Как и номерные знаки автомобиля, отметил Флетч.
— Парню только двадцать восемь лет. — Джиллис пристально посмотрел на лежащего.
— Тело молодое. Возможно, вы правы. — Тут глаза Молинаро открылись, он настороженно глянул на Джилисса, затем на Флетча.
— Доброе утро, — поздоровался Флетч. — Вы, я вижу, решили вздремнуть перед завтраком.
Молинаро приподнялся на локтях, лицо его скривилось от боли. Бумажник сполз с груди на землю.
— Не торопитесь. Десять секунд уже прошли. — Глаза Молинаро затуманились, и он вновь упал бы на землю, не подхвати его Флетч.
— Давайте подниматься. Вам сразу станет лучше. — Он помог Молинаро встать, подождал, пока тот вытрет кровь с губ, посмотрел на свою руку.
Потом Молинаро зло глянул на Джиллиса. Он отбросил руку Флетча, отошел к автомобилю, сел на бампер.
— У вас дурные манеры, — пояснил Джиллис. — А я вспыхиваю, как порох.
— Вас зовут Джозеф Молинаро? — спросил Флетч.
Мужчина переводил взгляд с Джиллиса на Флетча. И молчал.
— Вы — родственник Уолтера Марча? — спросил Фрэнк Джиллис. Молчание.
— Вы — его сын? — уточнил вопрос Флетч.
Взгляд мужчины упал на дорогу, переместился на кусты. Он пренебрежительно фыркнул.
Джиллис смотрел на Флетча.
Под ухом Флетча жужжал комар. Флетч поймал его на лету.
Джиллис прогулялся к своей лошади, стоящей в десятке шагов, вместе с ней вернулся на прежнее место.
— Вы — сын Уолтера Марча. Отсюда такое сходство. Вы убили его?
— С какой стати мне убивать его? — спросил Молинаро.
— Вот и скажите нам, — предложил ему Джиллис.
— От мертвого мне пользы нет, — пробурчал Молинаро.
Глаза Джиллиса сузились, но он промолчал.
— А какая вам польза от живого? — спросил Флетч. Молинаро пожал плечами.
— Всегда есть надежда.
Вновь последовала томительная пауза. Молинаро поднес руки к голове, потер виски.
Молчание прервал Флетч.
— Послушайте, Джо, мы оказались здесь не для того, чтобы арестовать вас, — он прикинул, стоит ли говорить Молинаро о том, что полиция разыскивает его. Возникла у него и другая мысль: а не сообщить ли капитану Эндрю Нилу о местонахождении Молинаро? — Мы здесь даже не потому, что хотим написать статью.
— Значит, наткнулись на меня случайно? — с усмешкой спросил Молинаро.
Джозеф Молинаро мог быть в отеле в тот час, когда убили Уолтера Марча.
Он разговаривал с миссис Лири, массажисткой, в воскресенье утром, а Марча убили днем позже.
Не вызывало сомнений, что Джозеф Молинаро — близкий родственник Уолтера Марча.
— Какая вам была бы польза от живого Уолтера Марча?
— Я написал ему три или четыре вежливых письма с просьбой о встрече. Мне было тогда лет пятнадцать, — пальцы Молинаро осторожно коснулись челюсти. — В девятнадцать, захватив с собой все сбережения, я работал в прачечной, поехал в Нью-Йорк, жил в ночлежке, осаждая ее секретаршу, чтобы добиться аудиенции. Сначала я назвал собственную фамилию, потом много других, вымышленных. Но ничего не добился. Он то покидал город или страну, то участвовал в важном совещании, — у Молинаро дернулось лицо. — Я даже купил костюм и галстук, чтобы прилично одеться, когда он соблаговолит принять меня.
— Он был вашим отцом? — спросил Джиллис.
— Так мне всегда говорили.
— Кто говорил? — последовал вопрос.
— Мои дедушка и бабушка. Они воспитывали меня. Во Флориде, — Молинаро уважительно глянул на Джиллиса. — Я даже не видел вашего кулака.
— Естественно, — кивнул Джиллис. — При нокауте никто не видит кулака.
— Вы занимались боксом? Профессионально?
— Меня учили играть на рояле, а не махать кулаками.
Молинаро попытался покачать головой и скривился от боли.
— Старый козел.
— Вы снова хотите не увидеть мой кулак? — поинтересовался Джиллис.
Молинаро повернулся к нему.
— Вы — Фрэнк Джиллис, телерепортер.
— Мне это известно, — ответил тот.
— Я видел вас по телевизору.
— Почему вы сами скручиваете сигареты?
— А вам что до этого?
— Для здешних мест необычно. Вы работали на юго-западе?
— Да. На коневодческом ранчо, в Колорадо. Однажды я прочитал, что Уолтер Марч купил газету в Денвере. Оставил работу и поехал в Денвер. Целыми днями простаивал у здания редакции. Наконец, как-то вечером, в семь часов, он вышел из дверей. В сопровождении трех мужчин. Я побежал к нему. Двое мужчин придержали меня, здоровенные громилы, третий открыл дверцу автомобиля.
— Он видел вас? — спросил Флетч. — Ваше лицо?
— Он посмотрел на меня, прежде чем залезть в кабину. И еще раз, через заднее стекло, когда автомобиль тронулся с места. Три или четыре года тому назад. Сукин сын.
— Джо, я же просил вас более не ругаться, — нахмурился Джиллис.
— Ну, есть у тебя незаконнорожденный сын. Что в этом плохого? — Молинаро возвысил голос. — О Боже! Даже в средние века здоровались с незаконнорожденными сыновьями.
