— Он приближается! Он уже близко! — указывая рукой на двери и не отрывая от них глаз, с ужасом повторяла испуганная Лоренца.
— Это какое-то безумие, — произнесла принцесса. — К Луизе Французской не всякий может войти. Для этого нужно прибыть сюда с приказом короля.
— Я не знаю, ваше высочество, как он вошел, — пятясь, бормотала Лоренца, — я только знаю, я уверена, что он поднимается по лестнице… Он уже в десяти шагах… Вот он!
В этот миг открылась дверь, и принцесса, невольно испуганная этим странным совпадением, отступила на шаг.
Вошла монахиня.
— Кто там? — спросила Луиза. — Что вы хотите?
— Ваше высочество, в монастырь явился дворянин, который желает говорить с вашим высочеством, — сообщила монахиня.
— Как его зовут?
— Граф Феникс.
— Это он? — осведомилась принцесса у Лоренцы. — Вам знакомо это имя?
— Нет, такого имени я не знаю, но это он, ваше высочество, он.
— Чего же он хочет? — спросила принцесса у монахини.
— Будучи прислан его величеством королем Прусским с миссией к королю Франции, он хотел бы, как он сказал, иметь честь переговорить с вашим королевским высочеством.
Принцесса Луиза на миг задумалась, потом повернулась к Лоренце и сказала:
— Пройдите в ту комнату.
Лоренца скрылась.
— А вы, сестра, — продолжала принцесса, — приведите графа.
Монахиня поклонилась и вышла.
Убедившись, что дверь во вторую комнату плотно закрыта, принцесса села в кресло и не без некоторого, надо признать, волнения, стала ждать, какие последуют события.
Монахиня почти сразу же возвратилась.
За нею следовал тот самый человек, которого мы видели в день представления и который отрекомендовался королю как граф Феникс.
Как и тогда, он был в строгого покроя прусском мундире с черным воротом и в парике, какой носят военные; войдя в комнату, он опустил свои огромные выразительные глаза, но только лишь в знак почтения, которое обязан выказывать французской принцессе любой дворянин, какое бы высокое положение он ни занимал.
В тот же миг он их поднял, словно боясь показаться чересчур раболепным.
— Ваше королевское высочество, — обратился он к принцессе, — я бесконечно благодарен вам за то, что вы соблаговолили оказать мне столь высокую честь. Но, должен сказать, я рассчитывал на нее, зная, что ваше высочество великодушно оказывает поддержку всем, кто несчастен.
— Да, милостивый государь, я действительно пытаюсь это делать, — с достоинством произнесла принцесса, надеясь после десятиминутной беседы одержать верх над человеком, явившимся нагло требовать защиты после такого злоупотребления своими возможностями.
Граф поклонился, не подав виду, что понял второй смысл, заключенный в словах принцессы.
— И что же, сударь, я могу сделать для вас? — с той же насмешливой интонацией осведомилась принцесса Луиза.
— Все, ваше высочество.
— Что ж, говорите.
— Ваше высочество, я не посмел бы без серьезного повода докучать вам в обители, которую вы избрали себе, если бы здесь не был предоставлен приют особе, во всех отношениях интересующей меня.
— И как же, сударь, зовется эта особа?
— Лоренца Феличани.
— Кем же приходится вам эта особа? Она ваша свойственница, родственница, сестра?
— Она — моя жена.
— Ваша жена? — переспросила принцесса, намеренно повысив голос, чтобы ее было слышно в смежной комнате. — Лоренца Феличани является графиней Феникс?
— Да, ваше высочество, Лоренца Феличани является графиней Феникс, — с величайшей невозмутимостью ответил граф.
— В монастыре кармелиток нету графини Феникс, — сухо произнесла принцесса.
Но граф вовсе не выглядел побежденным и продолжал:
— Быть может, ваше высочество пока не убеждены, что Лоренца Феличани и графиня Феникс — одно и то же лицо?
— Да, должна признаться, сударь, — ответила принцесса, — что вы угадали. У меня нет совершенной уверенности, что так оно и есть.
— Но в таком случае, ваше высочество, может быть, вы соблаговолите отдать распоряжение, чтобы Лоренца Феличани была приведена сюда, и тогда у вашего высочества не останется и тени сомнения, я прошу у вашего высочества прощения за подобную настойчивость, но я чувствительно привязан к этой женщине, и она, уверен, тоже горюет, оттого что разлучена со мной.
— Вы так думаете?
— Убежден, ваше высочество, хотя, возможно, и не заслуживаю такой привязанности.
«Лоренца была права, — подумала принцесса. — Он действительно опасный человек».
Граф держал себя совершенно спокойно и ни на йоту не отклонялся от самых строгих установлений придворной учтивости.
«Что ж, будем лгать», — решила принцесса Луиза и сказала:
— Сударь, я не в состоянии выдать вам женщину, которой здесь нет. Я понимаю, что вы ее искренне, как вы утверждаете, любите и потому так настойчиво разыскиваете. Но, поверьте мне, если вы хотите, чтобы ваши поиски увенчались успехом, поищите ее в другом месте.
