Идиоты!!
Полковник почти бегом преодолел оставшийся путь.
В кабинете Алберта Ли находилось восемь человек, державших власть в городе в своих руках. Березин был девятым. Не хватало разве что представителей мафиозных группировок города. Все молча смотрели на полковника. Он тяжело опустился на свободный стул.
— Ты опоздал, — констатировал прокурор, посмотрев на часы.
Березин пропустил замечание прокурора мимо ушей и ненавидящим взором окинул контрразведчика.
— Валера, твою мать! — рявкнул он. — Я свою машину всегда отсылаю. А вы устроили парад!
Спохватившись, Безруков вытащил из кармана мобильный телефон и позвонил водителю в машину. То же самое сделал и Валерий Амелькин, но чуть помешкав. Наверное, как ему казалось, чтобы сохранить достоинство. Они с Березиным не были особо дружны.
Из-за стола поднялся Алберт Ли.
— Господа, я собрал вас всех вместе, чтобы сообщить следующее: я прекращаю оздоровительные сеансы, закрываю кабинет и переезжаю в Белоруссию.
Он сел, вслушиваясь в нависшую в кабинете тишину.
Первым опомнился судья.
— Уж не думаете ли вы, доктор, что мы последуем за вами?
— Нет, я этого не думаю, — ответил Ли.
— Мы хотим знать причину этого, мягко говоря, странного поступка, — настаивал Третьяков.
— Я объясню. Это моя, если хотите, обязанность врача перед всеми своими пациентами.
— Перед всеми?! — Глава города обшарил взглядом каждого. Еще два дня назад им было «несть числа», а сегодня~ — Вы сказали, перед всеми? Но, бог мой, Алберт Кимович, по нашим подсчетам нас должно быть по крайней мере раз в десять больше!
— Вы правы, Борис Иванович. Но остальным мой метод не помог. Чувствуя, что не в моих силах помочь всем, я остановил свой выбор на вас, а другим стал снижать дозы. Последнее время они получали от меня обыкновенный, «незаряженный» аспирин. Поэтому, не чувствуя результатов, они сами отказались от моих услуг.
— Гениально! — воскликнул прокурор.
— Действительно это здорово, — похвалил доктора Сергей Третьяков. — Но еще более непонятно. Вы сделали свой выбор, определились в своих силах и~ бросаете нас, не снижая дозы, по-варварски. Вы давали клятву Гиппократа?
— Я давал клятву, — подтвердил врач. — Но не в мою пользу сложившиеся обстоятельства вынуждают меня~
Алберт Ли некоторое время не сводил глаз с Третьякова. Судья в отличие от Березина и Аничкова был действительно болен, страдая эпидемическим зобом. Довольно продолжительное время он принимал гормональный препарат щитовидной железы, однако в последние месяцы на него свалилась еще одна беда — сахарный диабет, при котором лекарства типа тиреоидина противопоказаны. Принимая препарат от одной болезни, он усугублял другую. Плюс ожирение судьи. Все эти немочи развились в Третьякове от недопустимого образа жизни. Он был сравнительно молод — 46 лет — и больше остальных горел желанием быть здоровым. Он принимал не только аспирин, доктор Ли давал ему таблетки липокаина, пропитанного излучением от убитых животных. После их приема Третьяков чувствовал себя отлично.
— Да объясните вы в конце концов! — мэр вскочил на ноги. — Что это за причина — деньги?
Ли покачал головой.
— Мне не дают работать, — изрек он.
Девять голосов, перекрывая один другого, в полнейшем недоумении воскликнули: «Кто?! Кто не дает работать?»
В этом кабинете сейчас находился девятипалый кулак, который одним ударом мог сокрушить любую силу.
Кто не дает?
Первым засмеялся судья Третьяков. Он что-то бормотал сквозь смех и выступившие на глаза слезы. Они капали на полные щеки, судья вытирал их толстыми пальцами. Последним улыбнулся Виктор Березин.
— Мы не знали, доктор, что вы такой шутник, — с лукавыми интонациями сообщил мэр Аничков. — Давайте нам по аспирину — и мы разошлись.
Алберт Ли поверг всех в шок одним словом:
— Увы.
— Что значит «увы»? У вас нет аспирина?
— У меня есть аспирин, но мне не дали его «зарядить».
— Ну так «заряжайте», ё~
Алберт Ли снова встал и попросил несколько минут тишины.
— Хорошо, я открою вам свою проблему, которая невольно стала и вашей проблемой тоже. Дело в том, господа, что «зарядка» таблеток происходит в определенном месте — я пока не назову его. Там хранится некий запас энергии, вещества, которое так благотворно повлияло на вас. Я назову это «излучением». Если раньше мы могли сами создавать условия для получения этой энергии, то сейчас вынуждены получать ее из-за границы. Не скрою, что и здесь, в области, есть небольшая лаборатория, способная обеспечить вас на многие годы. Мы не можем ею пользоваться, потому что это противоречит российским законам. Хотя лично я ничего противозаконного в этом не вижу: преследуется благая цель — помочь если не всем людям, то хоть небольшой части из них. В данном случае — это вы, господа.
— Вы все время говорите «мы», — взял слово судья. — У вас есть компаньоны?
