Все поднимаются со своих мест и выходят наружу, в кабинете остаются только четыре человека. Отец смотрит на парней и твердо говорит:
– Ной, Артур, оставьте нас наедине.
Смотрю на них, Кейн не двигается с места, Ной хмурит брови.
– Все нормально, – говорю им.
Настало время проявить смелость и взглянуть в глаза своим проблемам самостоятельно.
Ной поднимается, заглядывает мне в глаза и тихо говорит, но его все равно слышат все, благодаря слуху Жнецов:
– Я буду прямо за дверью. Если понадобится помощь, только позови.
– Хорошо, – улыбаюсь скорее для него, чем для себя, затем поворачиваюсь к Кейну, который до сих пор не двинулся с места. – Кейн, – говорю мягко, – я в порядке. Мы просто поговорим. Много времени это не займет.
Бросаю взгляд на отца, который озадачен поведением парней. Кейн все-таки поднимается и кивает Ною на дверь, они выходят, и мы остаемся наедине. Нас разделяет несколько стульев, но все равно кажется, что он сидит слишком близко.
– Ты в порядке? – спрашивает он первым делом.
Этот вопрос вызывает у меня смешок.
– Да, – отвечаю коротко, не вижу никакого смысла объяснять подробности.
– Что Бишоп сделал с тобой?
Меня тошнит от беспокойства в его голосе.
– Ничего такого, за что я не смогла бы отомстить. Сейчас важно то, что больше он никому ничего не сделает, – сообщаю холодно.
– Я волновался, – он поднимается с места, – думал, что потерял тебя.
– Не стоило. – Тоже встаю и обхожу стол, всем своим видом показывая, что не хочу, чтобы он приближался. – К тому же, ты давно уже потерял меня.
– Не надо! – с досадой просит Саймон. – Ева, я люблю тебя и хочу наладить отношения. Позволь мне загладить свою вину!
Его слова вызывают злость. Поэтому я и избегала этого разговора, знала, что негативные эмоции возобладают надо мной. А сейчас я не доверяю самой себе. Какие бы чувства я к нему ни испытывала, убивать его не хочу. Отступаю еще на шаг.
– Ты не сможешь загладить свою вину передо мной! Никогда! – со злостью почти кричу я, спокойствие улетает к чертям. – Ты бросил нас, забыл? Такое не прощают.
– Я ушел не навсегда. Рано или поздно я забрал бы вас, – в отчаянии говорит он, чем вызывает еще больше отвращения к себе.
– Ты не мог тогда знать, что выживешь и все сложится так! – уже не сдерживаясь, ору я. – Ты выбрал свою жизнь, в которой не было места мне. Смирись с тем, что в моей жизни теперь нет места для тебя! – Он делает два шага в мою сторону, и я отшатываюсь. – Нет! Не подходи ко мне, иначе, я за себя не ручаюсь.
Саймон останавливается, его плечи поникают, в глазах блестят слезы. Мне противно на это смотреть, к тому же понимаю, что истерика захватит меня с минуты на минуту. Отвратительные слезы, которые я безуспешно пытаюсь прогнать, подкатывают к глазам, в носу щиплет, в горле образуется ком, не дающий нормально дышать.
– Послушай, – как можно спокойнее прошу я, прилагая для этого невероятные силы, – живи своей жизнью. У тебя есть Тереза. Создайте свою семью. А у меня есть… – замолкаю на полуслове, оглядываясь на дверь.
Это уже его не касается.
– Кто? Кто у тебя есть? – отец скептически поднимает брови. – Кейн? Ной? Не хочу тебя расстраивать, но все не так, как ты думаешь. Кейн оказывает тебе знаки внимания только потому, что ты стала похожей на него, теперь он может беспрепятственно к тебе прикасаться. Всем время от времени нужно женское внимание. А Ной… он был рядом с тобой только потому, что я его об этом попросил.
Что он несет? Хочется закрыть себе уши, чтобы не слушать этот бред. Отец никогда меня не обманывал, называл вещи своими именами, но говорить такое – это уже слишком.
– Перестань! – прошу едва слышно.
Помимо воли изо рта вырывается всхлип, и я с силой зажимаю рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся рыдания.
Меня не должны ранить его слова, но они ранят. Как бы я ни старалась отстраниться от него, ничего не получается. Если я останусь, он никогда не оставит меня в покое. Надо уходить. Хочу сорваться с места и бежать отсюда как можно дальше.
– Мне незачем тебя обманывать. Я желаю тебе только добра, ведь ты – часть меня и мамы…
Упоминание мамы от этого человека срывает мне крышу.
– Нет! – ору, что есть силы, уже не сдерживая рыданий. – Не говори про нее, лучше заткнись!
– Дочка…
Пелена ярости и ненависти к некогда любимому человеку застилает мне глаза. Хватаю первый попавшийся стул и с силой швыряю в него. Увы, спокойно поговорить не получилось. Саймон едва успевает увернуться, стул врезается в стену за его спиной и разлетается в щепки. В это же время распахивается дверь, боковым зрением вижу, как на пороге возникают Ной и Кейн. Они застывают на месте, но сейчас меня это мало волнует.
Злость гонит меня с места. Сама не замечаю, как перемахиваю через стол и оказываюсь рядом с ненавистным человеком. Немедля, размахиваюсь и бью кулаком ему в челюсть. То ли я приложила слишком много силы, то ли он не ожидал удара, но Саймон падает на пол. Склоняюсь над ним, чтобы нанести еще один удар, но меня тут же оттаскивают в сторону.
