— Евгения Сергеевна, а я… А у меня…
— За мной, Шугуров! Я за тебя, ежели что, обязательно злодейски и подло отомщу! Пошли-пошли! Родина тебя не забудет!
— Ага… Посмертно наградит… — пробормотал себе под нос парень, печально вздыхая и шагая следом за мной. Успевая только отлавливать меня на особо крутых поворотах, дабы не врезалась во что-нибудь ещё и не устроила кому-нибудь внезапную психологическую, эстетическую или морально-физическую травму.
Прецеденты были, однако!
Добраться до логова маньяков от науки оказалось легко и не отняло много времени. Пять минут пешком прогулка, и я заглянула в гостеприимно распахнутые двери лаборатории. Дабы хамереть на пороге, озадаченно почесав затылок и тихо порадовавшись тому, что челюсть я всё же удержала на месте. Зато язык не смогла!
— Итак, кому ж так понравилось в нашем морге, что он решил прописаться тут на постоянной основе? Я, конечно, не ясновидящая, но могу побыть немного Вангой и предсказать… Ждут вас неудачи дерзкие, подзатыльники крепкие, беды невероятные и проблемы неприятные! Потому как когда они, — тут я ткнула пальцем в распростёртые на полу тела в белых, форменных халатах, — придут в себя… Даже я не боюсь предсказать, какие ж будут последствия! Ну? Кто, где, когда… И самое главное, как?!
Студенты дружно промолчали, украдкой продолжая делать фотографии. Я мысленно сделала пометку отобрать технику и почистить все сделанные снимки. Чувствует моя печень, там будет много того, за что бедным, глупым студиозам может грозить отчисление и уголовное дело. И, украдкой показав кулак Шугурову, делающему компрометирующие экспертов снимки на свой телефон, очень ласково проговорила:
— Дамы и господа… Либо вы рассказываете, либо я привожу их в сознание и закрываю вас тут наедине. И доказывайте потом товарищам недовольным жизнью и происходящим экспертам, что вы не верблюд и не имеете никакого отношения к случившемуся. А фантазии у них буйная… Герман их творение.
— Он же искусственный! — робкий голос из толпы, попытался развеять сгустившуюся атмосферу мрака.
— А вы докажите! — ехидно протянула, скрестив руки на груди и иронично вскинув бровь.
Студенты заволновались, перешёптываясь друг с другом… И покаянно склонив голову, выдали, что же тут произошло, кто так отличился и почему два закалённых интригами, пакостями и неприятностями судмедэксперта протирают штаны на бетонном полу!
— Нда, не зря говорят… Большому кораблю, большая торпеда и крупное кораблекрушение, — задумчиво протянула я, переглянувшись с санитарами. И филосфоски выдала. — Ну что могу сказать… Звёздочки на плечах рисовать не буду, вы не мессеры, а эти два трупа на сбитых советских лётчиков никак не тянут. Однако, на будущее, юные светила медицины, советую запомнить: в споре экспертов нет правых и виноватых. Есть только чокнутые потенциальные камикадзе, решившие вмешаться в их околонаучные и не очень исследования. И влезать в них не рекомендуется даже непосредственному начальству, во избежание так сказать.
— А… А что нам делать? — вновь подал робкий голос худощавый, бледнолицый, светловолосый пацан со священным ужасом поглядывая на бессознательных парней. Те блаженно чему-то улыбаясь, как Менделеев увидевший свою таблицу и приходить в себя пока не собирались, вообще.
— Почистить все фотографии с сегодняшней экскурсии и в ближайшее время не попадать в немилость лектору. Боюсь, повторный ваш визит приведёт к… Ну к весёлому времяпрепровождению точно, — хмыкнув, кивнула головой Максиму. — Проверь, что бы всё стёрли. И Шугуров… Найду нычку, сам знаешь, что с тобой будет! Герману давно нужен напарник, а мой любимый рассказ про Шерлока Холмса — это «Собака Баскервилей»!
— Так точно! — Шугуров вытянулся в струнку, шутливо козырнув и тут же направившись к студентам, переступая через бессознательных экспертов. Ну а я…
Я развернулась и поспешила скрыться с глаз народа, пока мне ещё хватало сил сдерживаться. Но завернув за угол, не выдержала и расхохоталась, согнувшись пополам и вытирая выступившие на глаза слёзы. Ну как? Ка-ак?
Как два этих великовозрастных оболтуса умудрились так подставиться-то? Ладно, решили поиграть в злых гениев, простительно! Развлечений в морге мало, работы много, а сбрасывать напряжение как-то нужно. Это я понимаю и разделяю, самая такая же, а то и хуже. Но как, как они додумались нюхнуть непонятное для студентов вещество и начать изображать обезумевших зомби?!
Нет, я-то знаю, что это была сахарная пудра (ну я так думаю, по крайне мере) и никой опасности, никому не грозило. Но студентов-то о специфической тяге наших ребят к странным шуткам никто не предупредил. Как и о том, что последние пару дней они подсели на фильмы про зомби-апокалипсис. Отсюда и попытка изобразить этих самых зомби, жаждущих дорваться до чужих мозгов…
Дорвались, ага. Тут мой смех пошёл по второму кругу, вспоминая виноватые лица детей. Они, как оказалось, тоже любили зомби-апокалипсис. И приложили преобразившихся экспертов по голове первыми, попавшимися под руку тяжёлыми предметами! В несколько рук, ага. Разом! Тут не то что головы Винни с Кабаном, тут чугунное изделие вряд ли бы выдержало, при такой-то тяге к членовредительству со стороны юных, неокрепших умов!
