- Ладно, посмотрим, что нам принесли.
Я направил свет внутрь ящика. Там лежали булки хлеба, вполне похожие на земные, только раза в два больше. В деревянной кадке находилась непонятная смесь, пахнущая цветами, а в другой кадке чистая вода. Я хотел отдать догорающий факел кошке, но она отказалась его брать.
- Ни за что, я подпалю себе шерсть.
- Блин, а Антошу тоже не доверишь, сожжет все вместе с нами.
Пришлось тщательно затоптать его, чтобы не светился ни один красный глазок. После чего я нырнул в кадку с головой и напился. Челобыки, видимо, до изобретения кружки не додумались. После меня пила Ляля, шумно лакая воду из ведра. А змей поглощал воду со звуком пожарной помпы.
- Эй, ты не на месяц вперед решил напиться?
Мне показалось, что он не остановится, пока не выпьет всю воду.
- Ох, простите, у нас же засушливый климат, мы пьем редко, но помногу.
- Не забывай, что нас трое и ты пьешь уже не свою воду. - Рассердилась на пресмыкающийся эгоизм кошка.
- Простите, там еще осталось.
- Налегай вон, на салат. - Предложил я змею.
Я уже успел попробовать его на вкус и понял, что для человека употребить его будет не просто. Горьковатый отвратный вкус обыкновенной травы. Если приправить его майонезом, растительным маслом, добавить сока лимона или бальзамического уксуса, нарезать в него помидорок, бросить щепотку кедровых орехов, то можно было бы считать его условно съедобным. А так, это был сочный корм для травоядных животных.
Ляля даже пробовать не стала. Антош попытался съесть немного, но тоже остался не в восторге.
- Стало быть, у нас столько времени, чтобы не умереть с голоду. Потратим его правильно.
Большую часть хлеба мы решили съесть сами, но не сразу. Булок было четыре, три мы решили спрятать, а одну пустить на производство пенициллина. «Приговоренную» булку разорвали на несколько кусков, сбрызнули водой и оставили лежать, накрыв их моей майкой.
Вскоре, нас снова привязали к столбам. Оказалось, для того, чтобы нас смог навестить престарелый священник. Он пришел узнать, как идут дела с его лекарством. Я объяснил, что требуется время, не вдаваясь в детали. В них я собирался посвятить его позже, невзирая на судьбу, которая нас ждала. Все-таки это могло спасти многих людей, даже несмотря на то, что церковь снова объяснит это божественным чудом. Священник красноречиво раскашлялся перед нами, намекая на то, что времени у нас не так уж и много.
На третий день на кусках хлеба появились пятна плесени. Они расходились по субстрату, меняя цвет. Самые зрелые зеленые колонии, под свет соломенного факела я соскребал в пластиковый кармашек вкладыша портмоне из-под автомобильных документов. Я до сих пор носил бесполезное портмоне в заднем кармане джинсов. Когда мне показалось, что материала набралось достаточно, я попросил священника принести размолотый мел и немного клея, вываренного из костей.
Все, что я просил, было доставлено немедленно. Я приступил к изготовлению таблеток, только примерно представляя сколько требуется продукта на килограмм веса челобыков. Когда я предложил отведать моего лекарства, в страхе ожидая его неэффективности, нам привели загибающегося бычка-подростка. Ребенок, размером в полтора меня, не стоял на ногах, постоянно кашлял и натужно дышал с громкими сипами. Оставалось ему совсем немного.
Он был сильно напуган и выкатывал от страха глаза, показывая нам огромные белки.
- Тихо, дружище, мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы вылечим тебя. Знаешь историю про доктора Айболита, который под деревом сидит? - Ответом мне был взволнованный сип. - Приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок, и медведица. Всех излечит, исцелит, добрый доктор Айболит. Проглоти эту таблеточку, друг и запей водой.
Подростку, наверняка, были даны ценные указания насчет того, чтобы выполнять наши просьбы беспрекословно. Он проглотил таблетку и запил водой из бадьи. Через несколько часов, как мне показалось, мы повторили процедуру.
- Что-то без изменений. - Вздохнула кошка, прислушиваясь к тяжелым сипам в темноте. - Может, вырос неправильный антибиотик?
- Может. - Я тоже не считал себя профессиональным фармацевтом.
Однако, вскоре на «теленка» напал сильный кашель. Мокрота начала отходить кусками, он буквально захлебывался ею, но с каждой минутой его дыхание становилось легче. Мы обильно поили его и давали спать, с облегчением отмечая, что дела у больного идут на поправку. Напоили его еще пару раз самодельными таблетками для закрепления эффекта. Когда подросток поднялся и сбежал от нас в дальний угол помещения, можно было приниматься за лечение церковного сановника.
Подростка забрали. Я от души пожелал ему счастливой судьбы, совсем не уверенный в том, что правда об его излечении выйдет за пределы этого здания. Нас снова привязали к столбам. По кашлю, доносящемуся из коридора, я понял, что болезнь у священника прогрессировала. Иммунитет старика это совсем не то, что у молодого организма.
- Видел я послушника, которого уже готовили к отпеванию, бзыкует на заднем дворе, как молодой конь. Давай уже, чудесных пилюль. - Прокряхтел старик.
- Они там, возле ящика. - Ответил я.