– Что тут у вас произошло? – спрашивает Кейн и помогает Саймону подняться, встает между нами, чтобы он ко мне не приближался. Или я к нему.
Прорываться через Кейна, чтобы врезать ему еще раз, я не буду.
Ной, удерживающий меня на месте, яростно смотрит на Саймона и со злостью спрашивает:
– Что ты ей сказал?
Саймон вытирает кровь, хлещущую из разбитой губы, отворачиваюсь, не в силах больше на него смотреть.
– Ной, отпусти меня, пожалуйста, – прошу хрипло и выпутываюсь из его объятий. Мельком смотрю на Саймона. – Больше никогда ко мне не подходи!
Выхожу прочь, сначала иду по коридору, а потом срываюсь на бег. Передвигаюсь по коридорам, едва разбирая дорогу из-за слез, которые все-таки льются из глаз. Злюсь сама на себя, я не должна плакать из-за него, но не могу остановиться. Не помню, как оказываюсь на поверхности, но уже покидаю здание, бегу по заросшей травой дороге прочь из города в сторону леса.
Усталости нет, но я морально истощена. Этот короткий разговор вымотал меня окончательно. Злыми движениями стираю дорожки слез с щек, останавливаюсь, только поравнявшись с первыми деревьями. Выбираю дерево с толстым стволом, приваливаюсь к нему спиной и сползаю на землю, подтянув ноги к груди и опустив голову на колени. С трудом восстанавливаю дыхание.
Это были последние слезы из-за этого человека. Если он еще хоть раз подойдет ко мне, или заикнется о маме, или скажет всю ту чушь про Кейна и Ноя, я убью его. Как только думаю об этом, дышать сразу становится легче.
– Ева? – рядом со мной раздается негромкий голос Ноя. Поднимаю голову и встречаюсь с его обеспокоенным взглядом. – Ты… – Он замолкает, наверное, хотел узнать, как я вообще, но, думаю, по мне и так все видно. Ной садится рядом со мной и протягивает ко мне руки. – Иди сюда.
Без промедления передвигаюсь поближе и прижимаюсь щекой к его груди, он крепко прижимает меня к себе. Слушаю мерное успокаивающее сердцебиение, в то время как Ной нежно перебирает пальцами мои волосы.
– Что он тебе сказал? – спрашивает он несколько минут спустя.
– Не хочу сейчас об этом говорить, – говорю, потирая глаза большим и указательным пальцами.
– Хорошо, – легко соглашается он. – Чего ты хочешь?
– Оказаться отсюда как можно дальше, – искренне отвечаю я.
– Завтра мы отправимся в Лаборатории. Потерпи немного.
– Ладно.
Поднимаю на него взгляд, он едва заметно улыбается мне.
– Ева, ты можешь доверять мне.
– Знаю, – отвечаю тихо и прижимаюсь к нему теснее.
То, что он рядом, помогает мне успокоиться, лечит раненую душу. Так мы сидим еще долгое время, молчим, но тишина не напрягает. Мне уютно с ним в любой ситуации. В Штаб возвращаемся уже через несколько часов, я могла бы провести всю ночь в лесу, но Ною нужен отдых, а оставлять меня одну он не согласился.
19. Моя
Ной
Мне хватает всего пары часов, чтобы как следует отдохнуть. Знаю, день предстоить насыщенный, поэтому долго не разлеживаюсь. Когда встаю, Кейн как раз собирается уходить, но притормаживает возле двери, увидев, что я проснулся.
– С Евой все в порядке? Хотел зайти к ней сейчас, она все равно не спит. Но не знаю, стоит ли. Вчера она была очень расстроена. Какого дьявола Трент ей наговорил?
Искреннее беспокойство в голосе Кейна вызывает у меня всплеск ревности, но я давлю ее на корню. Он просто беспокоится. По-дружески. Я надеюсь.
– Мы мало разговаривали, она не захотела это обсуждать. Думаю, надо дать ей немного времени. Когда мы вернулись с поверхности, она уже успокоилась.
– Отлично, – облегченно выдыхает сосед. – Надеюсь, поездка поможет ей прийти в себя, и вдали от Саймона ей станет легче.
– Да, я тоже на это надеюсь.
Кейн уходит, а я быстро отправляюсь в душ. Все мои мысли заняты только одним. Евой. Все время думаю о ней, силясь вспомнить, когда все это началось. И только сейчас могу признаться самому себе – давно. Еще до первой встречи я был влюблен в нее. Точнее, в саму мысль о девушке, про которую очень много знал. Во время моего Испытания в Спирали больше двух лет назад Саймон почти постоянно говорил о ней. Тогда мне нравилось думать о ней, представлять ее действия, анализировать поступки.
А потом я сам встретил Еву. И мне было интересно наблюдать за ней, пока никто не видит. Сравнивать то, что рассказывал ее отец, с тем, что я видел собственными глазами. Мне нравилось ее любопытство, попытки пообщаться со мной, эмоциональность и безрассудность, а также удивительная способность влипать в неприятности на пустом месте. С ней никогда не бывает скучно. Мне нравится и это тоже. Даже если мы просто молча сидим вместе, то мне этого достаточно. С ней комфортно в любой ситуации.
Воспоминания о вчерашнем поцелуе заставляют сердце биться чаще, тепло скапливается в груди, хочется обнять весь мир. Так она влияет на меня. Мне нравится обнимать ее, чувствовать тепло ее кожи, запах волос, мягкость и податливость губ. Если бы мог, то целовал бы эту девушку вечно. Хочется оградить ее от проблем этого мира, закрыть собой так, чтобы ничто не смог