Когда я заглянул в комнату, Доход размахнулся кроватью и чуть даже не запустил ею в меня.
— Ты чего? — успел спросить я, и Доход кровать опустил.
— Это ты? — Доход прижимал кровать к себе.
— Я.
— А он где?
— Кто он?
— Его здесь нет? — Доход попытался выглянуть в коридор.
— Мы тут одни. И мы, между прочим, весь день тебя искали. Нас молнией било! А ты где был?!
Доход вздохнул, перешел на самый тихий голос и принялся рассказывать.
Вечером он уснул на улице. Долго не мог заснуть, долго его жалили комары, и он пытался спрятаться от них под палаткой. Но комары были проворные, и даже палатка от них не спасала. А потом за озером еще птица какая-то дурацкая разоралась… Короче, уснул Доход где-то часов в одиннадцать. И снились ему тяжелые и малоприятные сны. Про каких-то мертвецов. Как он, Доход, с этими мертвецами воевал. И вот в самый разгар борьбы с этими мертвецами на него что-то упало.
Доход перепугался и побежал в лес. И, конечно же, в этом лесу заблудился, поскольку была темнота. Хорошенько стукнувшись в этой темноте о дерево, Доход подумал, что лучше не рыпаться, а сидеть спокойно, наступит утро — найдут.
И он стал сидеть спокойно. И сидел спокойно целых двадцать минут. Но через двадцать минут вокруг кто-то стал похаживать.
Сначала Доход думал, что это волки. Но из передачи «В мире животных» Доход знал, что волки, при всей своей продвинутости и злобности, не умеют мерзко похохатывать и греметь чем-то железным. Значит, это были не волки.
Кто это был, Доход понял, когда между облаками проскочила луна. Луна осветила странную костлявую фигуру в длинном черном плаще. Фигура стояла, прислонившись к дереву, и поблескивала выпуклыми глазищами. Более того — Доходу почудилось, что фигура не одна, что их много…
Тогда Доход и понял. Это были черти. Те самые черти, которые в изобилии водились в Чертовом омуте. И теперь эти черти решили по-серьезному взяться за него, Дохода. Показать ему, где крабы зимуют.
Доход испугался и для оказания сопротивления выломал небольшую сосну.
— Так всю ночь с сосной и просидел, — сказал Доход. — А черти вокруг плясали. А как стало светлеть, так я отправился обратно по своим следам, но опять заблудился. Устал и уснул. Проснулся от грома. И увидел его.
— Кого? — насторожился я.
— Мертвеца, — ответил Доход. — Это мне ночью показалось, что черти, а на самом деле это мертвецы.
— Хрен редьки не слаще, — сказал я.
— Вот и я говорю. Это был мертвец. Самый настоящий. Глаза провалены, ошметки кожи болтаются. Но потом в кустах что-то зашуршало, и он пошел в ту сторону. А потом еще и лоси побежали…
— Лоси?
— Лоси. Штук восемь лосей! Тут вообще, оказывается, лосей полно, не лес, а лосятник сплошной. Как ломанутся! Тогда и я побежал. От страха снова бегать научился. Только в другую сторону зачем-то подрапал. Бежал, бежал, катился кое-где, пока не вывалился к озеру. И не увидел дом. Пришел, а вас нет. И гроза разыгралась. И вот мне показалось, что эти самые жмурики из-за деревьев на меня и смотрят. Тогда я испугался и забрался к себе в комнату. Не помню, как забрался…
— Значит, мертвецы? — спросил я.
— Угу. Мертвецы. Тут полно мертвецов…
И Доход принялся боязливо озираться.
— Понятно, — сказал я. — Знаешь, Доход, ты прав. Мертвецы — они здесь. И только и ждут, как нас схватить. Так что ты будь осторожен. Враг — не спит.
Это я сказал, чтобы Доход больше никуда не удирал.
После чего я спустился в гостиную и снова попытался растопить камин. Хотелось погреться. В этот раз растопил. Подтащил к камину уцелевшее кресло-качалку и стал греться. Очень быстро меня разморило, и я уснул. И увидел весьма приятный сон.
По берегу озера шла Тоска с Чугуновым.
Чугун стал окончательно похож на волка. Он был мохнатый, перемещался на четвереньках, даже что-то вроде хвоста появилось. Тоска почесывала его по холке и дружелюбно пинала ботинком в брюхо. Чугун был счастлив. От человека на Чугуне осталась лишь тельняшка и часы на правой лапе.
Потом Тоска наклонилась, подняла палку и швырнула в озеро. Чугун прыгнул в воду и понес палку обратно. И почти уже доплыл до берега, как вдруг…
Как вдруг кто-то потряс меня за плечо.
Я проснулся.
Это был Гундосов.
— Надо нам отсюда сматываться, — сказал Гундосов. — Чем скорее, тем лучше.
— Не получится.
— Почему?
— Потому что в таком виде дома лучше не появляться. Потому что единственный, кто может нам помочь, — это Изобретатель. А когда он вернется — неизвестно. Поэтому нам надо ждать. К тому же нам не выйти к цивилизации без машины. Без машины мы как без рук.
Гундосов почесал голову, потом сказал:
— Просто все не так просто, как тебе кажется.
— Я уже понял, что все не так просто, как мне кажется. Я понял, что в наши посиделки вмешался еще кто-то. Ты не знаешь, кто?
Гундосов замялся.
— Гундосов, лучше тебе рассказать.
Гундосов вздрогнул.
— Чугун снова барсуков натаскал… — юлил Гундосов.