— Да. Это небольшая группа энтузиастов-ученых. Субсидий, сами понимаете, никаких, работают за гроши. Подтверждение моих слов — это вы, господа. Среди вас нет «денежных мешков». Хотя я мог бы оказать содействие людям богатым и крепко встать на ноги. Но простою я не долго. Мне нужны люди, обладающие властью непосредственно. Мне необходимо абсолютное спокойствие в работе. Однако здесь присутствует принцип: я не хочу помогать богатым.
— Правильно, — подал голос Валерий Амелькин. — Но давайте по существу, Алберт Кимович. Кто вам не дает работать?
Сорокавосьмилетний Валерий Амелькин, достаточно нервозный человек, долгое время страдал переутомлением после перенесенного острого инфекционного заболевания. Ему не помогали экстракты из неокостенелых рогов пятнистого оленя — пантов, действенного средства при неврозах, которое ему приписал лучший врач города. Но доктор Ли совершил чудо. Амелькин отказался от пантокрина, который он принимал по три раза в день.
Экстрасенс продолжал объяснения.
— У нас есть лаборатория, которая производит излучение, есть цех, где мы пропитываем излучением лекарственные препараты. В нашем случае — это аспирин. Хотя можно зарядить любое лекарство: липокаин, который принимает господин Третьяков, прозерин — для господина Безрукова. Запасы сконцентрированной энергии закончились, груз из ближнего зарубежья, который фактически является контрабандой, придет не скоро. А лаборатория, способная получить эту энергию, нами закрыта.
— Из всего сказанного вами, доктор, я ничего не понял, — произнес Березин. — Вы туманно изъясняетесь и что-то скрываете от нас.
Экстрасенс отрицательно покачал головой.
— Я ничего не скрываю. Два дня назад мы вынуждены были закрыть и сам цех, сняли все оборудование. Виной тому обыкновенная обеспокоенность, дискомфорт и чувство неуверенности. Я уже говорил, что работа нашего коллектива не совсем стыкуется с законами страны, поэтому любая огласка грозит нам крупным скандалом и прекращением всех работ.
— В чем заключается нарушение законов? — спросил судья и приосанился. — Кроме контрабанды, о которой вы сказали. Я не сходя с места квалифицированно определю, есть ли основания для беспокойства.
Ли пригладил ладонью волосы и опустил глаза. Не отрывая взгляда от пресс-папье на столе, он изрек:
— Энергия, которую вы получали все это время, была собрана и сконцентрирована от убитых животных.
— Как это?~ — Виктор Березин ощутил тугой комок в горле.
— Принцип таков, — пояснил врач, глядя на посеревшее лицо своего пациента. — Берут животное — собаку или кошку — и убивают его. Животное при этом выделяет энергию. Мы собрали оборудование, способное улавливать, концентрировать и даже усиливать эту энергию. Замечу, что это не наше изобретение. Зато следующий шаг — это собственно «зарядка», наше ноу-хау. Мы единственные, кто научились делать это.
В кабинете опять повисла тишина. Все усваивали услышанное.
Валерий Амелькин спокойно сообщил:
— Я что-то слышал об этом. Подобные опыты ведутся уже давно и весьма успешно. Этот метод — он называется~ — вспоминая, Амелькин пощелкал пальцами, — метод терминальных состояний.
Алберт Ли согласно кивнул головой.
Судья повторил его жест.
— И я в курсе этого. Какой же тут секрет? Другое дело — животные, с этим я согласен. Но мы с вами, к счастью, живем в России, где закон не запрещает заниматься вивисекцией и убивать животных, даже если это не относится к промышленным технологиям. К тому же в нашей стране нет Лиги защиты животных.
С судьей согласился Безруков.
— Тут могут возникнуть только незначительные проблемы, — сказал он.
— Доктор, ваше оборудование зарегистрировано? — спросил Третьяков. — Вы имеете разрешение на проведение опытов?
— Это лишний вопрос, — наморщился мэр. — И так ясно, что нет.
— Действительно, это наше упущение, — Ли твердо посмотрел на главу города. — Но это недолго исправить. Оборудование не очень сложное и не противозаконное. Но основное здесь, — он дотронулся пальцами до высокого лба. — И мой мозг, мои уникальные способности экстрасенса не заменить никаким оборудованием.
— Одним словом, вы предлагаете нам союз: мы даем вам защиту на всех уровнях власти, а вы возобновляете сеансы. — Прокурор Евгений Безруков, страдающий мочевым пузырем, сложил на груди руки и откровенно насмешливо смотрел на доктора.
— Да, господин прокурор. Я предлагаю сотрудничество. Ваша помощь будет неоценима. Теперь слово за вами — взвесьте все, и, может быть, вы найдете, что мой товар не стоит ваших услуг. Тогда~ я в ваших руках. Но, повторяю, я только в начале пути.
— А ваша фраза «остальным мой метод не помог», к чему она? — спросил мэр.
— Эта фраза — не более чем прелюдия к нашему уже состоявшемуся разговору.
Белуха вошел в ангар и брезгливо поморщился. Запах был удушающим. Около двух десятков животных затаились в тесной клетке; они реагировали на звук шагов за стенами ангара, замирали в отчаянии, когда открывались двери. В семи или восьми клетках находились кошки, вскармливающие котят. Самки не пошевелились, только беспокойные котята тыкались мордочками в металлическую сетку в поисках выхода. Но выход из ангара был только один — к тележке; и путь недолог — до следующего ангара, где их ждут люди в клеенчатых фартуках, держа наготове раскаленные печи, клещи, с