Думаю, остальные нашли места поспокойнее.
От обилия энергии волосы у меня на затылке стояли дыбом. Я прямо чувствовал, как по коже пробегают искры, а позвоночник зудит от напряжения.
— Отдыхайте, — у самого номера объявил Гоплит. Он всё также опирался на руку Валида: за последнее время старик заметно сдал. — А у меня, к сожалению, ещё масса дел. Надо проследить за последними приготовлениями. — Алекс кивнул и приложил свою ключ-карту к замку. Дверь приоткрылась и он уже собирался шагнуть внутрь… — Александр Сергеевич, — позвал Гоплит. — Соблаговолите уделить мне пару минут.
Взяв шефа под локоток, ящер повёл того к мягким креслам в фойе.
Открыв дверь, я пригласил дам вперёд.
Но Мириам отступила на шаг — словно боялась дышать со мной одним воздухом.
— Я тоже пойду, — заявила она. — Нужно найти отца. Он, наверное, волнуется.
Учитывая то, что у Мириам с Гиллелем постоянная «духовная» связь — так себе отговорка. Но я кивнул.
— Встретимся… — когда? Сегодня вечером? Завтра? Никогда?.. — Когда встретимся.
Она молча повернулась и ушла. Мы с Машей переглянулись.
— А еду в номер заказать можно? — спросила девочка.
— В этом отеле ты можешь заказать всё, что угодно, — пропустив Машу вперёд, я вошел следом. — Вплоть до ручного осьминога на карусели.
Референдум начинался в девять вечера, на Олимпийском стадионе Фишт. Официально он вмещал до сорока пяти тысяч зрителей, но сейчас на нём было не меньше пятидесяти. Может, больше.
Организацией и приглашениями занимался Гоплит — собственно, для этого он и остался в Москве.
Ни одного человека не было на стадионе сегодняшним вечером.
Я имею в виду, ОБЫЧНОГО человека. Все: обслуживающий персонал, гости, журналисты и распорядители — все они были из Сообщества.
По-своему, это было символично: как во время открытия Олимпийских игр несколько лет назад, когда на стадионе встретились спортсмены из разных стран.
Теперь его наводнили сверхъестественные существа.
Разумеется, внешне они выглядели как люди. Большинство из них.
Чуть большего размера глаза, напоминающие шерсть или перья волосы, нечеловеческая аура — они научились не привлекать к себе внимания. Более того: многим НРАВИЛОСЬ жить среди людей: легче прятаться, проще добывать пищу.
Эволюция, естественный отбор, повлияли не только на человека.
Конечно же, я пытался отыскать, НАЩУПАТЬ среди них Шамана. Маша всё время держала меня за руку: никому даже в голову не пришло предложить девочке остаться в отеле.
Она заслужила присутствовать при последнем акте драмы — также, как и все мы.
— Как думаешь, что Лойза попытается сделать?
Мы с Машей стояли на верхней галерее. Она огибала периметр стадиона узким мостиком, и предназначалась для персонала: осветителей, операторов и других, от кого зависело проведение матчей и концертов. Сейчас здесь, кроме нас, никого не было.
— Он попытается занять такое место… — девочка оглядела ряды и ряды зрителей под нами. — С которого всё будет хорошо видно. И слышно.
— Думаешь, он запустит свой ритм через динамики? — как ни крути, а Маша оставалась главным экспертом по Шаману — учитывая то, что ей рассказала леди Анна.
— Нет, — она посмотрела на меня сверху вниз. — Мне кажется, что они с Очкастым не успели довести его до ума.
— Не успели?
— Иначе у них не… Не умирали бы дети.
— А может, Лойза этого и хотел?
— Нет, — для верности она покачала головой. — Он не такой. Он не стал бы убивать, если бы без этого можно было обойтись. Просто у них всё время что-то не получалось, Очкастый на это много жаловался. И Розочка говорила…
Розочка. Та неудавшаяся волчица, невеста Валида. Я видел её мельком и не перекинулся ни одним словом. И не успел спасти.
Тряхнув головой, я вновь переключился на Шамана.
— Значит, ему нужно такое место, где его будет хорошо слышно. Верно? — Маша кивнула. — Может быть, радиорубка? Откуда говорят комментаторы во время матчей.
— Не проверим — не узнаем, — Маша пожала плечами. — Пошли, что ли?
Алекс исчез, как только мы прибыли на стадион. В качестве сомнительного извинения шеф многословно пожаловался, что его включили в какой-то комитет, приписали к какой-то партии и вообще выдвинули на какую-то должность, и он этого так не оставит, у него своих дел по горло, и изображать говорящую куклу он, дознаватель класса «архангел», не намерен…
Валид везде сопровождал Гоплита. Как только мерседес подъехал к стадиону, его окружила толпа — то ли просителей, то ли почитателей, я так и не понял.
Я надеялся встретить Владимира и Чумаря — к фестивалю они обещали быть. Но в такой толпе, наткнуться на кого-то определённого случайным образом, было невозможно.
Вот мы с Машей и поднялись на эту подвесную галерею — как и меня, девочку тяготило обилие сверхсуществ, собранных в одном месте.
