— Айш! — вскинулась, приподнявшись на локтях и обиженно глядя на тихо посмеивающегося парня. — У тебя совесть есть, ты, жалкое подобие зомби?! Я тут понимаешь ли только поверила в чью-то бескорыстную помощь, в любовь к ближнему своему и тягу к альтруизму… А ты! Так жестоко, так внезапно да всей Женей об грубую реальность! Нет, у тебя совесть есть, а?!
В ответ на меня так выразительно глянули, так выразительно брови вскинули, что я подавилась очередной гневной тирадой и только глаза к потолку возвела. После чего слезла с облюбованного за время совместного сна места и, зябко кутаясь в халат, поплелась к двери. Попутно пытаясь представить, что б такого ляпнуть, что бы у настырного гостя не только язык отнялся, но и желания следовать заветом отечественного Винни Пуха отпало. Вот только подобрать что-нибудь оригинальное, безотказное и весомое так и не смогла…
Посему открыв дверь, скрестив руки на груди, решила действовать по обстоятельствам, выдав мрачно:
— И создал Бог человека: кривого, косого, хромого и вредного… И назвал его Сосед и проклял им народ земной… Ну что тебе надобно, Славик? У тебя есть целых три минуты на то, что бы каким-то магическим образом объяснить мне бедной скудоумной, что ж тебе спокойно не живётся-то, а?
— Женюра, не люби мне мозг, а то нашим милым божьим одуванчикам кушать нечего будет! — весело загоготала двухметровая детина, с бородой, дредами, татуировками и широкой лыбой во все тридцать два зуба.
Вячеслав Николаевич Суетин вид имел довольный, почти счастливый, даже сытый в кои-то веки, щеголяя спортивными штанами и белой майкой. И всем был хорош сей представитель мужского полу…
Красив, по-своему. Обаятелен, чертовски прям. С любопытным чувством юмора и безмерной любовью к детям. На психолога детского учится, кстати, попутно подрабатывая в автомастерской. Одна беда, имя моё, антихрист, коверкает безбожно! И знает, зараза, что я не дотянусь до его макушки, чем пользуется с переменным успехом!
— Славик, японский тебе транзистор вместо розетки, — привалившись плечом к косяку, я недовольно повела носом. — Какого грёбанного автослесаря ты тут забыть-то умудрился? Мы ж на пятое договаривались!
— Извини, Женюр, я б даже не рыпался, — хмыкнул в ответ Славян, засунув руки в карманы и флегматично пожав плечами. — Но сегодня наше обожаемое КГБ соизволило потыкать в меня пальцами перед своими внуками и выдать зашибенную фразу о том, что я наркоман, альфонс и прочие непотребства. И это после того, как я пятнадцать минут детворе мозги вправлял на тему уважения к старшим. Прикинь, какой финт ушками-то, мастер ты мой труполюбый?
— Марья Степановна? — возвела глаза к потолку и зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Ну а кто ж ещё? Она, родимая. И добавила, душа её бескорыстная, что таких, как я еретиками звали в древность средневековую, — Славки неприлично хрюкнул и почесал затылок, ероша тёмные волосы и строя умильные глазки. При его комплекции и фактуре, выглядело ох как впечатляюще…
Бабкам бы перед подъездом такое выражение лица строил! Сразу бы все вопросы и обвинения отпали за ненадобностью, а сам парень получил бы клеймо антихриста пожизненно, с правом передачи по наследству. И пожилые дамы сыты, и Славик в кои-то веки может перестать удивляться чужой фантазии!
— Что, лично присутствовала во времена Святой Инквизиции? — с сомнением протянула, всё же отлепившись от стены и прошлёпав обратно в комнату. Отмахнувшись от озадаченно хмурящегося Жмура, отцепила колонки от ноутбука и потащила их обратно в коридор.
Где и вручила с чистой совестью и спокойно душой, напутствуя любимого соседушку:
— Держи орудие пыток, брат мой и пользуйся им правильно! А то окромя «еретика» ещё и клеймо «сатаниста» заработаешь!
— Блин, Женюр, вот что ты их так любишь-то? — недовольно поморщился Славик, забирая своё ценное имущество и перехватывая его поудобнее. Глянул на меня весело, чмокнул в лоб и махнул на прощание. — Лан, пошёл устраивать внеплановый концерт без заявок. Если что, сменить трек — два удара по батарее, предыдущий трек — один, повтор всего плейлиста — три раза.
— А что слушать будем? — заинтересованно склонила голову набок, пытаясь припомнить, чем в последний раз изволил услаждать чужой слух предприимчивый будущий детский психолог.
Кажется, это была группа «Сектор Газа», где лично мне нравилась всего одна песня, «Истребители вампиров». И то, только потому, что именно она стояла в качестве сигнала у Шута на мой номер.
— «Король и Шут», «TODD», акт первый и акт второй соответственно — усмехнулся Славик, довольно щурясь. — Давно хотел посмотреть, каково это, послушать «Смерть на балу» в акустике с добавлением усиленных басов.
— Хрусталь мамкин убери подальше, — фыркнула и махнула на него рукой, возвращаясь в квартиру. С лестничной площадки донёсся демонический смех соседа, явно предвкушавшего неплохое развлечение. И я вполне понимала его, хотя и не оправдывала.
