдит гарантийным письмом, распахнет свои сундуки ради поглощения соперника, предоставит своих аналитиков и трейдеров, профинансирует избирательную компанию приятельствующего с вами официального лица – одним словом, окажет критически важную поддержку любому деловому начинанию. Финансовые услуги появляются там, где есть крупный международный бизнес, которым в Гонконге всегда была и остается торговля с Китаем.
Успехов на этом поприще Гонконг добился благодаря географическому положению и наличию огромной, глубокой и хорошо защищенной гавани. Остров достаточно большой для комфортного размещения администрации, армии и населения, и находится прямо под гигантским рынком (и с недавних пор главной производственной базой человечества) – Китаем, откуда удобные морские маршруты ведут в ещё и в Индию, южные моря и Европу. Роль ворот в Поднебесную была усилена как традиционным, так и коммунистическим китайским изоляционизмом, на десятки лет убравшим Шанхай, Амой и Кантон из списка прямых конкурентов. Городу также повезло с населением и управленцами: южнокитайская деловая сметка и предприимчивость, направленная английской дисциплиной и административным талантом.
Ну и наконец, финансовому центру необходимо верховенство закона и строжайшее уважение права частной собственности – прозрачные, железные правила игры, которые позволят капиталу чувствовать себя в безопасности. Также не вредят культурные и экономические связи с существующим финансовым центром, откуда деньги могут свободно, по знакомым правилам, перетекать в банки, бизнесы и транзакции. Для Гонконга (как и для Нью-Йорка) таким проводником был Лондон. С небольшой натяжкой британскую столицу можно назвать прародительницей всех важнейших финансовых центров планеты.
Остальное – моменты технические: финансовая и физическая инфраструктура, низкие налоги, воспитанный пул финансовых талантов среди населения.
Вы уже догадались, что в Москве глобальный финансовый центр построить будет трудновато. Вроде бы, самое главное условие соблюдено: Москва – доминирующий город Восточной Европы, Закавказья и Средней Азии. Москва подходит для роли точки доступа международного капитала к сотням миллионов живущих в этих местах людей и их бизнесу. Однако со всем остальным есть глобальные проблемы. Политические отношения с развитыми рынками испорчены до состояния, крайне далекого от спокойного и респектабельного сотрудничества, нужной финансовому центру. И без того огромные страновые риски, связанные с деноминацией активов в волатильной валюте, привязанной к отсталой экономике и хрупкой, репрессивной политической системе, уходят в космос при учёте санкций и угрозе военных или политических конфликтов.
С верховенством закона, прозрачными правилами игры, эффективной бюрократией и уважением права частной собственности тоже всё понятно. И даже тот единственный плюс – культурные и экономические связи с сопредельными территориями – стремительно уходит в прошлое, потому что и с соседями, не говоря о мировых демиургах, пост-ельцинская Россия построить отношения не смогла.
Потому в ближайшие десятилетия мощной финансовой индустрии в России не будет.
2.4. Пара слов о кожаном ублюдке
Из нескольких вещей, которые мне понять не под силу, самая популярная – это футбол (на втором месте рыбалка). Но, как и вселенную Звёздных Войн, которую я не переношу совершенно, этот культурный феномен надо изучить хотя бы для того, чтобы не прослыть приличным человеком.
Футбол важен по нескольким причинам. По сути, это общемировой суррогат капитализма вообще и конкуренции в частности. Плюс международные отношения на грани войн фанатских легионов, которые даже не понарошку, а всамделишно происходят неприятными на ощупь битами, ремнями и кирпичами. Как красиво выразился телеграм-канал имени Гоббса[15], «именно фанаты и принимают пилюлю с конкуренцией в наиболее неотрефлексированном виде».
Футбол – невероятно успешный коммерческий проект, который не то что доказывает превосходство капитализма – этого уже лет 50 как не требуется, – но легитимизирует текущее положение вещей, представляя (опять цитирую канал им. Гоббса) «узкую группу богатых победителей как норму, которая нивелирует все риски, связанные с участием в данных практиках».
При этом инвестиции в футбол вполне допустимы даже при авторитарных режимах – этого никто никогда не осудит, а команду диктатора с радостью встретят на чемпионате мира. Чего уж говорить о традиционных игрушках олигархов: футбольных клубах и стадионах имени себя. Получается, это типичнейший элемент заговора рептилоидов!
Такой подход очень интересен: занятно ведь представить, что какие-то тёмные силы злобно развивают футбол, чтобы незаметно угнетать нас с вами. Говоря точнее, чтобы путём навязывания красивой и радостной культуры «международного футбольного праздника» под традиционным (тщательно подогретым) соусом «патриотизма» и «боления за наших» тихонько программировать население на покорность судьбе и смирение перед империалистами.
