— Надо уходить. — Заволновалась Ляля.
— Надо. — Согласился я с ней.
И только мы развернулись, как существо оказалось между нами и машиной. Белый шар, с парой десятков тонких черных ножек, торчащих из всего тела, похожих на сухие палки. Видимо, существо стремительно бегало, перекатываясь на тонких ножках. Для такого способа передвижения нужен был очень развитый вестибулярный аппарат.
— Здорово! Ты кто? — Спросил я существо, не уверенный, что он разумное. — Пасешься?
Шар разделился пополам, обнажив огромный глаз. Судя по мудрости, которое он излучал, существо все-таки было разумным. Я сразу окрестил его «бегающим глазом», потому-то фактически он представлял собой глазное яблоко, прикрытое большими, покрытыми белой шерстью, веками, на которых вместо ресниц росли многочисленные ноги.
— Вы хотели совета? — Спросил глаз.
Он разговаривал как та гусеница, телепатически, потому что рот у него не открывался нигде, а слышал я его очень отчетливо.
— Так мы сами собирались к вам? — Ответил я вслух.
— Тогда мы бы точно с вами не повстречались.
— Это почему?
— Потому, что вы прете напролом, не разбирая дороги. Сами понимаете, когда-нибудь вы обязательно попадете в ситуацию из которой выбраться будет совсем непросто. Обрыв, болото, или еще что похуже.
— Я не совсем вас понимаю. Мы уже не новички и исходили большое количество миров.
— Вы гуляли по самому нижнему уровню, как малыши в манеже, а теперь вы выбрались из него. А тут и спички, и розетки, и ножи. Вы же еще не знаете, что они могут причинить вам вред, а вам любопытно.
— Я как бы понимаю вашу аллегорию, но не понимаю чего нам опасаться конкретно, как выбирать дорогу? Вы, я вижу, находите ее с закрытыми глазами. Глазом.
Я поддел мудреца. Ему, чтобы передвигаться приходилось закрывать глаз полностью. В моей голове раздался его смех.
— Даже с закрытым глазом я вижу больше, чем вы с открытыми двумя, иначе вы бы не выбрали себе это место.
— А что в нем такого необычного? Разве что солнце черное и трава плотоядная. И не такие миры видали?
— Миры? Так вы еще думаете, что вы в одном из бесконечных миров?
Глаз закрылся и молниеносно переместился на пару десятков метров от нас. Вдруг, рядом с ним, прямо из земли выросло дерево, с подвижными ветками, похожими на змей в прическе медузы Горгоны. На дереве мгновенно созрел урожай из нескольких круглых красных плодов. «Глаз» прыгнул вверх, сорвал один плод и вернулся с ним к нам.
— Отведайте плод познания. — Он протянул его мне.
— Нет, спасибо. Одна история с похожим сюжетом очень плохо закончилась. Откуда нам знать, что вы не искуситель?
— Верно, знать наверняка что-то нельзя, пока не накопишь опыт. Лучше поосторожничать.
— А вы кто, маг? — Спросил через мое плечо Веня.
— Здесь все маги. — Ответил глаз.
— Как это? — Ответ меня озадачил. — Такое возможно только между мирами, в пузырях — аномалиях, в которых обитают мерзкие существа, теряющие человеческий облик.
— Замечательные выводы для людей с парой глаз. А теперь давайте заключим пари, что вы не сможете пройти по этой поляне больше ста метров в одну сторону.
— Почему? Там обрыв? — Поинтересовался змей.
— Узнайте сами. Мне пора.
Не попрощавшись, глаз закрылся и, набрав скорость, исчез.
— Вот почему такие умные люди никогда не говорят прямым текстом. — Возмутилась Ляля. — Зачем нам снова строить предположения, если мы могли все узнать от него. Что он имел ввиду, что мы не сможем пройти больше ста метров. Тут до вершины километров пять.
— Я думаю, безопаснее будет загрузиться в машину и доехать до границы, которую нам отделил бегающий глаз.
Мы забрались в машину. Борис пустил ее на самом тихом ходу. Ничего не предвещало того, что мы упремся в невидимую стену, но мы уперлись. От удара картинка с горами и небом смешалась, превратившись в серый фон на несколько секунд. Ляля и змей смотрели на меня во все глаза.
— Мы что, угодили в ловушку? — Догадалась Ляля.
— Согласно твоей теории, Жорж, мы сейчас как раз между двух ягодиц. — Борис включил заднюю и отъехал от невидимой границы.
Глава 7
— Не понимаю. — В сотый раз произнес я, пытаясь выбраться из ловушки, выдающей себя за целый мир.
У меня появилось полное ощущение, что мозг мой переехал в ягодицы, в которых напрочь забыл, как формируется мысль. Все, что я не пытался вообразить, смердело продуктами жизнедеятельности. Думал о нашем мирке с речкой, в который мы выбирались каждый раз, когда нам срочно требовалось избежать проблем, но вместо него у меня в голове рождались какие-то мрачные картинки со зловонными болотами, по которым бродили, то ли бесплотные призраки, то ли сгустки болотных газов.
У змея были схожие проблемы. Оставалось проверить только Лялю. Возможно ее способность осталась нетронутой.
— Давай, вытолкни меня куда-нибудь. — Предложил я кошке.
