Ларк набирает 911. Я срываю с себя рубашку и прижимаю к ране, давлю изо всех сил, осматривая комнату.
— Вон там, — говорю я, показывая на аптечку, прикрепленную к стене. — Аптечка. Принеси её.
Лаклан бежит за аптечкой, а Ларк говорит с диспетчером, сообщает ей основные детали, адрес, номер телефона и характер происшествия. Она включает громкую связь, и я жестом подзываю её к себе.
— Меня зовут доктор Фионн Кейн, — говорю я, заставляя Ларк опуститься на колени, чтобы положить ноги Роуз ей на колени. — Пациентка — женщина, двадцать семь лет, без сознания, дыхание частое и поверхностное, пульс учащенный. Колотое ранение в верхнюю правую часть живота, возможно, повреждение печени. Внутреннее кровотечение.
— Нападавший…
— Ликвидирован, — обрываю я. — Других пострадавших нет.
Я сообщаю ещё детали о месте происшествия, обстоятельствах и состоянии Роуз, пока Лаклан возвращается с аптечкой, открывает её, достает марлевые тампоны для раны и спасательное одеяло. Надавливаю тампонами на рану. Это всё, что я могу сделать, и чувствую себя чертовски беспомощным.
Взгляд Лаклана встречается с моим. В его глазах — сожаление и тревога.
— Позвони Лиандеру, — шепчу я, пока диспетчер говорит, что скорая и полиция уже в пути.
Он кивает один раз, смотря на Ларк. Я знаю, он беспокоится о том, что будет дальше. Хочет обезопасить её, когда приедет полиция и начнет задавать вопросы. Мгновение спустя он встает и отходит на несколько шагов, чтобы тихо и спокойно поговорить со своим боссом.
— Что мне сделать? — спрашивает Ларк.
Молиться, блять. Молиться какому-нибудь божеству, в которое я не верю.
Отмотать бы время назад. И быть сейчас на месте Роуз. Я бы всё на свете за это отдал.
— Возьми телефон и жди скорую.
— Хорошо, — говорит она, её голос — тихий шёпот, когда она поднимается.
— Ларк? — смотрю на неё, кристально-голубые глаза полны слёз. Её волосы, лицо и шея измазаны в крови. — Скажи, чтобы они поторопились. У нас мало времени.
Она сглатывает и кивает, а потом убегает, говоря с диспетчером, исчезая за углом.
Когда она уходит, Лаклан опускается на колени у ног Роуз, поднимая их.
— Прости, Фионн.
— Да насрать мне на твои извинения, — говорю я, пиная аптечку. Металл противно скребет по полу. У нас закончилось всё. Марля. Бинты. Даже испачкано. Я смог спасти пса, но не могу помочь девушке, которую люблю. Всё, что я могу — это надеяться. Смотрю на её бледное, безмятежное лицо. Давлю на эту проклятую рану, которая, наверное, причиняла ей адскую боль, пока она не потеряла сознание. В глазах щиплет от слез. — Этим ей не поможешь, — шепчу я.
Я чувствую взгляд брата, но не смотрю на него, когда он кладет мне руку на плечо. Мои слезы падают на Роуз, прямо ей на грудь, которая еле-еле поднимается от вдохов.
— Почему я не сказал ей? — спрашиваю я. — Я ведь люблю ее. Почему молчал всё это время?
Лаклан сжимает мое плечо. Я закрываю глаза и опускаю голову.
— Ты прав, я виноват. Не только в том, что случилось с Роуз. Это тянется ещё с тех пор. С того вечера, с отцом. А может, и ещё раньше началось.
— Ты ошибаешься, — отвечаю я. Слова, которые так долго хранил внутри, наконец, вырываются наружу. — Это я сделал. Я его убил.
Смотрю на него и вижу изумленный взгляд.
— В смысле?
— Я сдал его Мэйсам. В ту ночь, когда он вернулся, началась драка, и я не мог ему дать победить. Вы с Роуэном валялись на полу, почти без сознания, ничего не видели. Это я вонзил ему нож в спину, — роняю голову и смотрю на Роуз. Может, всё было бы иначе, если бы я всегда был честен. С ней, с братьями, с самим собой. — Это я его убил.
— Нет, — Лаклан наклоняется ближе. Его дыхание касается моего лица. — Может, ты и пырнул его, но поверь мне, брат. Это я его убил. Я чувствовал его последние вздохи в своих руках. И не жалею об этом. Ни капли, — чувствую, как он пристально смотрит на меня, но я всё ещё не могу поднять взгляд. — Почему ты не сказал мне раньше?
— Ты же мой старший брат. Я не хотел тебя разочаровать.
Когда я, наконец, поднимаю глаза на Лаклана, я вижу, что его глаза тоже полны слез. В них столько боли и сожаления, он словно заглядывает мне в душу.
— Я возложил на тебя слишком много надежд, и когда та жизнь, о которой мы мечтали, оказалась не такой уж и идеальной, ты начал отталкивать всех. Ты всё время убегал. От меня, от Роуэна, а теперь и от Роуз. Ты так долго бежал от любви, что уже не знаешь, как остановиться. И это моя вина.
— А если я опоздал?
Лаклан не спрашивает, что именно я имею в виду. Он просто наклоняется ближе.
— Я знаю тебя лучше остальных. Ты дотащишь её до скорой. И ты её спасешь, чего бы это ни стоило, — он обхватывает рукой мою шею и прижимается ко лбу. — Она всё ещё борется. Так что и ты продолжай бороться.
Когда он отстраняется, я поворачиваюсь к Роуз с новой решимостью.
Он прав. Я сделаю все, что потребуется, лишь бы её спасти.
