– Конечно, конечно, – сказал один из подошедших.
И, повернувшись к приятелям, скомандовал:
– Все слышали? Ну-ка, играем!
С самыми искренними намерениями они вышли на площадку, и с таковыми же начали проигрывать – точь-в-точь как Тигр. Неужели он, Роуэн, вызывает такой ужас, что даже друзья боятся состязаться с ним? Единственный, кто способен бросить ему вызов – Ситра.
Роуэн быстро потерял интерес к игре, и они с Тигром ушли. Тигру все это показалось забавным.
– Слушай, приятель, а ведь ты уже не салат. Ты – смертоносная белладонна. Белена, но с особым эффектом.
Тигр был прав. Если бы Роуэн велел этим парням встать на четвереньки и лизать тротуар, они бы подчинились. Это было ужасно, отвратительно, и Роуэн не хотел об этом думать.
Роуэн не знал, что нашло на него, когда он захотел сделать то, что сделал потом. Усталость от одиночества или желание перенести маленький кусочек прежней жизни в жизнь новую?
– Хочешь посмотреть, как живет жнец? – спросил он.
Тигр стоял в нерешительности.
– А он не будет против?
– Он в другом городе, на «жатве». Приедет поздно.
Он знал, что Фарадей спустит на него собак, если узнает, что Роуэн кого-то приводил. Но именно в этом была особая заманчивость непослушания. Ведь он всегда был таким смирным, таким послушным! Пора пойти навстречу своим желаниям.
Когда они пришли, дом был пуст. Ситра, которая также получила выходной, отсутствовала. Роуэн хотел, чтобы они с Тигром встретились, но потом подумал: А вдруг они друг другу понравятся? Вдруг он ее заинтересует? Тигр умел обращаться с девушками. Одну он даже убедил выпрыгнуть с ним из окна. Поэтому он был буквально прав, когда говорил:
– Стоит девице меня увидеть, и она падает.
Той девушке он сказал:
– Мы с тобой будем как Ромео и Джульетта. С той только разницей, что нас воскресят.
Не было нужды говорить, что родители красавицы рассвирепели и, после того, как поставили ее на ноги, запретили ей видеться с Тигром.
Тигр, узнав об этом, лишь пожал плечами.
– Что тут скажешь? Ее жизнь – это повесть, рассказанная дураками.
Шекспир, процитированный дилетантом.
Мысль, что Ситра может увидеть Тигра и пасть (пусть даже и не в буквальном смысле), была Роуэну противна.
– Это, что ли? – спросил Тигр, оглядываясь. – Так это же просто дом.
– А ты чего ждал? Секретный подземный бункер?
– Да что-то типа того. Ты посмотри на мебель! Он что, заставляет тебя жить в этой дыре?
– Здесь не так и плохо. Идем, я покажу тебе кое-что покруче.
Роуэн отвел Тигра в оружейное хранилище, которое произвело на того неизгладимое впечатление.
– Это предел всему! – воскликнул Тигр. – Никогда не видел столько ножей. А это что, пушки? Их я видел только на картинках.
Он взял пистолет и посмотрел ему в ствол.
– Осторожно! – крикнул Роуэн.
– Спокойно! Я прыгун, а не самострел.
И все-таки Роуэн забрал пистолет, но пока вешал его на стену, Тигр завладел мачете и теперь размахивал им, со свистом рассекая воздух.
– Думаю, я на время одолжу эту штуку, – сказал он.
– Ты что! Это невозможно!
– Да брось ты! Вон тут сколько всего! Он и не заметит.
Роуэн знал – если есть возможность оттянуться, Тигр ее не упустит. В этом-то и состояло удовольствие быть его приятелем. Но теперь эта его черта могла привести к большим неприятностям. Роуэн захватил руку Тигра, ударил его под колено, бросил на пол точно выверенным движением из серии «Бокатор» и удерживал руку под неестественным углом, готовый посильнее нажать и причинить боль.
– Какого черта! – прошипел Тигр сквозь стиснутые зубы.
– Брось мачете! Немедленно!
Тигр повиновался, и они тотчас же услышали, как открывается входная дверь.
– Тихо! – громким шепотом произнес Роуэн, отпуская Тигра.
Он выглянул наружу, но никого не увидел.
– Стой здесь, – приказал он, потом выскользнул в переднюю и столкнулся с Ситрой, которая закрывала за собой входную дверь. Похоже, она возвращалась с пробежки – на ней был спортивный костюм, и чуть более открытый, чем требовалось, потому что Роуэн почувствовал, как кровь отливает от его мозга. Поэтому он перевел глаза на ее повязку ученика, чтобы напомнить самому себе, что всякого рода гормональные реакции строго запрещены. Ситра посмотрела на него и дежурно поздоровалась:
– Привет, Роуэн.
– Привет!
– Что-то не так?
– Нет.
– Тогда что ты здесь стоишь?
– А где мне стоять?
Ситра закатила глаза и отправилась в ванную, закрыв за собой дверь. Роуэн вернулся в оружейную.
– Кто это был? – спросил Тигр. – Мисс «как-ее-звать»? Я хотел бы встретиться с твоей соперницей. Может быть, она даст мне иммунитет. А может, еще что-нибудь?
– Нет, – сказал Роуэн. – Это жнец Фарадей, и он уничтожит тебя на месте, если найдет здесь.