Стоя на лесной дороге в нескольких километрах от Плантации Хендрикса, Флетч думал о том, что Уолтер Марч выгнал Кристал Фаони с работы, когда та пожелала родить без мужа. И вообще, «аморальность поведения» журналиста являлась в «Марч ньюспейперз» едва ли не наиболее часто встречающимся поводом для увольнения.
— Ваш отец был очень жестким человеком, — заметил Флетч.
Молинаро прищурился.
— Вы его знали?
— Когда-то работал у него. Однажды виделся с ним. Провел в его кабинете пять минут. Возможно, те самые, которые требовались вам.
Молинаро продолжал смотреть на Флетча.
— Вы приехали в Виргинию, чтобы встретиться с ним?
— Да.
— Как вы узнали, что он будет здесь?
— Президент Ассоциации американских журналистов. Конгресс. Прочитал об этом в газете. «Майами герольд».
— С чего вы взяли, что он примет вас радушнее, чем в прошлый раз?
— Он стал старше. Возможно, помягчел. Я не терял надежды.
— Почему вы не сняли номер в отеле? — спросил Джиллис. — Почему прячетесь в лесу?
— Вы смеетесь? Сами-то сразу узнали меня. Я намеревался держаться подальше от отеля. Пока не найду способ пробиться к нему.
— Вы пытались связаться с ним на Плантации Хендрикса? — полюбопытствовал Флетч.
— В понедельник вечером, по радио, я услышал о его смерти. Собственно, из этого сообщения я узнал, что он действительно приехал. Попытался что-нибудь выяснить. Но безрезультатно.
— С этим все ясно, — кивнул Джиллис. — Но почему вы до сих пор здесь?
Молинаро бросил на журналиста полный ненависти взгляд.
— Завтра церковная панихида, вот почему. — Джиллис вскочил в седло. А Флетч, похоже, еще не утолил свой интерес.
— Джо, кто ваша мать?
В ответ он получил лишь еще один ненавидящий взгляд.
Вскочил в седло и Флетч.
— Джо, ваш отец полагал себя моралистом. Выдумывал собственные законы, которых и придерживался, не взирая на беду, что они несли остальным. И, подозреваю, вы вполне смогли бы обойтись без того, что хотели получить от вашего отца.
— Это ваше надгробное слово? — с горечью спросил Джозеф Молинаро.
— Полагаю, что да, — кивнул Флетч.
Глава 30
8:00-9:30 А. М. Завтрак
Большая столовая.
Лишь один человек сидел в шезлонге у бассейна — высокий, тощий мужчина, в шортах до колен, рубашке с открытым воротом в вертикальную полоску и начищенных черных туфлях.
У шезлонга стоял черный «дипломат».
Флетч направился к отелю, потный, без тенниски. Пока он вставлял ключ в замочную скважину сдвижной двери, мужчина успел подняться и подойти к нему.
— Доброе утро, — поздоровался Флетч.
— Де-эн-эс, — ответил мужчина. Флетч сдвинул дверь.
— И что это должно означать?
— Департамент налогов и сборов. — Флетч вошел в прохладный номер, оставив дверь открытой.
— То есть вы в некотором роде связаны с налогами?
— В некотором роде, — подтвердил мужчина. Он сел на стул, держа «дипломат» на коленях. Флетч бросил тенниску на кровать, ключ положил на комод.
Мужчина открыл «дипломат».
— Вы даже не спросили, кто я такой? — удивился Флетч.
— В этом нет нужды, — заверил его мужчина. — Из вашингтонской газеты мы узнали, что вы здесь. Меня послали в Хендрикс. Портье сказал мне, что вас поселили в номер 79. Дверь вы открыли ключом.
— Но вы не назвались и сами. — Мужчина покачал головой.
— Де-эн-эс, — и повторил. — Де-эн-эс.
— И как мне к вам обращаться? Мистер Де? Де-эн? Де-эн-эс?
— Можете не обращаться. Просто отвечайте на вопросы.
— Вас понял, мистер Де.
Флетч снял трубку и позвонил в номер 102.
— Хотите вызвать адвоката? — предположил мужчина.
— Кристал, мне кое-что нужно,
— Ты позавтракал?
— Я забыл.
— Забыл, завтракал ты или нет?
— Я говорю не о завтраке.
— А почему бы не поговорить о завтраке? Я взяла себе пирожки и сосиски. Кленовый сироп. Я знала, что мне не следует есть оладьи с черникой, но не смогла устоять. Слишком много времени прошло с ужина.
— Я понимаю. И ты, должно быть, съела не только свою порцию, но и мою?
— Флетч, ты меня простишь?
— Посмотрим на твое поведение.
— Хорошо. Не хочешь повторить вчерашнее?
— Мне пришлось поломать голову, чтобы найти объяснение сломанной перекладине, на которой висела занавеска.
— И что ты сказал?
— Сказал, что решил подтянуться на ней.
— Тебе поверили?
— Нет. Но надо же когда-то начинать врать.
— Тебя ругали?
— Отнюдь. Но пообещали, что внесут стоимость перекладины в счет. Слушай, мне кое-что нужно. И у меня гости.
— Фредди Эрбатнот? Из-за нее ты забыл про завтрак?
Флетч посмотрел на Де-эн-эса. Тот внимательно прислушивался к телефонному разговору.
— К сожалению, нет.
— Флетч, дорогой, любовь моя. Проси, о чем хочешь. Для тебя я готова на все.
— Мне нужен двухкассетник. Хочу переписать одну пленку.
— У меня диктофон только на одну кассету. Но я знаю, что двухкассетник есть у Боба Макконнелла.