— А как же Транзабар? — Неуверенным, из-за алкоголя голосом, спросил Алекс.
— Без понятия. Для нас с Лялей он остается целью, а для Антоша, видимо, уже нет.
— Ты скажи, и выпить не дурак, а все равно ума палата. — Борис занес над змеем ладонь, чтобы потрепать по голове, но передумал. — Ладно, еще не так поймет, обидится, нашлет кару какую-нибудь.
— Не перегибай, Борис. — Я встал из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на знакомый с детства парк. — Видишь, он желал нам угодить, уйти красиво, чтобы мы почувствовали, что ему самому тяжело и хотел сгладить момент. Да, свой путь всегда важнее, чем общий, какими бы вы друзьями себя не считали.
Ляля подошла ко мне, встала со спины, опершись о плечо подбородком. Ее шерстка щекотала мне щеку.
— А я не хочу идти одна, мне будет страшно и одиноко. — Призналась она.
— Хорошо, будем вместе, пока…, пока… — я не нашел достойного повода для расставания.
— Пока вместе, без вариантов.
— Согласен.
Змей резко поднял голову.
— Ух, сколько я был в отключке?
Петр посмотрел на часы.
— Минут двадцать.
— Класс, намного меньше обычного. Вот что делают с человеком чувства, оставленные при нем.
— Антош, а из нас сейчас тоже сосут эмоции? — Спросил я.
— Ну, как вам сказать. Время дойки, это когда нас подначивают обстоятельства выделять эмоции. Любые, злость, радость, что угодно. Это точно время сбора. Пьянка наша, тоже повод собрать с нас урожай эмоций.
— Понятно.
— Выходит, наши конфликты следствие вмешательства сущностей для сбора хорошего урожая? — Недоверчиво спросил Алекс.
— Верно. — Подтвердил змей.
— И ДТП? — Петр уже перебрал, отчего старался выговаривать каждую букву четко.
— Что угодно, супружеский секс, детские истерики, школьные экзамены, спорт, войны, ток-шоу, кино, убийства. Правда, последнее часто бывает следствием нейтрализации вредного деструктивного элемента угрожающего колонии.
— А они злые? — Наивно спросила Ляля.
— Не злее нас, по отношению к своему скоту.
— Ну, мы же забиваем его ради мяса, шкур и прочего.
— Вот и им приходится. Кушать-то хочется.
— Антош, а как они относятся к иномирцам, они не считают их более достойным скотом? — Спросил я.
— Мне кажется, что считают и потому сосут из нас эмоции в два раза больше. Мы для гурманов.
— Вернее мы, но не ты. — Напомнил разницу между нами Борис.
— Вернее Жорж и Ляля, а вы пока что фаст-фуд для всех.
— Да уж, — Борис налил в рюмки водки и бросил в свою вишенку. — А бывает такая эмоция от которой у них понос? Я только такую и буду производить в себе, чтоб им там всем спокойно не жралось.
Змей не стал отвечать Борису. Он поднял рюмку и посмотрел на нас с Лялей.
— Знаете, как мне страшно идти одному. — Признался он. — Как было бы здорово вместе, как всегда.
— А когда ты сказал, что мы не дадим тебе свернуть с пути, что ты имел ввиду? — Спросила Ляля у змея. — Ты что, будешь наблюдать за нами?
Змей вздохнул.
— Если бы. Просто мне кажется, если вы не свернете с пути и я тоже, то мы снова пересечемся. А если я соблазнюсь легкими путями, то могу закончить свою жизнь в одиночестве, расставляя между мирами ловушки и отлавливая наивных иномирцев, питаясь их воображением.
— Не дай бог. — Пьяно заметил Петр. — Ай, да, ты же и сам теперь из них.
— Я не бог, я только корова, у которой прорезался голос.
— Мууууу. — Промычал Петр. — Ой, что-то мне нехорошо.
Он поднялся и раскачиваясь направился в туалет.
— Он всегда так, после третьей рюмки никакой. — Произнес в спину товарищу Борис. — Геназы какой-то не хватает.
— Это не только ферменты, у любого голова закружится от ваших разговоров. — Алекс потянулся к бутылке, но Борис шлепнул его по руке.
— Не части. Слушай лучше, а то будем до скончания веков как довески бесплатные плестись.
— А я что делаю? — Возмутился молодой врач. — Алкоголь, между прочим, раздвигает границы восприятия, Антош не даст соврать.
Алекс все-таки разлил водку по рюмкам.
— Цель нужна, конкретная, чтобы двигаться хотелось. — Он взмахнул рукой, усилив слова решительным жестом.
— И какая у тебя цель? — Усмехнулся Борис.
Глаза у Алекса забегали, видимо из-за сомнений озвучивать сокровенное.
— Вот, нету у тебя цели. — Провокационно подначил его Борис.
— Эрла. — Быстро произнес Алекс и выпил рюмку.
— Так ты ее не забыл! — Заржал водитель «скорой помощи». — Это рекорд. Видать не укусила, но заразила возлушно-капельным путем..
— Отстаньте. Вас это не касается.
— Вот и еще один кандидат на свой путь. Так и разбежимся, прежде, чем окажемся в вашем Транбазаре.
— Если Алекс научится ходить по мирам раньше, чем мы его доведем до города, то так тому и быть. — Я не особо в это верил, считая Транзабар ключевой причиной открывающей умение.
