– Ух ты! – одновременно выдохнули Джонни и Красавчик.
Вода внизу светилась. Мириады разноцветных огоньков – лиловых, изумрудных, желтых и синих – сновали под ногами, суетливо сбивались в стайки, разлетались, снова сбивались, подсвечивая пещеру… А наверху летал довольный Кукабара.
– Никогда не скажу, как я это сделал! – поклялся он, раздираемый желанием разболтать. – Это не моя тайна. Секрет Марсика Славного и пещер Большой Миски.
– Возможно, я знаю этот секрет… – задумчиво произнес внук упомянутого короля. – Но так красиво, что я предпочту верить, что это волшебство. Идеальное место для свидания с девушкой – Джонни, у тебя же есть девушка?
Воробушек неопределенно повел плечом, дернул носом и загадочно улыбнулся.
– Ты лучше его не спрашивай, – громко шепнул Кукабара. – Я даже шутить на эту тему боюсь!
Но три пары глаз выжидающе уставились на Джонни Воробушка.
– Есть ли у меня девушка? Серьезно? – рассмеялся капитан. – Именно этот вопрос вас волнует в эту секунду? Не с какого морского дьявола мы строили подводный корабль и ради чего я продул семнадцать партий, а именно этот?.. Да оглянитесь вокруг! Сокровища – где?..
Глава 12Сокровища Марсика Славного
Если вы думали, что сокровища короля – сундуки с драгоценностями и бочки с монетами, вы очень мало общались с королями. Не стоит забывать: известные всем сокровищницы, легендами о которых развлекают моряки и газетчики, все эти набитые золотом пещеры, где искатель приключений подвергается риску погибнуть от удара свалившегося на голову канделябра, – клады воров и грабителей. Удачливых жуликов, жестоких разбойников, крупных чиновников – одним словом, тех, кто не был воспитан в королевской семье.
Никто из них не родился в семье управляющего. Ни одного не приютил торговец. Ведь даже маленький лавочник видит в монетах способ построить небольшую империю. Бесцельное складирование блестящих предметов – удел бесталанных голодранцев.
Так или примерно так объяснилотсутствие привычных пиратскому глазу «сокровищ» Шерсть-в-Носу.
– Вот и связывайся после этого с королями! – проворчал Кукабара, не слишком довольный отсутствием монет и жемчужин. Сдавалось ему, Шерсть-в-Носу немного приврал насчет чужих деньжат и сокровищ, мол, котикам они ни к чему. Сами, небось, перепрятали, а теперь обзывают голодранцем. – А плыли сюда чего? С риском, между прочим, для жизни! Уж не ради ли медных тарелок?
Действительно, стены украшала разная утварь, на которую не позарился бы даже старьевщик: дешевые тарелки из меди, дырявые кожаные мешки и даже чьи-то рога.
– Эта дребедень и есть сокровища твоего деда? – бросил Красавчику Кукабара, презрительно клюнув одну тарелку. Та издала гулкий звук, расползшийся эхом по пещере.
Разноцветные светящиеся рыбки, хаотично сновав-шие в воде, вместо того чтобы разлететься от испуга к углам или хотя бы спрятаться под камни, вдруг стали собираться в центре, образуя плотный светящийся круг, как если бы под водой включили маяк.
– Похоже, прадеда, – со смехом отозвался Воробушек, который начал догадываться, что к чему. – Времен Мышебоя Гордого, не иначе. Воинственного родственника Красавчика, одержавшего немало побед. Может, кто-то уже проведет нам экскурсию, пока мы случайно не вызвали каких-нибудь древних духов?..
Желающим перенестись во времена походов Мышебоя Гордого или окунуться в эпоху Цезаря Великолепного стоит записаться в Историческую Библиотеку, что находится в замке Дариана и четыре часа в день открыта для посетителей. Да побыстрее, пока Котхольмский пролив не затопил и ее, превратив, как и все остальное, в легенду.
Библиотека занимает несколько залов и насчитывает сто сорок семь отделов – по числу служивших в ней библиотекарей.
Основной фонд составляют письма, полученные голубиной почтой, приказы королей и записки – о том, как, по мнению того или иного правителя, следует жить и управлять хозяйством. Эти записки именуются законами.
Также в ее стенах хранятся донесения правителям других государств, множество путеводителей, карт и сочинений. В старину – при Цезаре и Марсике – цветущие берега Котхольмского пролива равно привечали шпионов и писателей. Их интерес к событиям и слухам, умение внимать и сочувствовать, подмечая детали, а главное – владение языком, понятным детям и генералам, были поставлены на службу Библиотеки.
Генрик Первый – более известный нам как Красавчик – провел в ее залах бо́льшую часть своего детства. Потому что, во-первых, жизнь внутри замка скучнее, чем кажется снаружи, а во-вторых, у него был собственный ключ. Учитывая «абсолютный слух» юного короля и его феноменальную память – способность запоминать все услышанное и прочитанное, вряд ли вы отыщете лучшего проводника по пещере королевских сокровищ!
– Оркестр Грозного Дня – вот как предания называют эту «дребедень», – с гордостью пояснил Красавчик. – В дни великих сражений музыкантам выдавали двенадцать инструментов: литавры, тамтамы, томбак, хэндпан, рога и горны, вот это вот все. Как, вы думали, выиграна война Пятого года? Когда войска Мышебоя Гордого в десятки раз уступали противнику? Когда флот Султаната окружил Дариан и вошел в Котхольмский пролив?..