Войдя, граф быстрым взглядом обвел все предметы, находящиеся в комнате принцессы, и его глаза на миг, всего лишь на миг, остановились на стоящем в темном углу столе, как раз на том, куда Лоренца положила свои драгоценности, которые пожертвовала, чтобы вступить в монастырь, но этого мига оказалось достаточно. Граф Феникс заметил, как они искрились в полумраке.
— Если бы ваше королевское высочество снизошли к моей просьбе напрячь память, то вспомнили бы, что Лоренца Феличани только что находилась в этой комнате и положила на этот вот стол драгоценности, которые были при ней, а потом, переговорив с вашим высочеством, удалилась.
Произнося эту тираду, граф Феникс поймал взгляд, который принцесса бросила на дверь в глубине.
— И удалилась она вот в этот кабинет, — завершил он. Принцесса покраснела, а граф продолжил:
— Теперь я жду лишь, что ваше высочество соблаговолит повелеть, чтобы она вышла оттуда, что она, нисколько не сомневаюсь, и сделает в ту же секунду.
Принцесса вспомнила, что Лоренца заперлась изнутри, и, таким образом, ежели она оттуда выйдет, то только по собственной воле.
— Ну, а если она и выйдет, то что же сделает? — спросила принцесса Луиза, уже не пытаясь скрывать раздражения, оттого, что ей пришлось бессмысленно лгать человеку, от которого ничего невозможно скрыть.
— Она скажет вашему высочеству, что желает последовать за мною, поскольку является моей женой, только и всего.
Эти слова несколько успокоили принцессу: она припомнила, как Лоренца говорила, что ее ничто с ним не связывает.
— А она действительно ваша жена? — спросила принцесса, и в вопросе этом сквозило негодование.
— Можно подумать, что ваше высочество не верит мне, — учтиво ответил граф. — Но, по-моему, нет ничего невероятного ни в том, что граф Феникс женился на Лоренце Феличани, ни в том, что по праву мужа он требует возвратить ему жену.
— Значит, жену! — возмущенно воскликнула принцесса. — Вы смеете утверждать, что Лоренца Феличани — ваша жена?
— Да, ваше высочество, — с полнейшей естественностью отвечал граф, — смею, поскольку так оно и есть.
— Итак, вы женаты?
— Женат.
— На Лоренце?
— На Лоренце.
— Законным браком?
— Разумеется, ваше высочество, и раз уж вы упорствуете в своем крайне оскорбительном для меня недоверии…
— То что вы сделаете?
— Представлю вам акт о нашем бракосочетании, составленный по всем правилам и подписанный священником, который нас обвенчал.
Принцесса вздрогнула: такое спокойствие поколебало ее уверенность.
Граф раскрыл бумажник и извлек из него сложенный вчетверо лист бумаги.
— Вот, ваше высочество, доказательство подлинности моих утверждений и прав, которые я заявляю на эту женщину. Подпись удостоверяет их. Желает ли ваше высочество прочесть этот акт и проверить подпись?
— Подпись… — пробормотала принцесса с сомнением, куда более унизительным, чем даже недавний гнев. — Но чья это подпись?
— Подпись священника придела святого Иоанна в Страсбургском соборе, превосходно известная принцу Людовику кардиналу де Рогану, и, если бы его преосвященство был здесь…
— Кстати, кардинал здесь, — сообщила принцесса, вперив в графа пылающий взгляд. — Его преосвященство не покидал Сен-Дени и сейчас пребывает с канониками собора, так что нет никаких препятствий для удостоверения, как вы предлагаете, подписи
— Для меня это большая удача, — бесстрастно произнес граф, убирая свидетельство в бумажник, — поскольку подтверждение подписи развеет все необоснованные подозрения, какие ваше высочество питает против меня.
— Подобная наглость поистине возмущает меня, — бросила принцесса, с яростью дергая сонетку звонка. — Сестра! Сестра!
Вбежала монахиня, та самая, что совсем недавно ввела сюда графа.
— Прикажите моему курьеру верхом доставить эту записку кардиналу де Рогану, — распорядилась принцесса. — Он в соборной часовне. Пускай он немедленно придет ко мне, я жду его.
Говоря это, принцесса торопливо набросала несколько слов, вручила листок монахине и шепотом добавила:
— Велите поставить в коридоре двух полицейских стражников и никого не выпускать без моего позволения. Ступайте.
Граф, теперь как бы арестованный у принцессы Луизы, наблюдал, как она постепенно приходит к решению бороться с ним до конца, и покуда она, настроенная оспорить у него победу, писала записку, подошел к двери кабинета, вперил в нее взгляд, простер к ней руки и, производя ими размеренные движения, которые ни в коей мере не были похожи на нервическую дрожь, тихо произнес несколько слов. Принцесса обернулась и увидела его манипуляции.
— Что вы делаете, сударь? — осведомилась она.
— Убеждаю Лоренцу Феличани выйти, — отвечал граф, — и самолично, по собственной воле заверить вас, что я не лжец и не подделыватель бумаг, дабы это послужило дополнением ко всем прочим доказательствам, которых домогается ваше высочество.
— Милостивый государь!
— Лоренца Феличани! — воскликнул граф, каким-то странным образом подавив волю принцессы. — Лоренца Феличани, выйдите из кабинета к нам.