Змей сидел задумчивый. Я даже представил, что у него есть рука, на которую он оперся и грустит. За «моим» окном потемнело небо, сверкнула молния и раздался гром. Через минуту по подоконнику застучали капли дождя.
— Дождь тоже ненастоящий? — Спросил я.
— Настоящий. — Ответил змей.
Я открыл окно. В нос ударил запах озона и влажной свежести, смешанный с запахом земли и зелени. Он был очень натуральным, не отличимым от того, который я привык вдыхать в своем мире.
— Не пойму, как ты додумался до этого, Антош?
— Жорж и Ляля, обещайте мне, что ни при каких обстоятельствах не свернете с пути и дойдете до Транзабара. — Попросил змей, вместо ответа на мой вопрос.
— Зачем тебе это сейчас? — Ляля села ближе к змею и положила свою мягкую руку на зеленую голову друга.
— Мне будет спокойнее, если я буду знать, что своими планами не перечеркнул нашу общую цель. Считайте, что для вас ничего не изменилось. Идите, как считаете нужным, не забывайте, про трудности, которые нас учат, и обязательно попадете в наш город мечты.
— Без тебя он уже не такой желанный. — Нежно произнесла кошка.
— А должен быть таким же. Нас ведет интерес, а это самый верный короткий путь к цели. Для этих божественных сущностей, человек с интересом, как наркотик от которого нет вредных последствий. Всё, к чему вы будете проявлять настоящий интерес, откроется вам с легкостью.
— Я уже скучаю по тем временам, когда мы носились из мира в мир, каждый раз находясь на волоске от смерти.
— Да, веселое было время. — Согласился змей. — О нем приятно вспоминать, но повторить уже не хотелось бы.
— Грустно, что наше приключение подходит к концу. — Печально произнесла Ляля. — У меня такое ощущение, что мы выросли из детских штанишек, и теперь у нас впереди скучная взрослая жизнь, в которой мы должны выбирать ответственность, работу и прочую нудятину вместо беззаботных приключений.
— Очень надеюсь, что вы не станете выбирать это. Над вами никто не стоит и не говорит, как хорошо делать, а как плохо. Будьте свободными. — Змей осушил рюмку, зажмурился, поставил ее на место и исчез.
Глава 13
— Оба-на! — Петр, вернувшийся из туалета, застал момент исчезновения змея. — Вечерника заканчивается?
Мы с Лялей сидели, как пришибленные, не веря своим глазам. Наш друг, с которым можно было прожить рука об руку всю жизнь, ушел не прощаясь, а вместе с ним ушло и общее чувство команды. Даже под алкогольной эйфорией мне стало тягостно на душе.
— Вот ведь, самый трусливый из нас оказался самым смелым. — Тяжелый вздох непроизвольно вырвался из моей груди.
— А я сразу заметил, что он социофоб. — Петр присел за стол и потянулся за выпивкой. — Таким в одиночестве проще.
— Сам ты — социофоб. — Ляле не понравилась критика врача в адрес друга. — Нам вместе всегда было хорошо, а по раздельности плохо. Антош не тяготился нами, так что желание уединения не может быть основной причиной. Что у него было не отнять, так это умения размышлять.
— Вот и результат, доразмышлялся. — Петр, не предлагая никому в одиночку «хлопнул» рюмку, сморщился и полез за закуской. — Это штрафная.
— А мне показалось, — задумчиво произнес Алекс, — что у него самого на душе было плохо. Хоть я не ветеринар и в лицах пресмыкающихся ничего не понимаю, но глаза его однозначно грустили. Может быть, не все так, как он вам рассказывает?
— А с чего у него глаза будут радостными. Поди, ему тоже не сладко было бросать вас. Это как в армию, неохота, но надо. — Борис покрутил усы. — Долг.
— А что если… — Алекс не договорил, испуганно выставившись на окно, — а что это?
Я перевел взгляд туда, куда смотрел молодой врач. В окне с видами на мир Ляли творилось что-то неладное. Лес стекал вниз, как краска по стене. В окне с видами на парк творилось то же самое. Гроза не закончилась, она стекала серо-синей массой, изредка озаряясь вспышками растекающихся молний. Да и сами оконные проемы будто начали проседать.
— Я пьян или это происходит на самом деле? — Борис подошел к окну, оперся об откос и сразу же отдернул руку.
На его пальцах повисла белая «сопля» из материала образующего стену.
— Аномалия разрушается! — Догадался я. — Надо валить!
Мы кинулись в гараж, застряв кучкой в размягчающемся на глазах дверном проеме. Экипаж «скорой» был напуган намного сильнее нас с Лялей. Алкоголь мгновенно выветрился из их глаз, оставив в них только неконтролируемый страх. Борис прыгнул за руль и зашарил по карманам в поисках ключа. Машина уходила колесами в пол.
— Да чтобы я с вами еще раз куда-то выбрался! — Борис дрожащей рукой нашарил ключи и вставил в замок зажигания с десятой попытки, расцарапав весь пластик вокруг него. — Вот ваш змееныш удружил.
Я закрыл глаза и взял Лялю за руку. Она положила на мою руку свою ладонь, чтобы я успокоился. Мне было непонятно, где мы окажемся, если аномалия разрушится полностью. Как выглядит междумирье и насколько оно опасно узнавать в неподходящий момент не хотелось. Я знал, что еще не готов к этому.