— А он не решит оставить тебя навсегда у себя на службе?
— Жорж, — Барменша села рядом со мной, приняв облик Вольдемара, — им верить нельзя, поэтому, прошу, когда попадешь в город, выкупи меня.
— А я пойму, как это сделать?
— Конечно, там все просто. Обещаешь?
— Обещаю.
Мы пожали друг другу руки. Музыка замолкла, свет над нами померк. Я поднялся и посмотрел в зал. Лучше бы я этого не делал. Голые двойники, как потерянные, вяло кружились на месте. Подруги исчезли внезапно, оставив своих кавалеров в неловкой ситуации, со спущенными портками.
— Друзья! — Бармен с внешностью Вольдемара захлопал в ладоши, привлекая внимание. — Спасибо за ваши искренние чувства. Представление заканчивается, и я попрошу вас покинуть зал. Пожалуйста, пройдите в эту дверь.
В стене появилась двустворчатая дверь, как в старом кинотеатре. Обессиленные двойники зашевелились и направились к ней, на ходу приводя себя в порядок. Выглядели они неважно, как люди, отбывшие на каторге лет пятнадцать. Последним плелся президент Глеб в рваном пиджаке, из-под которого торчала белая рубашка.
— Мне кажется, что энергии из них выкачали больше обычного?
— Намного больше, намного. Место здесь такое, для выкачивания подходящее.
— После возвращения домой они будут помнить о том, что здесь происходило?
— Ну, образно, подсознательно. Они истощены и будут спать суток трое, а потом им покажется, что все причудилось.
Открылась дверь из стойки с напитками. Оттуда вышел настоящий Вольдемар, а его двойник сразу же исчез.
— Что теперь? — Спросил я его.
— А теперь всё, ты нашелся, я свое наказание отработал. Теперь буду работать за просто так. — Вольдемар невесело усмехнулся. — Поможешь?
— Конечно. Куда мне теперь?
— Туда же, куда и шел.
— А конкретнее?
— Ты и сам знаешь, я могу тебе подсказать только дорогу отсюда.
— Все, у кого не спросишь дорогу, говорят сплошными загадками. Чтоб тебе навигатор так подсказывал.
— Я по старинке пользуюсь компасом со стрелкой.
— Знаю я, куда эта стрелка показывает, к каким приключениям она тебя ведет.
— Рад был тебя видеть, Жорж. — Вольдемар полез обниматься.
— Взаимно.
Мы потискали друг друга в объятьях. Вольдемар отстранился.
— Иди, у меня тут скоро второй сеанс начнется.
— Ладно, шоумен, отрабатывай. Спектакли, я вижу, у тебя идут на ура, по Станиславскому.
— Да пропади они пропадом, как отвяжусь, в горы подамся, в монахи, чтобы ни одной бабы до смерти больше не видеть.
— Зря. Ты просто в бабах многого не разглядел. Нормальные существа, не хуже прочих.
Вольдемар коротко усмехнулся.
— Ладно, посмотрим. Давай, на выход, Жорж, мой босс не любит ждать. Еще увидимся.
Последнее больше прозвучало как напоминание. Я не думал обидеться на то, что Вольдемар так настойчиво меня поторапливает. Ему было во много крат хуже, чем мне. Его безответственное отношение ко всему рано или поздно должно было закончиться чем-то подобным. Если не можешь взять себя в руки, обязательно найдется тот, кто возьмет в руки тебя.
— Куда идти? — Я завертел головой в поисках выхода.
— Жорж, для тебя выход отсюда в любом месте.
Я понял его буквально. Интуиция подсказала мне вообразить выход. На другой стороне его я представил свою компанию, по которой уже успел соскучиться. Два шага и я покинул приторно-сладкую атмосферу пещеры.
Глава 17
Говорят, под кокаином человеку кажется, что он погружается в состояние продвинутого присутствия в мире. Его разум устанавливает с информационным полем более тесную связь. Человек начинает больше понимать обо всем, даже о том, о чем прежде не имел представления. Вот так случилось и со мной, когда я вышел в яркий мир, кусок Эдемского сада, с сочными плодами и пестрыми птицами. Но смотрел я на это не глазами, а как-будто освободившимся от тела разумом.
Я знал, что в этот мир я бы ни за что не попал, используя прежние способы перемещений. Буквально всё окружающее меня излучало гармонию теплыми расслабляющими волнами массирующую разум. Захотелось лечь и просто наблюдать, зная, что это никогда не надоест. Так бы я и сделал, если бы рядом, один за другим, не появились кошка и змей.
— Жорж, Ляля, как я рад вас снова видеть. — Змей без спроса обнял нас, тесно прижав друг к другу.
Ляля пахла прекрасно. Так бы и дышал через ее шерстку.
— И я очень рада.
— А уж, как я рад.
Мы помолчали. Антош и Ляля тоже начали проникаться гармонией здешнего мира. Змей расслабился и «стек» на сочную траву, блаженно полуприкрыв глаза. Мы с Лялей расцепились, но я оставил ее руку в своей, получая от этого касания еще один источник приятных эмоций.
— Мое состояние похоже на момент перехода от бодрствования ко сну. — Тихо произнесла Ляля. — Я не живу, я растекаюсь, и это безумно приятно.
— Согласен. Я тут оказался чуть раньше и если бы не вы, уже давно стал бы самой счастливой лужей на свете.