Неожиданно бравада оставила Тигра.
– О, черт! И что делать?
– Спокойно! Он в душе. Будешь вести себя тихо, я тебя вытащу.
Они на цыпочках вышли в коридор. Из-за двери ванной, действительно, слышался шум воды.
– Он что, смывает кровь?
– Да! На нем ее целые потоки.
Роуэн довел Тигра до входной двери и как можно быстрее вытолкал наружу.
Пробыв учеником три месяца, Ситра в разговорах со своим внутренним голосом уже не могла отрицать, что хочет получить кольцо. Сколько она ни отнекивалась, сколько ни пыталась уверить себя, что такая жизнь не для нее, она прониклась осознанием ее важности и поняла, что могла бы стать хорошим жнецом. Ее всегда привлекала жизнь деятельная, полная значимости, такая, какую ведут не все. Если она станет жнецом, да, у нее будет кровь на руках; но ведь кровь может и очищать.
Именно так кровь трактуется в системе «Бокатор».
«Черная вдова» показалась Ситре системой упражнений и навыков, которые требовали такой интенсивной физической нагрузки, какую ей никогда не приходилось выносить. Ее тренером был жнец Йингксинг, который для «жатвы» не использовал никакого оружия, кроме своих рук и ног. Он принял обет молчания. Похоже, каждый жнец отказался от какой-то части себя – не по принуждению, а по собственной воле, – словно в качестве платы за право и обязанность забирать чужие жизни.
– От чего ты откажешься? – однажды спросил Ситру Роуэн.
От этого вопроса она поежилась.
– Если я стану жнецом, я откажусь от своей жизни, – сказала она. – Думаю, что этого будет достаточно.
– А еще ты отказываешься от семьи, – напомнил Роуэн.
Ситра кивнула, не желая продолжать разговор. Она была так далека от мыслей о семье, что даже не думала об этом. Трудно было чувствовать что-либо по поводу того, что, может быть, станет важным для тебя только через многие годы. Кроме того, во время тренировки по системе «Бокатор» такие мысли следует держать подальше. Сознание должно оставаться ясным и чистым.
С такими боевыми искусствами Ситра имела дело впервые. Раньше она предпочитала неконтактные виды спорта – легкую атлетику, плавание, теннис, то есть те виды, где между ней и противником была ясно прочерченная разделительная черта. «Бокатор» являлся полной противоположностью всем этим видам. Бой рука об руку, тело к телу. Даже общение в классе было исключительно физическим – немой инструктор, не произнося ни единого слова, поправлял их позы так, словно они были мягкими податливыми куклами. Хрупкое посредничество слов было лишним там, где разговор вели сознание и тело.
Всего в классе их было восемь человек и, хотя их инструктором был жнец, Ситра и Роуэн были единственными учениками. Остальные – младшие жнецы – уже работали от одного года до нескольких лет. Была там еще одна девушка, которая не проявляла никакого интереса к Ситре и не пыталась подружиться с ней. К девушкам здесь не было особого отношения; предполагалось, что никакой разницы между ними и юношами нет.
Самым трудным и изнурительным упражнением на занятиях «Бокатором» был спарринг. Бой начинался достаточно просто, с ритуала агрессивного пританцовывания по кругу, во время которого партнеры дразнили и подкалывали друг друга. Постепенно все становилось серьезно. А потом и жестко. В ход шли самые разные удары, толчки и броски. Ситра надеялась, что получаемые ею синяки можно будет скрыть под одеждой. Ее первый конклав должен был состояться в апреле, и ей совсем не хотелось привлекать внимание собравшихся там жнецов синяком под глазом. С другой стороны, потрепанный в боях ученик должен вызвать уважение старших.
Сегодня ее спарринг-партнером был Роуэн. Движения Роуэна были более точными, но у Ситры имелось явное преимущество в скорости. Он был сильнее, но и выше, что не было достоинством. Более низкий центр тяжести делал Ситру более устойчивой. Если принять во внимание все факторы, они были примерно равны по силам.
Резкий поворот, и Ситра нанесла Роуэну мощный удар в грудь, который едва его не опрокинул.
– Отличный удар, – сказал он.
Жнец Йингксинг жестом напомнил им, что разговор во время боя вести нельзя.
Ситра напала справа, но Роуэн ответил так быстро, что она даже не поняла, с какой стороны он нанес удар – словно у него было не две, а три руки. Она потеряла равновесие, но лишь на мгновение. Его рука оставила след на ее боку. Будет синяк, подумала Ситра и усмехнулась. Он за это заплатит.
Она сделала финт влево и ударила справа, всем весом своего тела. Опрокинув Роуэна на пол, она сверху придавила его, но вдруг – словно силы гравитации поменяли направление – сверху оказался Роуэн. Ситра могла сбросить его, у нее достало бы сил, но она не стала этого делать. Она почувствовала его сердцебиение, словно сердце Роуэна билось в ее собственной груди, и ей вдруг захотелось продлить это мгновение – больше, чем выиграть бой.
Это разозлило Ситру. Злость помогла ей освободиться от захвата и оттолкнуть Роуэна. Между ними не было нарисованной линии, не было сетки. Ничто не разделяло их, кроме стены ее воли. Но эта стена уже потеряла несколько камней и продолжала разрушаться.