— Гундос! — строго сказал я.
— Ну да, да, — признался Гундосов. — Я тогда сказал, что ничего не загадывал…
— Ну? — вытягивал я.
— Это… это…
— Говори! — рявкнул я. — Чего ты пожелал?!
— Я…
Я подскочил к Гундосову, схватил его за грудки и хорошенько встряхнул.
— Ну?! — рявкнул я.
— Я пожелал увидеть прапрадедушку, — тихо сказал Гундосов.
— Кого?!
— Прапрадедушку, — уже прошептал Гундосов.
Я плюхнулся в кресло. Дождь молотил по крыше, дрова потрескивали в камине, а придурок Гундосов возжелал повидаться со своим мертвым дедушкой.
Гундосов принялся быстро рассказывать:
— Я в кружке занимался, мы изучали историю нашего края. И вот я совершенно случайно выяснил, что мой прапрадедушка не кто иной, как капитан Орлов.
— Капитан Орлов? — Я посмотрел на Гундосова с интересом.
Вот уж во что не мог поверить, так в то, что Гундосов благородных кровей. И что предводитель белого движения во всем нашем крае капитан Орлов — его предок.
— Да, предок по материнской линии, — кивнул Гундосов. — А я раньше и не знал. В тысяча девятьсот девятнадцатом году он в одиночку напал на баржу с красноармейцами и отбил у них дочь купца первой гильдии Федора Кузьбожева. Убил двадцать три человека и исчез где-то в тайге с реквизированным золотом. Ну и с купеческой дочерью тоже. С тех пор его никто не видел. Но сопротивление советской власти не затихало до самой войны. Крутой, короче, чувак был капитан Орлов. — Гундосов шмыгнул носом и продолжил: — Я так обрадовался, что у меня в роду есть герои! Так обрадовался, что стал изучать все, что было связано с капитаном Орловым. И само собой, мне здорово хотелось его увидеть, но даже фотографий капитана не сохранилось! А так хотелось…
— И ты вызвал своего дедушку!
— Прапрадедушку, — поправил Гундосов. — Я даже сам не понимаю, как это произошло, я подумал и решил… попросил… Решил вызвать капитана Орлова.
Я приложил ко лбу свои часы. Часы на лбу успокаивают — это легко проверить, положив часы на лоб перед сном. Но в этот раз часы не подействовали.
— Уже три дня вокруг нас ходит суперубийца капитан Орлов, — сказал я. — Он пытался меня достать, потом — на дереве безобразия. Это внушает мне эти… радужные надежды.
— Что же нам делать? — Гундосов оглядывался по сторонам. — Что делать? Может, попробовать еще нажать на эту кнопку?
Я достал из кармана Выключатор. Мне не хотелось экспериментировать с этой штукой. С другой стороны, хуже вряд ли будет…
Тут я вспомнил.
— Батареек нет, — сказал я. — Протекли. Так что опробовать все равно нельзя…
— У Тоски есть плеер, — напомнил Гундосов. — Можно вытащить оттуда. Я могу сбегать.
Гундосов собрался бежать уже за Тоской, но тут в дверь постучали.
Глава 11. Последняя песня Тоски
И тут в дверь постучали.
Я нацепил Выключатор на шнурок и спрятал его за пазуху.
Впрочем, постучали не в дверь, постучали в косяк — поскольку двери у нас не было.
Мы с Гундосовым дружно посмотрели на вход. На улице был дождь и темнота.
Постучали снова.
— Ну, войдите, — сказал я.
Половицы скрипнули, и в гостиную вошел капитан Орлов.
Я сразу понял, что это он. Не узнать было невозможно.
Капитан Орлов был похож на старую вешалку, на которой болтался драный черный плащ, забытый в фойе кинотеатра «Буревестник» в одна тысяча девятьсот тридцать втором году. Пыльный какой-то был капитан Орлов, хотя и мокрый.
А так ничего выдающегося, жмурик как жмурик. Мертвец в смысле. Я представлял легендарного вояку несколько по-другому. Сабля, эполеты, Георгиевские кресты. Благородный облик. Огонь во взоре. «Смирно, скотобаза, как стоишь перед офицером?!»
И по мордасам.
Оказалось все не так.
Кости, остатки хрящей, обрывки рубашки с кружевами, фуражка со сломанным околышем, кожаное галифе и почему-то совсем новые сапоги.
Еще волосы до пояса, придававшие капитану Орлову сходство с престарелым рок-музыкантом. Только без электрогитары. Засохшие глаза без век. На боку длинная деревянная кобура.
На героя мало похож. Скорее на объект интереса старьевщика. «Старые кости, тряпки, ветошь собираю!»
— Здравствуй, дедушка, — тупо сказал Гундосов.
— Мертвый человек, — выдал явившийся сверху Радист. — Порядка ста десяти лет, порядка сорока килограммов, порядка…
— Здравствуйте, ваше превосходительство! — сказал я. — Мы вас заждались, блин-с.
Тупо, да. Но тогда мне ничего в голову не пришло. А что еще можно было сказать капитану Орлову?
Капитан Орлов обвел немигающим взглядом всю нашу компанию. Остановился на Гундосове.
Гундосов дрожал. Капитан Орлов шагнул к нему и простер костлявые руки в родственном жесте. Он, судя по всему, был рад видеть потомка, пусть даже такого непрезентабельного, как Гундосов.
Пусть даже похожего на большого рыжего комара.
— Он меня опять похоронит… — тупо сказал Гундосов. — Закопает… я не хочу.