Минуты тянутся медленно. Я говорю с Роуз, прошу её держаться, не сдаваться. Проснуться и просто посмотреть на меня. Но она проигрывает эту битву. Живот вздут, лицо теряет цвет, губы становятся бледными. Я как можно сильнее прижимаю марлю к ране и целую её в холодную щеку.
В комнату врывается Ларк с двумя парамедиками и тремя полицейскими. Колеса каталки скрипят по полу. Я быстро сообщаю им всю необходимую информацию. Осторожно поднимаю Роуз на носилки, пока её руки и ноги безвольно свисают. Парамедики закрепляют её ремнями и поднимают каталку. Мы бежим. Я держу её за руку и не отпускаю. Ни когда мы заталкиваем каталку в скорую, ни когда я забираюсь внутрь. Оборачиваюсь и вижу в дверях брата и Ларк, которых окружают полицейские.
Лаклан кивает мне, его губы сжаты в тонкую линию. Я вижу, как Ларк крепко сжимает его руку.
— Борись, брат, — говорит он. И двери закрываются.
Я поворачиваюсь к парамедику. Второй бежит к водительскому сиденью. Включаются сирены.
— Я доктор Кейн, — говорю я. Молодая темноволосая девушка смотрит на меня.
— Джессика, — представляется она.
— Это Роуз, и я её безумно люблю. Я не позволю ей умереть. Вот что мы будем делать. — Кислород. Пульс. Давление. Я убираю марлю, пока Джессика ставит капельницу с транексамовой кислотой. Накладываю свежую гемостатическую повязку на рану. Скорая мчится по проселочной дороге, а мы отчаянно боремся со временем. Роуз едва держится. Температура падает. Джессика достает одеяла и накрывает Роуз. Я беру её за руку.
— Давай же, Роуз. Держись.
И она старается. Где-то глубоко внутри, она продолжает бороться. За каждый вздох, за каждый удар сердца. Когда мы подъезжаем к больнице и скорая тормозит, я понимаю, что это была только одна битва. Настоящая война ждёт впереди. В операционной. И я не знаю, хватит ли ей сил, чтобы выдержать.
Двери скорой распахиваются. Я бегу рядом с каталкой, пока Роуз везут в приёмное отделение. Передаю врачам всю информацию, которую знаю. Проходит всего несколько мгновений, и её увозят в операционную. Её рука выскальзывает из моей, и всё, что я могу, — это смотреть, как она исчезает за двойными дверями.
Стою посреди коридора и продолжаю смотреть на двери, словно она сейчас вернётся. Звуки и запахи больницы постепенно проникают в моё сознание. Писк мониторов, запах хлорки, голоса пациентов, врачей и медсестёр… Но я замечаю лишь её отсутствие.
В кармане вибрирует телефон. Наконец, я выхожу из оцепенения и смотрю на экран: сообщение от Лиандера.
|Напоминаю: выживет твоя подружка или нет, наша сделка остаётся в силе. Ровно в 18:00 мой водитель будет ждать тебя у главного входа, чтобы отвезти в Бостон.
Делаю глубокий вдох и смотрю на двери. Потом пишу ответ:
|Я понял.
Кладу телефон в карман. Ещё раз смотрю на эти проклятые двери и отворачиваюсь.
Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти её.
25 — ВРЕМЯ ВЫШЛО
ФИОНН
— Трудно прощаться, не так ли? — произносит кто-то, и я резко вдыхаю, оборачиваясь к двери. Пытаюсь спрятать смятую салфетку, но от острого, пронзительного взгляда Слоан Сазерленд ничего не скроешь. Или, точнее, Слоан Кейн. Она смотрит то на меня, то на рюкзак рядом с креслом. — Уходишь?
— Да, — отвечаю я. Затем снова поворачиваюсь к Роуз, смотря, как она спокойно дышит. — Скоро.
Я не смотрю, как входит Слоан. Сейчас для меня важна только Роуз. Я хочу запомнить каждую мелочь: завитки её волос, изгиб носа, длинные тёмные ресницы. Интересно, как сильно она изменится после моего отъезда. И как сильно я буду скучать. Я буду думать о ней каждый день. Сразу, как проснусь, и перед сном. Я буду слышать её голос во сне, её смех и её плач…
Почему я так в этом уверен?
Да потому что всё это происходит уже сейчас.
И единственное, что поможет выдержать эту пытку — при моём отсутствии она будет в безопасности.
Я сглатываю, когда Слоан садится напротив меня.
— Где Роуэн?
— Вернулся к нашей машине с Конором, чтобы проверить, действительно ли тот парень, который похитил Ларк, поставил там бомбу. А то мало ли что.
— А Лаклан и Ларк?
— Были в полиции. Скоро приедут. Люди Лиандера успели вычистить квартиру Эйба, чтобы копы ничего лишнего не нашли. Спасибо тебе, Фионн. Ты попросил Лиандера замести следы, — говорит она. Я киваю и вздыхаю. — Твои братья знают, что ты уезжаешь?
— Нет.
— Куда ты едешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Я не могу тебе сказать. Прости.
— Почему?
— Слоан, не могу я, — смотрю на неё красными от бессонницы глазами. — Пожалуйста, не спрашивай. Я не скажу.
Её лицо ничего не выражает. Она молча кивает. Не знаю, что она ищет в моём лице. Может быть, хотя бы намёк. Или ответы на те вопросы, которые я так тщательно скрываю. Она умеет вытаскивать чужие секреты. Но я умею их прятать ещё лучше.
Тихо вздохнув, она смотрит на Роуз и убирает прядь волос с её лба. Роуз не шевелится.