Наконец, он пришел в норму и побежал. Скорость нарастала с каждым шагом. Спина вырвавшегося вперед Глеба маячила в паре сотен метров. Невероятная прыть для человека с такой массой, хотя, сейчас она играла на его стороне. Бежать все время с ускорением было опасно, за что Глеб и поплатился. Он оступился и полетел кубарем, поднимая пыль. Я чуть поднажал, контролируя скорость и положение тела, чтобы догнать кувыркающегося друга.
Глеб остановился самостоятельно. Он лежал, не двигаясь в оседающей пыли, когда я подбежал к нему.
— Ты живой? — Спросил я опаской.
Глеб застонал и поднял вверх кулак с поднятым большим пальцем.
— Норм. — Произнес он с трудом и сплюнул грязную слюну, попав прямо себе на майку. — Дерьмовый аттракцион.
— Поднимайся. — Я взял его за руку и потянул.
Подбежал Борис и помог нам поставить на ноги кряхтящего Глеба. Наш друг получил кучу ссадин, порвал майку и извалялся в пыли. Вкупе с всклокоченными волосами, из которых торчала трава, вид его сделался боевым, как у бойцовского петуха после схватки. Глеб попытался отряхнуться, но толку от этого было мало.
Позади нас снова раздался грохот, давая понять, что стоять на одном месте не получится.
— Бежать можешь? — Спросил я у пострадавшего друга.
— Не знаю. — Прокряхтел он и сделал пару пробных шагов. — Вроде, могу.
— Тогда легким бегом вперед. — Предложил я. — В смысле, вниз.
Мы снова побежали, не особо разгоняясь. Шум регулярно обваливающейся земли удалялся, но мы все равно бежали, чтобы набрать запас времени для остановки, отдышаться и подумать о ситуации.
Наш бег продолжался ровно час. Несмотря на то, что мы бежали вниз, все равно запыхались. Пот струился по телу, капал на землю со лба, носа, пропитал одежду. Глеб выглядел ужасно. Пыль на нем превратилась в грязь из-за пота, которую он размазал по лицу грубыми мазками.
— Стоп. — Я начал замедляться.
Глеб упал без сил, наплевав на все предрассудки. Его тело ходило ходуном, он тяжело дышал и постоянно вытирал с лица грязный пот.
— Я… никогда… в жизни… столько не бегал. — Прерываясь на дыхание признался он. — Думал… сдохну.
Борис тоже сел на землю и откинулся назад.
— Хорошо не на подъем. — Произнес он и глубоко вдохнул.
— На подъем мы бы не вытянули столько бежать. — Даже мне, тренированному человеку было очевидно, что такое испытание не по силам.
— Выходит… задача не в том… чтобы бежать. — Решил Борис.
— А в чем? — Спросил Глеб, приподняв голову.
— Не знаю. — Честно признался Борис.
И я не знал. Даже не представлял, какой смысл в этой бесконечной гонке. Очевидно, что время для раздумий нам давалось, и надо было его использовать, чтобы найти выход.
— Может, яму надо выкопать? — Предположил Глеб. — Говорят же образно, что ищешь какую-нибудь хрень по всему миру, а она у тебя всегда была под ногами. Истина где-то рядом.
— А чем копать? — Спросил Борис.
— Вряд ли можно выкопать в этой каменистой земле яму. — Идея Глеба мне показалась совсем бесперспективной.
— Тогда надо найти какой-нибудь тарантас на колесах и просто катиться на нем. И время было бы для размышлений и не устали. — Предложил Глеб еще одно решение проблемы, не менее невыполнимое, чем предыдущее.
— Нет здесь тарантасов, здесь только солнце, земля, камни и кучка идиотов, недовольных собой. — Я в сердцах пнул камешек.
Он, подпрыгивая, покатился вниз.
— Идиотов. — Повторил Борис. — Какие мы, такие и испытания.
— Согласен. Умные решают районные олимпиады, поступают в вузы, устраиваются на хорошую работу, заводят семьи, детей. А нам захотелось чуда. Большие уже, а все в сказки верим. Идиоты.
— Не, мужики, с таким настроем мы отсюда не выберемся. — Дыхание Глеба успокоилось. Он расслабленно лежал на спине. — Удивительно, но я впервые чувствую себя хорошо и совсем не хочу есть.
— Это выброс гормонов после интенсивной физической нагрузки. Я читал, такое бывает. — Произнес Борис. — Мне тоже сейчас очень хорошо.
Вдалеке раздался знакомый шум обламывающегося края земли. Удивительно было предположить, что процесс обламывания земли происходил вечно. Какова была ее протяженность? Смогла ли на ней зародиться жизнь, обреченная на вечный бег? Я представил себе цивилизацию, существующую в вечном движении, без городов, деревень. Все их изобретения будут направлены только на одно, уйти от обваливающегося края мира как можно дальше. Мобильная цивилизация, устраивающая все свои дела на бегу: войны, перемирия, дипломатию. Преимущество будет у того народа, кто быстрее бежит. Мне стало жаль выдуманную цивилизацию из-за такого обреченного на бег образа жизни.
— А знаете парни. — Произнес Глеб. — Я так себе свою жизнь и представлял, ну, раньше, до того момента, когда перестал считать себя одним из всех. Она казалась мне бегом с небольшими остановками. Надо же постоянно к чему-то стремиться, достигать большего. Надо, чтобы зарплата постоянно росла, надо удовлетворять свои растущие вместе с семьей потребности. Карьеру делать. А потом, когда я растолстел и понял, что жениться для меня проблематично, зарабатывать много денег причин поубавилось, карьера, соответственно не нужна, стало легче.