Наконец, я сумела перестать банально ржать и сделала пару глубоких вздохов…
После чего нервно хохотнула, нащупав в кармане флешку и убедившись, что не посеяла её впопыхах:
— Весёлое место морг, что не говори… До гроба доведут, до ручки, до психушки и добрых дядей в белых халатов… Вот работали бы так, черти!
С трудом поднявшись, я отряхнула помятый халат и, продолжая порой срываться на тихое хихиканье, поплелась обратно в прозекторскую. Попутно честно пытаясь найти в своей душе хоть каплю сочувствия к друзьям-неразлучникам. И задумываясь о том, что надо будет стрясти с Шугурова копии снимков. Зуб даю из запасной челюсти Германа, он себе копию обязательно оставит!
Подняв кресло, я подкатила его к рабочему столу и уселась, закинув ноги на столешницу. Вытащила флешку, вертя её в пальцах и глубоко вздохнув, принялась размышлять на тему: в каком неприятном месте я оказалась и как мне из него выбираться.
Итак, хакер выяснил следующее. Те «милые» люди, что так «ласково» поздравили меня с назначением на должность заместителя заведующего, они были птицами не очень высокого полёта. С корнями из лихих девяностых и с теми же представлениями о том, как надо вести дела. Облагородились со временем, но стиль не поменяли совершенно. И за свой денежный мешок, которым по «счастливой» случайности стал наш морг, собирались бороться до конца.
Вот только до чьего конца, пока не понятно. Вполне возможно, что до моего, если не найдется, хоть какой-то выход.
Радовало, что ребята до высших сфер власти не добрались. Печалило, что мне и птичек их полёта хватит за глаза, дабы самой пойти могилку на кладбище копать. А вселяло надежду то, что парни действовали прямолинейно, бухгалтерию скрывали, но не шибко сильно, а свои маршруты поставки товара, не меняли лет пять. Как и врачей, с которыми они работали.
Такая самоуверенность умиляла. И была оправдана, если честно. Они единственные, кто в нашем городе занимался такой «работой» и не боялись конкуренции. Видимо, имели неплохие связи в правоохранительных органах, что бы на них закрывали глаза и не обращали никакого внимания на некоторые странные происшествия.
Ну да, чего такого, что труп на свалке выпотрошенный найдут, органы какие-то по отдельностям валяются по городу и в одном конкретном морга должность заместителя заведующего странным образом обрастает то тёмными проклятьями, то невезучими кандидатами. Мелочи жизни, право слово!
— Так-с… — развернувшись, я глянула на Германа, прислонённого к стене напротив, и сцепила пальцы в замок. — Как говорил кто-то из моих любимых героев… Что б я так жил, как они танцуют! Информацией я разжилась, это плюс. Информация меня напугала, это минус. Действовать в лоб — не вариант, отсиживаться в уголке тоже. Прямо патовая ситуация, Герыч…Можно бы патовее, да некуда просто!
И крутанулась в кресле, пытаясь понять, как же всё-таки быть. Единственным вариантом, приходящим на ум, было затаиться и собирать информацию. Потихоньку, помаленьку. Бумажка там, бумажка тут, факт здесь. Не смотря на все сомнения и мою личную нелюбовь к бюрократии, именно она способна стать той соломинкой, что переломит хребет верблюду моих неприятностей. Я бы даже скала, очень конкретному верблюду. Коленькой зовут.
Что б ему подавиться оливкой в его обожаемом мартини!
— Ну, с первыми намерениями я определилась…А теперь можно и поработать, — решив кое-что для себя и получив хоть какую-то определённость, я облегчённо перевела дух. И принялась за отчёты, сваленные на меня Блюменкранцом исключительно по доброте душевной. Как оказалось, никто не сделает их за меня и вместо меня.
Даже если я продиктую все цифры и дам ответы на все вопросы!
Неожиданное затишье в морге послужило хорошим стимулом одолеть навалившиеся бумажки за один раз. И на протяжении трёх часов кряду я и головы не поднимала, ругаясь сквозь зубы, поминая всех, кто на ум приходил, заливаясь кофе под завязку и всё больше напоминая тот самый свежий труп, стоило глянуть на себя в зеркало в туалете. Но оно того стоило…
В шесть часов вечера я довольно вздохнула, потянувшись и размяв затёкшую шею. Закрыла нгутбук, сложила документы в стопку…
И вздрогнула, когда шею обхватили сильные мужские пальцы, сдавив и не давая дышать. Я захрипела, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки. Но меня только дёрнули вверх, с силой приложив спиной о стол-каталку и прижав к ледяной, металлической поверхности.
— Ну здравствуй, тётя-врач. Я смотрю, ты над нашим предложением даже думать не стала, да? — высоченный, двухметровый лоб улыбался холодно и зло, сжимая пальцами моё горло всё сильнее. И только когда я поняла, что задыхаюсь и вот-вот свалюсь в банальный обморок, меня резко отпустили, давая сделать желанный вдох.