Впрочем, Славик садистом не был и не собирался переходить границы. Ну во всяком случае, я на это надеюсь. Другой вопрос, а куда бы теперь уйти, дабы пропустить большую часть выше озвученного концерта без заявок радиослушателей? Не то, что бы я не любила творчество данной панк-группы…
Каюсь, питала слабость и даже знала наизусть и могла наиграть на гитаре в три аккорда особо понравившуюся мелодию. Но последнее, чего бы мне хотелось, это слушать арию Тодда, Судьи и Ловетт на полную катушку, с позвякивающей посудой в аккомпанементе. Так что закрывая дверь, я ломала голову, пытаясь понять, куда можно свинтить в праздники, да вместе с полуголым постояльцем на хвосте?
Неожиданная мысля, огревшая не хуже утерянной в банке с формалином заначки, на первый взгляд показалась просто гениальной. На второй ещё и убивающей двух зайцев сразу, поэтому высунув голову наружу, я окликнула возившегося с электрощитком соседа:
— Славян, дело есть на три рубля с полтиной!
Сосед, явно не ожидавший такой подлянки, уронил себе на ногу отвёртку и приложился затылком о дверцу щитка. Но высказываться по данному поводу не стал, глянул только недовольно, потирая затылок.
— Женюр, солцне моё незаходящее… Я понимаю, что ты трупы любишь, но мне моя жизнь дорога как память о самом дорогом и светлом, о детях! — я хрюкнула, глядя на искреннее возмущение, на лице этого во всех смыслах креативного детины. — А не о том, о чём твоя извращённая фантазия думать изволила…
— Ну… — окинула его оценивающим взглядом, скрестив руки на груди. — Вообще, я подумывала одолжить у тебя парочку вещей для своего гостя, но теперь мне уже куда интереснее знать, что ж ты подумать за меня успел?
Славик покраснел, побледнел, открыл, было, рот, но передумал что-то говорить. Только чертыхнулся себе под нос и скрылся в недрах своей квартиры. Вернулся соседушка ровно через пять минут. И сунув мне в руки стопку собственного барахла, развернул меня за плечи и толкнул в спину в сторону моего дома.
Ещё и напутствовал:
— Сильно не зверствовать, футболки не рвать, штаны с пуговицами оставить. А теперь кыш отсюда, трупоман. Не мешай творить добро и нести свет в массы!
— Главное, что б массы потом участковому плешь не проели, — проворчала себе под нос, вновь скрывшись за дверью и наконец-то захлопнув оную.
После чего объявила, довольно улыбаясь и глядя на недоумённо хмурившегося Жмура счастливой улыбкой маньяка-садиста:
— Ну что, товарищ зомби? Пришёл твой звёздный час! Пора выйти из тени, мой маленький глупый нуб и устроить-таки обещанный ещё в двенадцатом году апокалипсис! Умывайся, одевайся и идём брать штурмом ближайший магазин. Только это… — рассмотрев, что мне сунул добрый Славян, только захихикала, насмешливо поглядывая на озадаченного парня. — Аккуратнее. Добрый самаритянин оказался не очень щедрым, забыв про труселя… Так что их мы и будем покупать в первую очередь!
Видели бы вы лицо моего квартиранта…
Глава 4
Я, конечно, много повидать успела за свои неполные двадцать семь лет. Обнажёнку, расчленёнку, избиение, смущение, стыд, вину, раскаянье… Да о чём говорить, когда вот эти самые нежные и трепетные руки чуть живого человека на тот путь путём аутопсии не отправили? Вот только к виду смущения, обиды, негодования и лёгкого недоумения на одном лице, да одновременно мне видеть не приходилось.
Как и вводить в ступор продавцов отдела мужского нижнего белья, которым была поставлена нетривиальная задача подобрать что-то, цитирую «оригинальное, милое и приятное на ощупь». Глаза у девушек по пять рублей были, а я стою себе у кассы, улыбаюсь довольно и прядь волос на палец накручиваю, исподтишка демонстрируя Жмуру кулак.
Тот делает вид, что очень внимательно рассматривает витрину соседнего отдела, с женским бельём и мило улыбается консультантам, активно строившим глазки симпатичному парню. Я даже немного завидую… Его временной молчаливости. И покерфейсу, благодаря которому лишних вопросов никто задавать не осмеливается.
— Эм… А вы уверены, что хотите именно… Эти модели? — молодая девочка, лет так двадцати на вид, сморщила носик и смущённо улыбнулась, укладывая в небольшой пакет выбранные мною варианты симпатичных труселей.
— Вы сомневаетесь в моём вкусе? — заинтересованно на неё глянула, с удовольствием припоминая сам процесс выбора и просмотра предлагаемого нижнего белья.
Учитывая, что размер был слегка нескромный, а расцветка, принт и форма вынуждали сомневаться в моём здравомыслии, я даже сочувствовала бедняжке. Но исключительно местами и явно не сегодня.
— Нет, что вы! — девушка зарделась ещё сильнее, складывая мои самые любимые из выбранного, с символикой Бэтмена. Жаль не было Чудо-Женщины или хотя бы черепашек-ниндзя… Но и так сойдёт. — Просто, мы… Это… Товар не возвращаем и не обмениваем, вот!
— Да что вы? — несказанно удивилась, качая головой и цокнув языком. — Ну ничего страшного! У меня такой круг знакомых, что сиё добро точно не пропадёт. Так сколько я вам там должна, за это рукотворное чудо защитное для самого ценного в каждом мужчине?