В этом он и впрямь ничем не отличался от обыкновенного пса: если есть еда, её надо есть.
Аурус затормозил, дверь открылась, облив нас потоком желтого уютного света, на порожке возник тёмный силуэт шефа и тут же принялся распекать:
— Ну где вы ходите? Весь город объехали, а бензин вообще-то не казённый…
— Мы рады вас видеть, — перевёл его слова Гоплит. — Маша, ты не замёрзла?
Девочка помотала головой. Клавдия помогла ей почистить куртку — осталось лишь несколько жирных пятен. И сделала что-то с шапкой — та перестала сползать на глаза, и даже помпон больше не выглядел столь огромным и нелепым.
— Мы встретили друзей, — заявила девочка на весь салон. — И рассказали им, что происходит. А они нас напоили чаем.
— Любопытно, — Алекс холодно прищурился. — Для того, чтобы разгласить конфиденциальную информацию, уже достаточно получить кусочек сахару?
— Нет, — подумав, глубокомысленно изрекла Маша. — Весь сахар съел Рамзес.
— Шеф, вы не поверите, — быстро сказал я, предвосхищая новую волну упрёков.
— Расскажешь по дороге, кадет, — поспешно перебил Алекс. — К утру мы кровь из носу должны быть в Москве.
Только сейчас я заметил, что все — Гоплит, отец Прохор, и даже Валид — как-то неестественно напряжены.
— Что-то случилось?
— Володя не отвечает на звонки.
А вот это уже по-настоящему плохо.
Владимир всегда брал трубку. У него такая работа — быть на связи со всеми дознавателями. Но Совета больше нет, а значит…
— Может, он… — я попытался подыскать подходящее определение. — Ушел в отпуск? Ну, заперся в этой своей квартире, где самым большим чудом техники является радио… Или вообще уехал.
Алекс поджал губы.
— Хотелось бы в это верить, поручик.
— Но вы не верите.
— А ты?..
— Нет, — сказал я сразу. — Не верю, — а потом повернулся к Валиду. — Давай я тебя подменю.
— Да ладно, — тот дёрнул плечом. — Нормально всё. Я даже покемарить успел.
— Но ты с самого начала за рулём, и…
— Не спорьте, дети, — вмешался Алекс. — Сашхен, ты сможешь ехать в полной темноте, без фар?
Я коротко поразмыслил.
— В принципе, да.
— Тогда меняйтесь, — скомандовал шеф. — И выключи всю иллюминацию. Нам сейчас лучше не отсвечивать.
Я выжал из Ауруса всё, что мог.
Махина весила немало — бронированный корпус, спецколёса, пуленепробиваемое стекло…
Заправляться пришлось два раза, в Новгороде и ближе к Москве, под Тверью.
Всякий раз я выбирал заправку на краю города, в центр не совался — наш Аурус и так привлекал к себе внимание.
Когда я зашел в магазин, заспанный парнишка-продавец уже успел сфотать его на телефон.
Впрочем, дурные вести расходятся быстро. Думаю, в Москве о нас уже знают.
Вопреки предосторожности Алекса — ехать с выключенными фарами, и вообще, как он выразился, «не отсвечивать» — на трассе было тихо.
Вестимо, Любань и была выбрана на роль центра зомбиапокалипсиса именно из-за своей неприметности.
Это была проверка, — решил я. — Репетиция. Перед тем, как устроить нечто подобное в полном масштабе.
Неприятности начались ближе к Москве…
Глава 9
Машин становилось всё больше, но двигались они в одну сторону: к столице.
Известное дело. При наличии беспорядков народ всегда стекается в город — под защиту крепостных стен.
Едва проехав Зеленоград, мы врюхались в исполинскую пробку. Полоса, ведущая из города, оказалась тоже забита: не считаясь с правилами, народ пытался прорваться в город по встречке.
— Что будем делать? — дёрнув ручник, я вылез из водительского кресла и потянулся.
Валид уже склонялся над какой-то карабулей, из которой показался… небольшой дрон.
Собрав машинку, приладив лёгкие крылышки, оборотень открыл люк и выпустил дрон на волю.
Управлял он им мастерски — картинка на экране смартфона плыла ровно, без толчков и давала отличный обзор.
Впереди, в полутора километрах от нас, дорога была перегорожена. И не просто перекладиной. Я узнал заградительные противотанковые «ежи»…
Дальше машины пропускали по одной, перед «ежами» стоял ряд автоматчиков.
— Сдаётся, это по наши души, — Алекс тоже смотрел на экранчик, склонившись за моей спиной. — Я имею в виду, что в город не пропускают ничего сверхъестественного, — он многозначительно подмигнул. — Только обычных людей. Во избежание, так сказать.
— Оборотни, — сказал я. Алекс кивнул.
Суть в том, что в московской полиции служит много двусущих. А они прекрасно отличают «своих» от всех прочих.
— В принципе, нам не обязательно проезжать СКВОЗЬ город, — задумчиво произнёс отец Прохор. — Есть и другие трассы на…
И замолчал.
Я посмотрел на шефа.
У них было время всё обсудить. Пока мы с Машей гуляли по Любани и общались с Ахмедом, у Алекса и Ко была чёртова уйма времени.