— Я не смогу, Жорж. Вдруг, получится не так, как надо, такого я себе не прощу. — В нерешительности Ляля не давала покоя своему хвосту, нервно дергая им.
Веня не спускал глаз с этого процесса.
— Ляля, тогда давай меня вытолкнем. — Предложил змей, все еще думая, что дело в личных отношениях между мной и кошкой.
— Да причем здесь ты или Жорж, я не буду этого делать, потому что не знаю результат. Видите, здесь ничего нормально не работает. Для того эту ловушку и ставили, чтобы в нее поймались иномирцы. Толку от того, если они спокойно смогут ее покинуть.
— А ведь и правда. — Согласился я. — Мы мухи в паутине. Надо меньше дергаться, чтобы паук не спешил.
— Я думаю, что нам помогли в нее попасть. Наши размышления подвели к тому, чтобы мы сами в нее заскочили. Мы серьезно думали, что настолько опытные, что перехитрим существ, которые занимаются этим давно.
— А что они хотят? — Спросил Веня, для которого наши размышления казались абсурдными.
— Без понятия. — Растягивая слова, задумчиво ответил змей. — Ночью увидим, если позволим траве застать себя врасплох.
— Бррр! — Веня передернул плечами. — Мне показалось, что это бегающее глазное яблоко с яблоком пыталось нам что-то сказать через библейскую историю про Эдем и изгнание из него Адама и Евы.
— Каким образом? У меня что-то с построением логических цепочек не срастается. — Любая история, даже самая неподходящая, могла нам помочь, хотя бы избавится от дурных ожиданий.
— Ну, я просто заметил аналогии с тем, что вы называете аномалией между мирами и Эдемом. Наверняка, этот сад существовал вне миров, уж слишком он был прекрасным, чтобы быть на нашей Земле.
— Зачем? — Спросил змей.
— Затем, что его создал какой-то продвинутый пользователь, освоивший создание таких аномалий. Может быть, у него была душевная травма, из-за которой он считал, что его не любят и поэтому решил украсть двух человек и поселить их в свой сад, который считал идеальным местом, за жизнь в котором его самого будут любить вечно. На всякий случай, чтобы не сомневаться в искренней любви своих подопечных, он вырастил специальную яблоню и запретил есть с нее плоды. Ну, он считал, что если любят, то не ослушаются, а если не любят, то по-любому сожрут. Вот, дальше вы и сами все знаете.
— Так, значит, ты приплел библию в эту историю. — Я почесал затылок «пустой» черепной коробки. — Хочешь сказать, если бы мы съели яблоко, которое нам предложил бегающий глаз, то сразу бы оказались в обычном мире?
— Возможно. Это всего лишь теория.
— Антош, что думаешь? — Спросил я змея, который по виду находился в состоянии глубокого размышления.
— Я считаю, что психологический портрет человека, зависимого от чужой любви, очень правдоподобен. Но вот, насчет съесть яблоко и выбраться из ловушки, вряд ли. Слишком просто.
К слову сказать, после исчезновения бегающего глаза, пропали и дерево и яблоко, так что все наши размышления были чисто гипотетическими.
— Инверсия. — Негромко произнес Петр, молчавший до этого.
— Что, инверсия? — Не понял я его восклицания.
— Вы же задумывали обратный мир, где все наоборот?
— Верно, по мере своих вообразительных способностей.
— Эта трава, на самом деле красная. — Петр поворошил его носком ботинка. — И не трава это никакая, а плоть и течет в ней красная кровь, а не сок.
Повисла тишина, в который был слышен только шум ветра, свистящего сквозь приоткрытые окна в машине. Я представил изумрудную поляну в естественном цвете. Мне стало не по себе.
— Точно. — Воскликнула Ляля. — А я сразу поняла, что вкус у травы не такой.
— Думаешь, что эта ловушка на самом деле вот такой большой живой организм?
— Да.
— А ведь он нас точно сожрет. — Кошка испуганно перебралась на ступеньку машины. — Мы же все равно ослабнем и свалимся в траву, если не выберемся.
— Это не трава, это похоже на ворсинки в тонком отделе кишечника. — Поделился профессиональными знаниями Петр. — Они ждут, когда нас можно будет переварить.
— А причем здесь яблоко? — Борис попытался связать все точки зрения. — Таблетка?
— Слабительного. — Усмехнулся Веня.
— Нет, не слабительного! — Антош неожиданно взвился и обвел всех свысока сияющим взглядом. — Раз под нами живая плоть, которая слышит наши мысли, то стоит убедить ее в том, что мы ей не по зубам. Например, что мы это яд.
— Боже мой, какой галиматьи я не наслушался тут. — Борис, тяжело ступая, направился к машине, забрался на водительское сиденье, сел, откинувшись назад, и закрыл глаза.
— Да уж, зато легко представить себе мысли, которые испытываешь, находясь в чужом кишечнике. — Я вздохнул.
— Ничего, мы обязательно увидим свет в конце тоннеля. — Попытался убедить себя Борис.
— И это будет свет выгребной ямы. — Испортил ему весь оптимизм Петр. — Зато не обидно будет, если про тебя скажут говно-человек. Кто эта куча дерьма? Ах, это вы, Петр. Наконец-то стали сами собой.
Сортирный юмор врача вызвал легкий смех. Будь его шутки в более располагающем для этого месте, можно было бы посмеяться от души.