— Где ты был?
— У Вольдемара. Он нашел меня через аномалии. Представляешь, все наши приключения результат его поиска. А вы где были со змеем?
— Я была одна, с тем хмырем, который привел меня в Транзабар.
— Понятно, а змей, наверняка был с теми, о ком он не помнит, вследствие сильного перепоя.
— Ты прав, их я видел будто в первый раз, хотя они узнали меня.
— Выходит, если бы не их дурацкие ловушки, то мы бы так и слонялись бы из мира в мир, не зная ни про аномалии, ни про подсознательный выбор перехода? — Осенило меня предположение.
— Выходит. — Согласился змей.
— Нам все равно надо сказать им спасибо. Если бы не их раздолбайство, не знали бы мы друг друга. — Кошка свободной рукой потрепал змея по голове.
— Спасибо. — Произнес Антош и закрыл глаза.
Мы снова замолчали на некоторое время. Любой мыслительный процесс в голове вызывал приятное ощущение, похожее на поглаживание. Под впечатлением окружения меня потянуло на философствование:
— Принято считать рай неким садом, в котором все легко и просто, лежишь на пузе и не паришься ни о чем. Но ведь и на земле можно лежать и не париться, но однозначно надоест такое меньше, чем за сутки. Чтобы почувствовать райское блаженство нужно наперед знать, что тебе никуда и никогда не надо, а для этого желательно, чтобы пропало понятие времени. Человеку, с его стареющим телом, сложно представить такое, однако попытаться можно. Безвременье заберет у нас причину маеты, страха не успеть. Безвременье, значит навсегда, а навсегда, это значит, что можно растечься мыслью по вселенной и замереть в состоянии стопроцентного блаженного присутствия в моменте.
— Верно. — Согласился змей. — Время гонит нас, а вне нас нет ничего временного, всё навсегда.
— А где наша троица? — Ляля вдруг вспомнила про них.
— Где-нибудь на скале, ждут нас. — Произнес змей.
— Попробуй вернуть их. — Предложил я Ляле.
Кошка закрыла глаза, с минуту настраивалась. Я за это время чуть не уснул. Она резко махнула на себя обеими руками и наш экипаж появился перед нами прямо на своей машине.
— Ох и тяжесть. — Кошка выдохнула и задышала, как штангист, после упражнения.
— Физкультпривет. — Пробурчал через открытое окно Борис. — Ляжки тянете, а мы там беспокоимся о вас.
— А что с нами будет?
— Почем я знаю. — Борис выбрался из машины, огляделся, поцокал языком на местные красоты. — Ну и рожи у вас довольные.
— Ничего, через минуту и у тебя такая же будет. — Пообещал я ему.
Из машины выбрались Алекс и Петр.
— Надо же, как красиво. Сразу видно, сюда не ступала нога человека. — Алекс восторженно разглядывал природу.
— Куда вы пропали? — Петру было интереснее другое.
— На подведение итогов. — Ответил я ему, не вдаваясь в подробности. — А вы нас так и ждали у входа?
— Конечно. — Усмехнулся Петр. — Мы тоже пошли за вами.
— И что вы видели?
— Черно-белый фильм «Чапаев». Мы попали в пустой кинотеатр, просидели в нем до конца сеанса, а потом включился свет, мы вышли, сели в машину и сразу же оказались здесь.
— Поразительная синхронизация во времени. — Заметил змей.
— Как у женщин, которые долго живут вместе. — Провел медицинскую аналогию Алекс.
— Я считаю, что так оно и есть. Мы так давно вместе, что обстоятельства, происходящие с нами, случаются у всех одновременно, потому что мы подходим к ним с одинаковым багажом накопленного опыта.
— Антош, я думал, ты нас обскакал?
— Нет, просто я чуть не превратился в заносчивого иномирца.
— Мужики, умные разговоры это хорошо, но пожрать бы чего не мешало. — Алекс посмотрел на дерево, нависшее над нами мохнатыми ветками с крупными красными плодами.
— Сытое брюхо к ученью глухо. — Напомнил я самому молодому из нас.
— Согласен, но оставим это выражение применительно к голоду до знаний. Эти яблочки они прямо раззадоривают мой аппетит.
Алекс попробовал пошатать дерево, но его толстый ствол не почувствовал усилий. Тогда он попробовал забраться на него, но не нашел за что зацепиться. Ляля, глядя на его тщетные попытки забраться на дерево, не удержалась от едкого комментария:
— Да уж, с такими талантами недолго помереть с голоду.
— А ты сама попробуй, насмехаешься. — Обиделся Алекс.
Ляля приняла его вызов. Сняла с ног обувь и ловко забралась по стволу на ветку. Сорвала несколько плодов и кинула вниз. Я поймал несколько штук. Те, что не смог, ударились о землю и лопнули, разбрызгивая ароматный сок.
— А вдруг, они ядовитые? — Испугался Петр, осторожно взяв один из плодов в руки.
— Моя мать всегда говорит, если кошка ест, то и нам можно. — Алекс показал глазами вверх.
Ляля спокойно уминала сочный плод.
— Ну как? — Спросил я у нее.
— Вкусно. — Отозвалась Ляля.
Она запустила огрызок вниз, сорвала еще один плод и без всякого страха принялась его есть.
— Надеюсь, твоя мама права. — Я вонзил зубы в сочную мякоть.