– Сыграли гиенам колыбельную? – съязвил Кукабара.
– Трудно играть колыбельную на ударных, – заметил Красавчик. – Разве что на хэндпане. Но ты почти прав: в нотном отделе я видел отрывки опусов «Когда настанет Грозный День…», «Буря, скоро грянет буря!» и «Проваливай к себе, незваный гость». Считается, именно эти произведения играл походный оркестр.
– Стоило спеть гиенам песенку, как у них начинали трястись поджилки? – не унимался Кукабара.
– Почти, – удивил его ответом Генрик. – Каждый инструмент обладает уникальным звуком. Один, как ты видел, призывает объединиться, вселяя бесстрашие даже в самых трусливых. Другой, если долго и сильно дуть, вызовет ураган. Третий может разрушить гору. А вот этот маленький рог (поразительнейшая вещица!) призван будить спящую совесть… А теперь представь, что случалось, когда двенадцать духовых и ударных играли вместе. Все живое поднималось на битву! Деревья вырывались из земли и летели на таран неприятельских бортов. Камни срывались со скалистых берегов и сыпались на раскинувшиеся по берегам лагеря противника. Котхольмский пролив поворачивал вспять, и волны его вздымались, опрокидывая и круша флотилии о фьорды…
– …Будь это правдой, – прервала Красавичка птица, – корабли Султаната не стояли бы в Марсиславле.
– Будь у нас композиторы и музыканты, подобные тем, что служили при Мышебое, мы бы избавились от них за ночь! – уверенно ответил Красавчик. – Кто-то должен написать для Оркестра Грозного Дня новую песню. И кто-то должен ее сыграть. Думаю, эти сокровища нам как раз подойдут!
– Глупая затея, – проворчал Кукабара, помогая капитану складывать в рыбацкую сеть «Оркестр Грозного Дня». – Ну ладно ты: ты за любую байку отдашь и обед, и каюту лучшего друга. Но мятежники! Им-то к чему этот хлам?
– Может, им как раз не хватает маленького урагана? – предположил Воробушек.
– Или совести, – сквозь зубы процедил Кукабара, не будучи высокого мнения ни о королях, ни о заговорщиках.
Нет нужды описывать дорогу обратно – все те же восемнадцать шахматных партий, разве что в этот раз Воробушку не удалось выиграть ни одной.
– Не понимаю, как у тебя это выходит, – признался Джонни, покидая подводный корабль у берегов Катаны, где в тихой бухте поджидал хозяина и сокровища красавец «Дж. Фыр». – Мне всегда казалось, я неплохо играю.
– Самовлюбленность и гордыня, – ответил Красавчик. – Не могу проиграть и упасть в своих глазах. Я же не один упаду – за мной рухнет вся портретная галерея предков! Каждое мое поражение – ржавое пятно на их безукоризненных латах. Ты действительно неплохо играешь: любой проиграл бы мне пятьдесят партий подряд, а ты одну даже выиграл.
– Да. Именно это и странно. Есть у меня подозрение, ты специально проворонил ферзя.
– Зачем бы мне это делать? – поспешно ответил Красавчик.
– Вот и я себя спрашиваю: зачем? – пробормотал Воробушек, отмечая на карте кратчайший путь к порту Лужа, пункту назначения сундука с фальшивыми медяками и Красавчика с его «оркестром».
Глава 13Тропа контрабандистов
Утренний туман налетел на «Дж. Фыр», с назойливостью ищейки обнюхал палубу, окутал мачту и пропитал паруса. Шерсть-в-Носу замедлил ход корабля. Красавчик плотнее завернулся в тент – кусок золотой парусины. Выставленный капитаном «на нос», он наблюдал за окружающим миром: следовало внимательно слушать, не раздастся ли туманный сигнал маяка.
Ему доставляло удовольствие угадывать редкие звуки – хрустнувшей под чьей-то лапой ветки, упавшего камня, сиганувшей со страху рыбешки – и вычислять, откуда они пришли. Время от времени в тишине позвякивала цепь – это на другом конце корабля, измеряя глубины, Кукабара опускал и поднимал обратно якорь.
Непроницаемая стена тумана дразнила Красавчика, как чистота нового листа. Открытого для явления любого мира, завладевшего воображением. Когда нет ни одной ограничительной черты, помехи, закона, угла, перспективы – и можно просто скользить умом по Вселенной, делая первые наброски. И, словно в ответ на королевскую мысль, справа и слева в белизне тумана проступили темные пятна – очертания то ли скал, то ли исполинов, а может быть, динозавров.
– Ветер подул, – раздался за спиной Красавчика голос капитана. – Одна-две склянки, и туман рассеется. Иди поспи, я тебя сменю.
– А можно сегодня не идти поспать? – спросил Красавчик нежным голосом маленького мальчика, растущего среди заботливых взрослых, а потому не слишком уверенного, что ему не откажут.
– Это еще почему? – удивился Воробушек.
Красавчик уступил капитану место на носу корабля и умостился на одной из бочек, задумчиво вглядываясь в проявляющиеся берега.