Она тоже чувствует их энергию — я понял это потому, как девочка непроизвольно ёжится, как у неё встают дыбом тонкие волоски на висках, как подёргивается курносый носик…
Быть подальше от всех — лучше для нас обоих.
Оглядывая стадион, я пытался сообразить, где может располагаться радиорубка. Она должна быть на виду, — рассуждал я. — И это должно быть такое место, из которого всё отлично видно…
— Он где-то под землёй, — неожиданно сказала Маша. — В смысле — под стадионом, под креслами и трибунами. Там такая комната… — она показала руками прямоугольник. — В ней много мониторов, и на них всё видно. И слышно.
— Комната охраны? Секьюрити?
— Не знаю, — Маша опять поёжилась. — Но он точно там.
— Тогда идём вниз, — я направился к служебной лестнице.
— Сашхен, — она так и осталась стоять на месте. — Поклянись, что не дашь его убить.
Я не знал, что на это сказать. А потому просто кивнул.
Глава 25
Мы спускались по ступенькам: мимо трибун, мимо заполняющих кресла существ — таких разных, что волосы непроизвольно вставали дыбом.
Воздух казался наэлектризованным до предела. Агрессия, страх, недоверие, паника — эти эмоции накрывали стадион, словно ядерный гриб.
Маша молчала.
Она словно ушла в себя.
— Куда дальше? — спросил я, когда мы добрались до самого низа — в двух шагах зеленело молодой травкой футбольное поле.
Почему они не убрали газон? — мысль была левая, необязательная.
— Кажется, туда, — Маша неуверенно показала в тёмный проход, ведущий куда-то внутрь стадиона.
Я пожал плечами и мы пошли.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил я через пару минут.
Понимаю: постоянно дёргать её неправильно, но как всегда бывает в напряженные моменты, в голове тикал подключенный к бомбе будильник. Я сознавал, что время, капля за каплей, просачивается сквозь узкое горло кувшина и утекает в песок.
— Не знаю, — девочка посмотрела на меня очень серьёзно. — Я не уверена.
— Тогда просто делай то, что тебе кажется правильным.
Она кивнула. Посмотрела вдоль коридора — дальнего конца видно не было, он утопал в густых тенях — и решительно потащила меня к одной из дверей.
— Не то…
За дверью была раздевалка. Резко и остро пахло носками, мужским потом и дезодорантом.
Следующая дверь…
Туалеты, душевые.
Эх, и почему я на досуге не изучил карту стадиона? Может, потому что не было у меня никакого досуга?..
Маша открывала все двери, которые нам попадались, я в них заглядывал и всякий раз молча качал головой.
Так мы добрались до противоположного конца, где за широкими раздвижными дверьми угадывалось сумрачное фойе.
— Что, поворачиваем назад? — спросил я.
И вдруг на фоне стеклянных дверей, ведущих в фойе, что-то промелькнуло. Мне показалось, оно было с нашей стороны — в коридоре.
Если это был человек, то двигался он слишком быстро. А если оборотень, в своей второй сущности… Да нечего здесь делать оборотню.
— Ты это видела? — спросил я, глядя сверху вниз, на девочку.
— Это не Лойза.
— Всё равно, надо проверить. Постой-ка здесь…
Дверь была заблокирована.
Не знаю, может, электронику отключили на всём стадионе — некоторых существ, особенно тех, кто постарше, она просто бесит.
Внезапно я понял, какую неподъёмную задачу взвалили на себя Алекс и Гоплит: собрать столько сверхсуществ вместе, в замкнутом пространстве — это всё равно, что посадить в банку слишком много пауков.
Толкнув стеклянную створу без всякого успеха, я повернулся к Маше.
— Поищем другой путь, ладно?
— Нет, — она затрясла головой так сильно, что на лицо упало несколько прядей. — Это где-то здесь. Я чувствую.
Коридор был широк и совершенно пуст. Под высоким потолком слабо светились трубки дневных ламп, отбрасывая на стены серые тени. Одна лампа, прямо у нас над головами, негромко гудела — очень раздражающий, тревожный звук.
Внезапно я что-то заметил.
Ну да. Надо просто смотреть немножко под другим углом. Люки вентиляции. Судя по диаметру, ими пользуются для обслуживания — свободно пролезет взрослый человек.
Да, но не бросать же девочку одну.
Я вообразил, как мы с Машей, глотая пыль и путаясь в паутине, ползём по тесному проходу… Но тут она подёргала меня за руку.
— Сашхен, смотри, ещё одна дверь.
Мы её не заметили: на ней не было ни ручки, ни таблички. Просто утопленный в стену прямоугольник, уже, чем другие, и с магнитным замком.
— Наверняка служебное помещение, — с сомнением сказал я. — Всякие там тряпки, вёдра…
Маша уже была рядом с дверью и толкала её от себя. Ну конечно. Как ещё может открываться дверь без ручки?..
— Заперто.
Вряд ли тряпки и вёдра будут запирать на дорогой магнитный замок.
Я подошел к Маше и толкнул. Потом ещё раз, потом навалился изо всех сил…