Сам феномен оголтелого боления и фанатения от чего-либо мне кажется весьма странным. То есть в 15–19 лет это ок и даже прикольно, но потом как-то тупо. Респект легендам и кумирам останется, а фанатеет пусть молодёжь. Но, как мы видим, пипл готов упарываться по подобным вещам и после сорока, особенно если под пиво.
Есть такой знаменитый испанский социолог Мануэль Кастельс[16]. Он постмарксист, но какой-то правильный: коммунизм терпеть не может, и считает, что информационные технологии раскроют силу разума, резко увеличив производительность людей, – и мы сможем больше отдыхать. Это, в свою очередь, позволит человеку достичь «большей духовной глубины и осознания важности окружающей среды». Вроде как полезно, так как снизит потребление ресурсов; хотя лично я так не считаю. Скорее будет наоборот: чем цивилизованнее общество, тем больше электроэнергии оно потребляет; это убедительно доказал любимец Билла Гейтса Вацлав Смил в своих книгах по истории энергетики.
Кастельс, урбанист и большой знаток социальных связей, утверждает, что капиталисты и авторитарные лидеры – представители одной и той же группы подозрительных лиц. И национально-патриотическая обёртка футбола лишь скрывает главный смысл игры: перенос конкурентных отношений с экрана в повседневность и их незаметное оправдание. Ну, типа, чтобы народ привыкал к тому, что есть сильные, богатые и умелые (игроки, клубы и сборные), и они закономерно, хотя и с небольшой долей случайности, побеждают слабых, бедных и неумелых, и это нормально. А почему они сильные, богатые и умелые – ну, так повелось. Не вашего ума дело.
О том, что большой спорт не имеет со здоровьем ничего общего, не стоит и говорить. Да и мы с олигархами тоже немного разные. Хотя нас всё меньше, а их всё больше. Глядишь, скоро останется на планете несколько тысяч рептилоидов и 10 миллиардов нищебродов.
Средним тут, похоже, места нет.
Глава 3. Исчезновение среднего класса: прощай, пролетарий!
Американское исследовательское агентство с говорящим названием Пью Рисёч Центр объявило[17], что средний класс вымирает чуть менее, чем повсеместно. Там у них есть свой «ржавый пояс» (Rust Belt), «глубокий юг» (вот как это называется!) и Аппалачи, ну стандартные захолустья; однако, выяснилось, что плохеет-то на самом деле везде.
Большинство взрослых американцев уже не входят в средний класс. Несколько десятилетий растущего расслоения и перевод производств в Азию сделали своё дело. Доля середнячков упала даже в мегаполисах типа Вашингтона, Сан-Франциско, Атланты и Денвера. Выяснилось, что в 203 из 229 американских городских округах средний класс увял.
Закономерный вопрос: а средний – это какой? У нас в вечной мерзлоте были какие-то попытки установить средний класс в 2.5 прожиточных минимума, но сам этот минимум какой-то идиотский: месяц-другой протянуть можно, а вот год с таким доходом прожить уже не получится – оскотинишься. У них средний класс – это от ⅔ до 2 медианных доходов; у нас же до сих пор чиновники не представляют, что это такое. На американскую семью из трёх человек в 2014 году это был диапазон от 42 000 (мало) до 125 000 (очень неплохо) долларов в год. Кстати, тот факт, что медианный доход с 2000 года падал, вроде бы означает, что войти в средний класс должно быть проще. Но не тут-то было!
Расслоение растёт, и кое-кто заявляет, что это одна из глубинных причин избрания святого Дональда на свой пост. По мере исчезновения среднего класса, высший и низший классы растут и по размеру, и по своей важности. Исследование показывает, что верно и обратное: в районах, где нарастает расслоение, средний класс уменьшается. Поэтому берегите середнячков – без них жизнь будет куда как маргинальней.
Я наткнулся на интересную серию статей во вражеском издании Вашингтон Пост[18]. Это прямо-таки находка для соловьиных киселей и прочих яростных хулителей тлетворного Запада. Сейчас расскажу несколько занятных историй.
3.1. С рождения Бобби пай-мальчиком был
В 1966 году Бобби Томпсон работал на потайной фабрике к югу от Лос-Анджелеса – покрывал волшебной пеной какой-то секретный кусок металла. В июле 1969-го он сидел в баре и смотрел, как этот кусок металла везёт человека на Луну. Вот было время! Тот бар потом снесли под строительство хайвея, фабрика давно закрыта, а городок всё ждёт космического корабля, который отправит его обратно в средний класс. Ждёт уже больше десяти лет, но достойной работы, увы, нет.
Нет её не только в этом городке, но и во многих других. Да, фондовый рынок пёр после кризиса, безработица падала, но простой американский работяга получает всё меньше и меньше. Сейчас медианный доход домохозяйств ниже того, что был 10 лет назад. Средний класс в беде!