– Лучше обработать ожоги. Сейчас ты скорее всего их не чувствуешь, из-за своего состояния, но скоро кожа будет гореть невыносимо.
О, поверь мне, я все чувствую прямо сейчас, но мне совершенно не хочется куда-то идти и общаться с очередным представителем организации, доверия к которой я теперь не испытываю. Вместо этого говорю:
– Это отличная возможность проверить на практике, как работает хваленая регенерация. Доктор Мартин говорила, что незначительные повреждения пройдут в течение нескольких часов.
Кейн некоторое время задумчиво смотрит на меня, потом кивает.
– Ладно. Но не обязательно мучить себя. Можно не обрабатывать какой-нибудь самый слабый ожог, например, на ладони.
– Пусть будет так.
Сейчас я готова согласиться на все, лишь бы поскорее убраться отсюда.
Кейн провожает меня в комнату. По дороге спрашиваю у него то, что следовало бы спросить у самого Сорренса. Но я ни за что не вернусь ради этого.
– Почему Сорренс не забрал меня сюда в тот момент, когда на меня напала та тварь в Полигоне?
– Он не мог. Ты ведь не могла просто взять и исчезнуть бесследно.
Звучит вполне логично.
– Твоя правда. Но отправляться в Спираль тоже было опасно, не считаешь?
– Твой отец и Сорренс были уверены, что у тебя хорошие шансы выйти из Испытания живой.
Значит, отец знал, что меня отправят в Спираль.
– Хм… тем не менее, их ожидания чуть не провалились. Если бы не хваленая сыворотка…
– Ты жива, и сейчас это главное. – Подходим к двери в мою комнату и Кейн говорит. – Подожди меня здесь. Скоро вернусь.
– Хорошо.
Куда я могу уйти, по его мнению?
Остаюсь одна, захожу в комнату и устало потираю глаза. День только начался, а я уже вымотана до предела и морально истощена. До сих пор не могу поверить в происходящее. Мне непонятно, почему отец не дал о себе знать. Времени для этого у него было предостаточно.
Подхожу к шкафу, открываю пошире дверь и смотрю в закрепленное на ней зеркало. Честно говоря, выгляжу неважно. Чтобы отвлечься от созерцания потерянного выражения лица, решаю проверить масштабы бедствия. Расстегиваю молнию и снимаю верхнюю часть комбинезона. Поперек живота и на предплечьях там, где меня касались руки Кейна, кожа покраснела, ощущается довольно сильное жжение. Поворачиваюсь к зеркалу спиной, тут картина еще более печальная. Покраснела практически вся верхняя часть спины. Резко поворачиваюсь, когда слышу, как открывается дверь. На пороге стоит Кейн, сжимающий в руках небольшую аптечку. Надо отдать ему должное, он смотрит мне точно в глаза.
– Вот, принес тебе мазь, – невозмутимо говорит он, подходит ближе и протягивает мне аптечку.
Понимаю, что сама не справлюсь, и все-таки надо было идти в медицинский блок, но безропотно принимаю коробку. Достаю из нее мазь и задумчиво кручу тюбик в руках. Я могу самостоятельно обработать живот и обе руки, но до некоторых участков спины не смогу достать просто физически. Похоже, Кейн умеет читать мысли.
– Давай, помогу? – забирает у меня из рук тюбик с мазью.
– Ты? – смотрю недоверчиво. Для меня самой удивительно, но я и не пытаюсь прикрыться. Может быть, это потому, что парень, стоящий рядом, так ни разу и не отвел взгляда с моих глаз. – Как ты себе это представляешь? Так у меня будет еще больше ожогов.
– Не будет. Постараюсь не касаться твоей кожи. Поворачивайся ко мне спиной. – распоряжается он, забирает коробку у меня из рук, достает из нее вату, обильно наносит на нее мазь и выжидательно смотрит на меня.
Похоже, выбора у меня нет. Разворачиваюсь к нему спиной и через зеркало наблюдаю за сосредоточенным лицом Кейна, пока он осторожными движениями обрабатывает горящую кожу на спине. Поднимает голову, встречаясь со мной взглядом.
– Прости, – неожиданно говорит он. – Я не хотел причинять тебе боль. Но у меня не было выбора.
– Ничего страшного. Не так уж и больно, – лгу я.
Он усмехается. Похоже, видит меня насквозь.
– Как давно ты знал, что я его дочь? – спрашиваю, чтобы заполнить тишину. Кейн выглядит виновато, а я на секунду прикрываю глаза, поняв, что он знал давно. Ничего удивительного. – Почему не сказал мне о нем?
Пожимает плечами, бросив на меня короткий взгляд.
– Не знал как. А обрушить на тебя новость о том, что один из руководителей – твой отец, ну это как-то… Прости.
– Не стоит извиняться. Это же не ты бросил нас и ушел ни разу не оглянувшись. Просто я привыкла думать о том, что его нет. К тому же… Ной сказал мне, что он не пережил процедуру изменения.
При упоминании Ноя, сердце щемит. Он не стал бы мне врать. Зачем ему это?
– Доктор Мартин сказала всем, что он умер, а сама перевезла его в другое место. Так что нет ничего удивительного в том, что все думают, что Саймон Трент умер.
Доктор Мартин? Кстати, о ней.
– А что не так с доктором Мартин?
– О чем это ты? – непонимающе спрашивает Кейн, жестом приказывая мне развернуться к нему боком, и принимается обрабатывать ожог на руке, не забыв при этом добавить новую порцию мази на вату.