Старику поднесли посудину с бело-зелеными кругляшами самодельных таблеток. Священник перемешал их, вынул одну и дал мне.
- Съешь. - Приказал он.
Мне было понятно его недоверие. Я разгрыз горькую таблетку с сильным плесневым послевкусием и проглотил.
- Аха, молодец. - Старик закашлялся. - Надо спешить.
Он выпил одну прямо перед нами, запил водой и убрался из помещения, забыв отвязать нас.
- Вы забыли? - Крикнул вслед уходящей охране змей.
Ему не ответили.
- Не забыли. - Догадался он.
- А вот и подходит время благодарности. - Догадался я. - А ведь могли бы умереть гораздо раньше, и не было бы сейчас этого томительного ожидания.
- Какое паскудство, платить смертью за хорошее дело. - Голос у кошки от негодования стал ниже тембром.
- Как смертью? - Переспросил Антош. - Нет, нет, этого не может быть, не может быть, не может быть, не може... - Его голос затих.
Через минуту со стороны столба, на котором висел змей, раздалось мычание. Оно не прекращалось и через минуту стало действовать на нервы.
- Заткнись уже, не вой. - Крикнул я ему.
Змей не отреагировал, продолжая мычать.
- Я сдохну от его звуков раньше, чем меня прикончит священник. - Произнесла кошка. - Заткните мне уши.
Змей продолжал выть. Я потерял счет времени, сколько это продолжается и мне пришлось смириться, иначе можно было сойти с ума.
И вдруг змей затих. Его вой резко оборвался.
- Спасибо. - Поблагодарила его Ляля.
- Что случилось, ты не помер? - Спросил я.
Змей не отвечал.
- Антош! Антош, скотина пресмыкающаяся, ты живой?
Никакого ответа.
- Жорж, я думаю, этот вой был обрядом самоубийства. Хвост даю, он сбежал отсюда на тот свет.
- Хитрец. Жаль я так не умею.
- И не надо. Мы должны быть выше этого. Судьбу надо принимать, а не убегать от нее.
- Согласен, но смалодушничать очень хочется.
- Ух, ты! Где я? - Раздался удивленный и испуганный голос змея.
- Успокойся, ты все так же в аду.
- Мы решили, что ты того, самоубился?
- Вы что, вы знаете, кажется, у меня получилось. - Голос змея раздался рядом со мной.
- Ты выпутался? - Удивился я.
- Нет, я думаю, что я сбежал в другой мир, ненадолго.
Меня тронуло за ногу. Очень хотелось верить, что это Антош.
- Жорж, это ты?
Точно, это был змей. Его голос раздавался прямо подо мною.
- Антош, Копперфильд ты недоделанный, развяжи меня.
- Я попробую, но не уверен, что смогу. Здесь такие тугие узлы.
- Попробуй дружище, себя же ты смог развязать.
- Я не развязывался, говорю же, я смог каким-то образом попасть в другой мир. Я был не в себе, в трансе, когда это случилось.
- Правда? - Спросили мы с кошкой в один голос.
- Да зачем мне врать? Это был другой мир, но он был не похож на мой, там было нечем дышать, все горело и дымило. И мне стало страшно одному, поэтому я вернулся.
- Как?
- Не спрашивайте, я сам не понял.
- Развяжи меня, я развяжу Лялю и выводи нас отсюда, следопыт ты наш. Если получится, обещаю целый месяц для тебя лягушек ловить.
- Тьфу, я не ем их ни в каком виде. Они мерзкие.
- Вот и славно, в этом мы с тобой похожи. Давай дружище, крути узлы, освобождай меня.
У змея ничего не получалось. Он старался, пыхтел, а устал я, от напряжения и ожидания. Как назло в коридоре раздались шаги.
- Антош, забирайся на столб, иначе они поймут, что мы собираемся освободиться.
Змей успел раньше, чем открылась дверь, и помещение наполнилось желтым светом горящей масляной лампы. Это был старик священник.
- Вам еще рано ждать эффекта от лекарства. Нужны, по крайней мере, сутки. - Произнес я на упреждение.
Может быть, он не стал идти дальше и не заметил бы, что змей развязан. Однако, старик проигнорировал мой возглас. Шаркая ногами, направился прямо ко мне.
- Церкви нужны все знания, которыми ты обладаешь. Я хочу, чтобы ты поделился со мной секретом приготовления этого лекарства, а так же других чудес, в которых нуждается церковь, для укрепления своего авторитета.
- Для начала, освободите мне руки. Они затекли и болят, так что я ни о чем больше не могу думать.
Старик поднес лампу к моему лицу и посмотрел на меня большими лиловыми глазами, в которых отражалось пламя. Мне подумалось, что внутри этого святого отца давно бушует адский огонь, который выжег в нем абсолютно все добродетели. Старик достал из-за пазухи нож. Мое сердечко екнуло. На лбу выступил пот. Может, не стоило говорить старику про руки? Блестящее лезвие отразило свет лампы во время короткого замаха. Путы, связывающие руки, упали. Я облегченно выдохнул.
- Говори, а я буду запоминать.
Старик ненадолго закашлялся. У него появились первые признаки «мокрого» продуктивного кашля. Мои таблетки действовали, и священник это понял. Я начал с плесени, которая вырастала на хлебе.