— Мы едем в Сочи, поручик, — конечно же, шеф прекрасно уловил шедшую от меня волну недовольства. И решил её пресечь. В зародыше. — Через пару недель там начнётся большой фестиваль. Артисты, музыканты, спортсмены… В общем, уйма знаменитостей, и не только. Все, кто хоть что-то значит в России, будут там. И Шаман тоже.
И я вспомнил нашу осеннюю Ассамблею. Столько народу, и все зависят от Шамана. Точнее, все его страшно боятся — потому что им есть, что терять.
И как отчётливо, громко, в оперном зале звучал метроном…
Сейчас я понимаю, что это был не метроном. Где-то там, за кулисами, работала адская машинка Шамана — воспроизводила особый ритм, посредством которого он влиял на умы и души.
Мы с Алексом тогда не обратили на него внимания. Слишком были заняты решением своих, насущных дел.
В зобу дыханье спёрло от открывающихся перспектив…
— А вы уверены, шеф?.. — я не договорил. Он и так прекрасно понял, в чём я сомневаюсь.
— На девяносто восемь процентов. Фестиваль организовали с одной целью: чтобы Шаман мог повлиять на огромное количество людей одновременно.
Он говорил, как по писаному: надо думать, шефу уже пришлось выдержать одну битву за логику — с отцом Прохором и Гоплитом.
Я знаю, шеф терпеть не может повторять дважды. Но меня-то там не было, и чтобы убедиться в его правоте, мне надо всё проговорить самому.
— Хорошо, вы уверены, что этот фестиваль — именно то, что нам нужно. Но… не лучше ли просто выследить Шамана в каком-нибудь уединённом месте, без большого скопления народа, и сделать всё по тихому? — я покосился на Машу.
Девочка спала на одном из боковых диванов. Я чувствовал, что она именно спит: дыхание спокойное, сердце стучит ровно, ноги и руки иногда чуть подёргиваются — как у щенка, который во сне гоняется за бабочками…
Пускай будут бабочки. Всяко лучше, чем ходячие мертвецы.
— Лучший охотник тот, кто не гоняется за добычей, — неожиданно сказал Гоплит. — А ждёт. Когда она выйдет на него сама.
Ага. Значит, старичков Алекс убедил.
Что ж, такое соображение не лишено логики: ожидая Шамана в определённом месте, мы могли бы подготовиться, расставить ловушки…
А играть в жмурки можно долго: мы приезжаем туда, куда указала Маша, а его там уже нет — сел на самолёт и был таков.
— Остаётся надеяться, что за это время он не причинит большого ущерба, — пробормотал я как бы себе под нос, но прекрасно зная: все меня слышат.
— Он не успеет, — Алекс успокаивающе улыбнулся. — То, что мы будем ждать его в Сочи, ещё не значит, что Шаман получит передышку.
И он тоже покосился на Машу.
Мне ничего не оставалось, как признать своё полное и окончательное фиаско.
Я даже отдал честь — хотя и шутливо, но Алекс понял всё правильно.
Маша может работать с картой и маятником в любой точке пространства.
Мы едем в Сочи, а девочка вычисляет очередную лёжку Шамана… Алекс передаёт координаты по мобильному своим людям, и нашей дичи приходится перелетать на новое место — подобно вспугнутому фазану…
У него просто не останется времени на очередные каверзы.
— Но в город нам всё равно надо попасть, — строго напомнил шеф. — Я должен лично убедиться, что у Володеньки всё хорошо.
— А если нет?
Вопрос вырвался сам, я не хотел говорить этого вслух. Хотя думал о таком повороте событий постоянно.
— Ваш друг находится вот здесь.
Я оглянулся. Маша, оказывается, уже не спала, а сидела за столом над подробной картой Москвы. В карту был воткнут флажок. Рядом лежал свёрнутый шелковый галстук — клык даю, принадлежал он Владимиру…
Я восхищенно посмотрел на шефа. Тот куртуазно поклонился и преспокойно отправился в кухонный уголок — ставить чайник.
Комментарии были излишни.
Алекс всё предусмотрел: живой радар в виде Маши помогает отыскать любого — была бы хоть какая-то наводка. Деталь гардероба, волосок, капля крови…
Это симпатическая магия, — меня осенило вдруг, внезапно.
Маша — никакой не медиум и не экстрасенс!
Она — маг.
Не латентный, а практикующий, причём необычайной силы.
Для справки: магов ни в коем случае не надо путать с ведьмами.
Те, скорее, овладевают Искусством. Да, с Большой Буквы. Но ему всё же можно научиться. Сила ведьмы зависит не от дара — зачастую его нет. Она напрямую связана с её личными качествами, как человека. Многие ведьмы — и ведьмаки — упорно ищут силы, и она снисходит к ним, в конце концов. Дело практики, по большому счёту.
Маги — это другое.
Как правило, мы силу не ищем — она сама нас находит. И шарахает по тому месту, которое ближе всего.
Поэтому Аврора Францевна и твердила, что в Маше нет никакого таланта.
Потому что дар мага — совсем иной природы. И в эту природу наша соседка, как учёный, просто не верит — дар нельзя измерить, пощупать и посчитать. Он просто есть.
Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, оставив один насущный вопрос: