Ярость вспыхивает на его лице, но он прячет её за зловещей улыбкой.
— Мне тоже пошло на пользу. Сбросил пару килограммов. Почти бросил пить. Обрёл новую цель. Вспомнил, как люблю охотиться.
Он тянется за спину и достает нож, такой же длинный, как тот, что я оставила в своей квартире, лежащий в ножнах на тумбочке.
— И, конечно же, раздобыл кое-какие интересные подробности о тебе, — он делает шаг ближе к моему столу. — Воробей, — шипит он.
Тысячи мыслей роятся в голове. Откуда он знает? Что ему известно? Кто выдал меня? Кому он рассказал? На его губах играет злорадная усмешка — он знает, что попал в точку. Как бы я ни старалась скрыть страх, он чувствует его. И это его раззадоривает.
— Ага-а-а, — протягивает он, делая ещё один шаг. — Знаешь, я ведь был помощником шерифа в округе Линкольн. Десять лет отдал службе.
Я молчу.
— Пусть сейчас я всего лишь фермер, но навыки-то остались. Я отследил все места, где останавливался твой поганый цирк. Имя Вики Роббинс тебе о чём-то говорит?
Не дождавшись ответа, он направляет острие клинка в мою сторону.
— Так и не узнали, где она достала яд, которым хотела отравить мужа. Жаль, что он так быстро её прикончил. Может, тогда бы все и узнали правду. Но мы-то оба знаем, что это ты, Воробей, дала ей этот яд.
— Интересно, почему она захотела убить своего мужа? — огрызаюсь я, сжимая руки в кулаки. — У тебя есть какие-нибудь идеи?
Мэтт хмыкает. Этот низкий, злобный звук наполняет мою палатку ненавистью.
— Чем больше я копал, тем больше узнавал о трупах в этих маленьких городишках, через которые ты проезжала. Как минимум, один или два мужика за сезон. Так, на тебе, получается, десять убийств? Или двадцать? А, двадцать одно, если посчитать Эрика Донована, да?
— Насколько я знаю, Эрика Донована так и не нашли. Может, он путешествует.
— Чтобы доказать убийство, необязательно находить тело, — говорит он с торжествующей улыбкой. Мы оба знаем, что у него достаточно доказательств моей связи с Эриком. Но именно его следующие слова повергают меня в леденящий ужас. — Доктор Кейн. Он ведь тоже в курсе, да? Это он тебя оперировал. Приютил у себя. Работает с подружкой Эрика. Он избил боксера в клубе, за то, что тот тебя задел, как поговаривают. Да и прикрыл тебя, когда я заглянул в клинику. Я знал, что ты там прячешься и слышала каждое мое слово.
— Не впутывай…
— Я пытался, если честно. Говорил с ним прошлой ночью. Но он, кажется, одержим тобой. Знаю, что он прилетел сюда, чтобы увидеться с тобой, да? — Мэтт шевелит бровями и пищит своим красным носом. — И что же он знает? Или, ещё хуже, может, он помогает тебе?
— Чего тебе надо?! Арестовать хочешь? Тебя выгнали из полиции за тупость и некомпетентность, насколько я помню. Так что, если ты так пытаешься вернуться обратно, забудь об этом. Ничего у тебя не выйдет.
Он качает головой. Белая краска трескается на лице, когда он улыбается шире.
— Я похож на идиота? Зачем отдавать тебя какому-то копу, когда я могу сам с тобой расправиться?
Его кожаные перчатки скрипят. Он сжимает кулаки. В полумраке палатки зловеще поблескивает нож. Я копирую его улыбку.
— А я похожа на ту, кто сдастся без боя?
Я нажимаю на кнопку и выключаю свет.
Мэтт врезается в мой стол. Я хватаю стул и бросаюсь на него. Боль пронзает запястья и локти от удара. Наши крики, полные страха и ярости, сливаются в хаотичной симфонии.
Снова бью его. Стул ломается о Мэтта, и я слышу, как нож вылетает из его руки, разбивая стекло в дверце шкафчика. У меня в руках остается только сиденье от стула. И хотя он стонет от боли и ругается матом, я знаю, что это ещё не конец.
Использую своё преимущество: я знаю здесь каждый угол. Падаю на пол и ползу к задней стенке палатки, пока Мэтт мечется в темноте, разрушая всё вокруг. Остаюсь на корточках, бесшумно отрываю ткань от кольев. Сжимая сиденье стула, выскальзываю из палатки и убегаю.
Клоун в грязном, испачканном травой костюме, бегущий по ярмарке, вызывает лишь смех и удивление. Никто не видит панику в моих глазах. Как я останавливаюсь, кручусь и высматриваю человека, который хочет меня убить. Никто не слышит бешеный стук моего сердца.
Никто не понимает, что если я не убью Мэтта Крэнвелла, он убьет меня. И Фионна.
Не позволю.
Я оглядываюсь, но его нигде нет.
— Да что ж такое?! — кричу я, осматривая толпу. В прохладном воздухе смешиваются запахи пончиков, чуррос и жареного мяса. Помимо случайных переодетых коллег, которых я узнаю, невозможно различить знакомые лица под масками и гримом.
Меня охватывает паника. Может, Мэтт сбежал, как и сделал бы любой нормальный человек. Может, он приведет копов. Нет, его нарциссизм, ненависть к женщинам и любовь к насилию возьмут верх. Но если он подумает рационально и пойдет в полицию? Тогда Фионна точно втянут в это дерьмо. Воображение рисует картины: красные и синие огни, зал суда, адвокаты и решетки, которые никогда не откроются.
Не время паниковать. Я должна это сделать.
— Соберись, Роуз Эванс.
Внезапно я замечаю движение. Мэтт стоит возле ларька с хот-догами, выглядывая из-за витрины. Он смотрит на меня, и я вижу, что он обзавелся новым оружием: нож в одной руке, в другой — шампур для хот-догов. Он выпрямляется и идет на меня, с хищным оскалом на лице.
— Ну всё, клоунесса, доигралась, — рычит он.
Я срываюсь с места и бегу.
Мэтт кричит мне вслед угрозы мести, пока я пробираюсь сквозь толпы подростков с попкорном и сладкой ватой, мимо персонала в костюмах зомби, ведьм и безумных клоунов. Мечусь между киосками и по узким проходам. Сердце бешено колотится. Меня тошнит. Но я должна держать его поблизости, чтобы он не потерял меня из виду. И при этом достаточно далеко, чтобы он не смог до меня добраться. Я смотрю на цель сквозь толпу.
Дом с привидениями.
Я бегу к служебному входу, бросая взгляд через плечо, пока пытаюсь достать ключи из кармана и открыть дверь. Мэтт где-то вдалеке, но его взгляд прикован ко мне. Он прихрамывает, но не отстает. Злобно рычит, когда я одариваю его своей лучшей клоунской ухмылкой. Толкаю дверь и оставляю её приоткрытой, а затем ныряю во тьму, прячась в тени.
Через секунду в дверь влетает Мэтт.
— Сука! — хромая, он бежит по коридору, которым пользуются актеры, чтобы пугать посетителей из стен и потайных люков. В воздухе стоит гул криков, смеха и пыльный запах фальшивого тумана. Он крутит головой, пытаясь меня заметить. В каждой руке сжимает оружие. Я выхожу из тени и тихо закрываю дверь.
Подкрадываюсь к Мэтту сзади, держа плоское сиденье руками.
— Где ты, блять? — шепчет он.
Я улыбаюсь.
— Та-дам, ублюдок.
Я со всей силы бью Мэтта по затылку обломком стула. Он спотыкается и кричит. Его оружие со звоном падает. Он опускается на колени, схватившись за голову. Я убираю сиденье и проскальзываю мимо него, шаря в темноте в поисках ножа. Нужно прикончить его раз и навсегда. И как только мне кажется, что я нащупала острый кончик чего-то металлического, рука хватает меня за лодыжку и дергает и тянет на себя.
Когда переворачиваюсь, чтобы дать отпор, вижу, что у него стеклянного глаза нет, и веко наполовину закрыто. Но меня сейчас волнует совсем другое. Другой глаз, блять, торчит из глазницы!
— Нихуя себе! Я так сильно врезала, что у тебя глаз выпал, — меня мутит, еле сдерживаюсь, чтобы не наблевать. Его веки так оттянулись, что окровавленный глаз выглядит как у мультяшного злодея, одновременно злого и охреневшего. Фу, меня сейчас вырвет. — Засунь его обратно, пожалуйста, ради бога!
— Я тебя убью, — рычит он. Ползет ко мне со скрюченными руками, наверное, он мечтает мне ими глотку вырвать. Резко отбиваюсь ногой, выигрывая время, чтобы встать и убежать по коридору. Мельком оглянувшись через плечо, я вижу, как Мэтт шатается, поднимаясь на ноги, подбирая нож. Он преследует меня, и я ныряю за занавеску в конце зала, попадая на первый этаж гостевой зоны.
Проскальзываю мимо толпы подростков, которые сбились в кучу в этом дурацком кухонном уголке, пока какой-то псих в костюме мясника машет пластиковым ножом и тут ещё я им добавляю страху. Бегу мимо парочки, которые вцепились друг в друга, пока что-то падает на них со скрытой платформы на потолке. Вокруг дым, лазеры. Мэтт не отстает, а я ускоряюсь, пробегая мимо декораций и испуганных посетителей и, наконец, оказываюсь на лестнице.
На втором этаже лабиринт из узких комнат, отовсюду раздаются крики. Я отступаю в затененное пространство и приседаю между шкафом, полным отрубленных голов кукол, и окровавленной простыней, пытаясь успокоить дыхание и прислушаться к звуку ботинок Мэтта, стучащих по половицам. Но его нет. Проходит парочка. Потом четыре подростка. А Мэтта всё нет.
Жду. Пытаюсь почувствовать что-то еще, кроме этих воплей и жуткой музыки из динамиков. Может, он свалил? Одумался? Пошел глаз свой вправлять? Или, может быть, пошел звонить в полицию, что и должен был сделать в первую очередь.
Надо его найти раньше, чем он меня.
Кто-то шуршит. Может, это мой шанс его остановить. Выглядываю из-за шкафа. Но вижу не Мэтта.
Это доктор Фионн Кейн.
Не понимаю, как он узнал меня в темноте и в этом чертовом костюме клоуна, когда тут полно клоунов на каждом углу. Но узнал же.
— Черт, — шиплю я, когда он идет ко мне.
— Роуз, — он смотрит на меня, на сломанный стул в моей руке, и обратно. — Что ты делаешь?
— Я, ну… работаю…?
— То есть, бегаешь и орешь: «Догони меня, страшный ублюдок!» и смеешься как психопатка? — он прищуривается. — Мне показалось, что кто-то за тобой гнался. Я пришел проверить, всё ли хорошо.
— Как мило… спасибо. Я в порядке… просто… создаю жуткую атмосферу, — пожимаю плечами, а он тыкает в колокольчик на моем колпаке. Хмурится.
— Ты уверена?
— Да, спасибо, — я стараюсь не переминаться, но не могу сдержать нервозность. — Может, ты лучше сходишь за хот-догами? Я умираю с голоду. Потом приду, как только закончу со своим… делом.