– Она прикасалась к нему без всяких последствий. Но она ведь не Жнец? – с некоторой долей сомнения уточняю я.
– Нет, не Жнец, – подтверждает Кейн. – Давай другую руку. Так вот, она из ученых, которые придумали некий препарат. Типа антидот к нашей силе. Действует он всего несколько часов, и применять его часто нельзя. При работе с такими как мы, он очень помогает обычным людям.
– Ясно, – тяну я, а затем рассуждаю вслух. – Но зачем ей было применять его сегодня?
Кейн сосредоточен и собран, будто лечение моей руки сейчас самое важное событие в его жизни. Да что с ним?..
И тут мне все становится ясно…
– Только не говори, что они вместе!
– Ладно. Не буду, – он усмехается и тянется к моему животу.
Непроизвольно отступаю, упираясь спиной в шкаф.
– Тут я сама справлюсь, – объявляю уверенно, отбирая у него тюбик с мазью, и поворачиваюсь к нему спиной.
Честно говоря, сейчас мне вообще не до него. Поверить не могу, что отец, бросив нас, так быстро встретил другую женщину. Ну да ладно, я все равно ничего не смогу изменить. Пусть он остается тут и будет счастлив, а я покину это место при первой же возможности. Но уходить вот так, спонтанно, ничего не узнав про внешний мир, тоже нельзя. Ведь существует же какой-то мир, за пределами республики? Только сейчас думаю об этом. Поэтому какое-то время придется потерпеть, побыть здесь, узнать все подробности, а потом уйти. Выживала же я как-то в Спирали, выживу и там. Главное, получше подготовиться.
– Ева? – выводит меня из раздумий голос Кейна. – Оставить тебя одну?
Задумываюсь над его вопросом. И сразу же нахожу ответ. Нет, одна я быть сейчас точно не хочу. Да и можно потихоньку начинать претворять свой план в жизнь. Втереться в доверие к Кейну и расспросить обо всех интересующих меня вещах.
– Нет. Одиночество сейчас не для меня, – отвечаю уверенно и надеваю верх от комбинезона. – Сорренс что-то говорил насчет тренировки?
– Так ты решила вступить в оппозицию? – недоверчиво уточняет собеседник.
– Да, – тут же говорю я.
– А ты уверена, что готова приступить прямо сейчас?
– Да, – говорю снова. – Мне нужно чем-то заняться, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. – А это уже правда.
– Хорошо, тогда пойдем в спортивный зал.
Киваю, убираю мазь в аптечку и ставлю ее в шкаф, закрываю его и решительно иду на выход. Кейн равняется со мной и ведет по длинному коридору. Спустя какое-то время спускаемся куда-то вниз и останавливаемся возле дверей, за которыми слышится шум и крики. Что происходит? Но не успеваю ничего спросить, как Кейн уже распахивает передо мной одну из створок. Огромнейшее помещение, подобного которому я никогда в жизни не видела. И внутри рассредоточились люди. Тренировка в самом разгаре, но наше появление не остается незамеченным. Слышу довольный смех, а потом Дэвис кричит, приближаясь к нам:
– Я же говорил, Стиан! Она вступила! С тебя виски.
Парень по имени Стиан в ответ показывает ему неприличный жест.
Они что, спорили на то, вступлю я или нет? Просто замечательно.
Дэвис останавливается в трех шагах от нас, широко улыбаясь.
– Я в тебе не сомневался! Люди, прошедшие Спираль, у нас на вес золота. – Хочу сказать ему, что тут почти все прошли Спираль, но молчу. Дэвис тем временем с любопытством, свойственным маленьким детям, интересуется: – Как прошло воссоединение?
Смотрю на него самым отстраненным взглядом, какой только есть в моем арсенале, а затем поворачиваюсь к Кейну, лицо которого излучает недовольство, даже спросить ничего не успеваю.
– Дэвис, что ты вообще здесь делаешь после ночного дежурства? – холодно спрашивает он.
– Так я… – говорит тот в то время, как улыбка сползает с его лица.
Взгляд быстро перебегает с Кейна на меня и обратно.
– Раз уж пришел, займись-ка делом! – советует его командир и кивком головы отправляет восвояси. Потом поворачивается ко мне. – Готова?
– Да, – быстро отвечаю, отвернувшись от уходящего прочь Дэвиса.
– Отлично. Тогда начнем с выносливости. Для начала пробежка. Пятьдесят кругов по периметру.
Сколько? Мне и за день столько не пробежать, но я молча киваю. Если он ожидает, что я начну спорить, то ждать ему придется вечно. Стартуем прямо с того места, где остановились.
Так начинается моя первая тренировка в качестве члена оппозиции. До обеда мы успеваем пробежать только треть дистанции, и мой план расспросить Кейна проваливается по всем пунктам, потому что разговаривать практически невозможно, хотя он и бежит рядом. Но это можно сказать только обо мне. Он спокойно, даже не сбившись с ровного дыхания, раздает мне указания насчет скорости, силы отталкивания, дает советы, как сохранять ровное дыхание, но все бестолку.
Если раньше думала, что нахожусь в неплохой физической форме, то после первой тренировки, а точнее, после ее части, понимаю, что я слабая размазня. Кое-как мне удается дотащить свое измученное тело до столовой. После обеда очень радуюсь (естественно, про себя, а не вслух), когда Кейн объявляет часовой отдых.