— Меня не очень мотивируют твои причины отказаться от бега. — Признался я.
Из нашей тройки Глеб заслуженно считался самым слабым, как физически, так и по волевым качествам.
— А я и не мотивирую, просто провожу некоторые параллели. Бесконечный бег, улавливаешь?
Надо же, он посчитал меня глупее себя.
— Не улавливаю. — Буркнул я обиженно. — Ты предлагаешь заменить его бесконечным лежанием?
— А какие у тебя варианты?
— Пока никаких, но бежать все равно придется.
Меньше, чем через полчаса, усилившееся сотрясение земли дало понять, что пора снова бежать. Глеб поднялся на ноги. На том месте, где он лежал, остался влажный силуэт его тела.
— На память. — Произнес он и помочился в центр отпечатка.
— Да, надо подготовиться к дальней дороге.
После того, как мы оставили о себе мокрые зигзаги на сухой земле, снова продолжили бег. Мышцы после отдыха первый километр сопротивлялись нагрузкам, но потом кое-как пришли в норму. Мы даже смогли разговаривать в процессе бега, правда, умные мысли на бегу в голову не приходили.
Вдруг, впереди мокрым блеском сверкнула полоса. Вначале я подумал, что это оптическая иллюзия, марево, образуемое поднимающимся вверх горячим воздухом. Полоса по мере приближения к ней ширилась, все больше походя на воду. Спустя полчаса мы остановились на берегу широкой реки, русло которой уходило далеко в стороны. Она преградила нам путь ровно поперек движения.
— Вот вам и остановочка, раз сами не хотите думать. — Глеб присел у самой воды, набрал ее в ладони и умылся.
— Плавать все умеют? — Спросил я.
— Нет. — Без раздумий ответил Борис.
— И я не умею. — Признался Глеб, испуганно глядя на меня. — А ты?
— А я умею. — Я не удержался, чтобы голосом не передать тон превосходства.
Зря я так сделал. Борис сразу же впал в «кому». Глеб насупился и запыхтел, будто решил, что я продолжу путь без них. Я сбросил с себя одежду и зашел в воду. Прошел метров десять, а вода едва доставала мне до колен. Обернулся. Парни смотрели на меня с жалобным видом, как собаки, оставленные хозяином.
— Чего приуныли? Не видите здесь воробью по колено.
Друзья по несчастью мгновенно скинули с себя одежду, взяли ее в охапку и зашли в воду.
— Хоть отмоюсь немного. — Нашел для себя положительный момент Глеб.
Я дошел до середины реки. Вода поднялась до подбородка. Борису здесь могло быть с головой. Парни остановились в нерешительности. Я прошел чуть дальше, и погрузился по самую макушку, но пройдя по дну пару шагов, понял, что берег начал подниматься.
— Борис, иди первым, я кину тебе штанину, чтобы ты уцепился и перетащу через глубокое место. Только не паникуй.
— Ага. — Испуганно закивал он головой.
Когда он дошел до глубины, достающей до носа, я бросил свои джинсы в его сторону, удерживая их за одну штанину. Он, как это бывает у людей с замедленной реакцией, не поймал и сразу же начал паниковать, совершая необдуманные движения. В итоге, он оказался на глубине, выпучил испуганные глаза и начал молотить по поверхности руками. Я чертыхнулся, выбросил свою одежду и кинулся спасать Бориса. Ухватил его за руку и, прыжками ступая по дну, потянул к берегу. Как только вода опустилась мне ниже подбородка, я взял его под ребра и как мудрый Рафики маленького Симбу, поднял вверх. Он еще какое-то время орал и махал руками, пока не сообразил, что опасность ему больше не грозит.
— Дуй к берегу. — Я отпустил его.
Борис сразу же начал барахтаться, пока ноги не коснулись дна. Затем я помог перебраться через глубину Глебу. Штаны мои уплыли или ушли на дно, так что перетаскивать его через глубину мне пришлось на задержке дыхания. С переправой Глеба не случилось никаких проблем. Он оказался не таким паникером. Мы выбрались на противоположный берег почти без потерь. У меня уплыли штаны, а у Бориса штаны и майка. Отстиравшаяся одежда на Глебе выглядела, как рваные лохмотья.
— Надеюсь, по окончании экзекуции Эрла выдаст нам чистое белье. — Он скептически осмотрел свою одежду.
— Оденет тебя в чистое и прикрепит на большой палец бирку с именем. — Мрачно пошутил я.
Глеб поднял с земли камень и бросил в мою сторону, намеренно промахнувшись.
— Вот зараза! Это мы еще посмотрим, кому оденут бирку.
— Спасибо, Вий, что перетащил меня. — Немного с запозданием поблагодарил меня Борис.
— Учись быть благодарным. — Я поддел Глеба.
— Ладно, спасибо Вий. Вот ты и пригодился. — Глеб снял с себя штаны и попытался их выжать.
— Чего? — Мне показалось, что я ослышался.
— А что, до этого момента все идеи были либо Бориса, либо моими. Интеллектуальные испытания это не твое, а вот физические в самый раз.
Мне стало обидно. Я видел свою пользу гораздо шире, чем мне преподнес Глеб, ленивый толстяк, больше мешающийся под ногами.