— Вот здесь я и снимаю пару комнат, — без особой радости заявил Илья и повёл нас внутрь.
Мы поднялись на второй этаж по скрипучим стоптанным деревянным ступеням и вошли в его обиталище. Оно оказалось весьма скромным. Несколько скособоченных шкафов, широкая кровать с заштопанным одеялом, низенький продавленный диван, пара вытертых кресел, два исцарапанным стола, мутное овальное настенное зеркало и полинявший ковёр на полу.
— Душ и туалет в конце этажа, — просветил нас старший брат. — Чемоданы можете поставить в шкаф.
— Только ты, Сашка, не спеши разбирать свой чемодан. А то вдруг обратно поедешь коровам хвосты крутить, — глупо сострил Алёшка и почесал небритую щеку.
— Сплюнь, — раздражённо шикнул на него Илья, сдвинув густые брови над переносицей. — Александр — это наш билет в сытое будущее.
— Батька и про тебя так говорил и про меня, — кисло улыбнулся Лёха, покосился на меня и добавил: — А про тебя он так не говорил?
— Не. Сказал, не спейся там в столице, да и ладно, — с весёлой усмешкой отмахнулся я.
— А ты до этого уже бывал в крупных городах? — вдруг спросил Илья, внимательно посмотрев на меня. — Сашка вон все глаза проглядел, а ты — хоть бы хны.
— Может и бывал. Не помню. У меня же с памятью — совсем туго, — пожал я плечами и мысленно досадливо поморщился. Опять прокололся.
Старшие братья переглянулись, но ничего не сказали. Зато их лица стали весьма выразительными. На них было написано, что батя взял в семью совсем сирого и убогого.
Илья ещё раз посмотрел на меня, а затем привычно подогрел чайник на примусе. Мы расселись вокруг стола и принялись пить чай из разрисованных хохломой бокалов, громко хрустеть чёрствыми крендельками и вести неспешную беседу.
Я узнал, что Илья практически всё своё время проводит на службе в дружине князя Савёлова и копит деньги, чтобы впечатлить потенциального тестя. Ему приглянулась одна дворяночка, но её папенька пока не даёт разрешения на свадьбу. Дескать, женишок и не родовит, и не маг, так может хоть деньгами усластит взор отца девушки. Знакомая тема.
Лёшка же был типичным неудачником. Он брался за всё подряд и ничего у него не получалось. Все его в теории прибыльные дела прогорали. И каждый раз он глушил своё разочарование вином, распутными бабами, картами и бильярдом.
Вот такая мне досталась семейка. Я грустным взглядом скользнул по братьям. И вдруг в дверь кто-то настойчиво постучал.
Илья резко вскочил, автоматичным движением одёрнул мундир, выбрался из-за стола и открыл. На пороге стояла седовласая дама в чепчике. Она противным голосом, напоминающим визг пилы, сообщила Корбутову, что ей минуту назад телефонировал его сотник и приказал Илье срочно явиться к нему.
Брат поблагодарил её, закрыл дверь и с неприятным удивлением промычал:
— Я же отпросился на сегодня. Значит, не удастся мне сопроводить Александра в академию. Алексей, займёшься?
— У меня безотлагательные дела, — заюлил тот, посмотрел на часы с кукушкой и добавил: — Ого, время-то уже сколько! Пора мне, пора. Засиделся я с вами.
— Я с Сашкой съезжу, — охотно вызвался я, решив заодно город посмотреть. — Вы главное — адрес нам назовите и скажите, сколько извозчику заплатить.
— За одну версту берут двадцать пять копеек. Два с половиной рубля придётся отдать. У вас деньги-то есть? — проговорил Илья. И его грудь покинул богатырский вздох.
— Есть немного, — взволнованно произнёс Шурик, который вдруг весь напрягся из-за близкого знакомства с академией.
— Не робей, поехали, — хлопнул я его по плечу и ободряюще улыбнулся.
Тот нервно вздрогнул. А Илья заботливо проронил, смерив нас строгим взглядом:
— После захода солнце будьте внимательны. Держитесь поближе к фонарям. И лучше вообще на улицу не выходите, особенно на окраине города. Давеча нищий околел в подвале, да поднялся к рассвету в виде нежити. А тут женщина шла с вёдрами к водопроводной колонке. Он её и загрыз. Благо, что больше никого не успел сгубить. Мужики топорами его изрубили.
— И часто у вас такое происходит? — безрадостно уточнил я, почувствовав холодок вдоль позвоночника.
— Бывает. Много чего бывает в большом городе. И горгулий видят, и прочую живность, охочую до живой плоти. Ладно, поспешать нам надо, — напомнил старший брат.
Мы все вчетвером покинули скромную квартирку Ильи и вышли на залитую солнцем улицу. Тут как раз мимо дома ехал хмурый извозчик. Алёшка тормознул его и приглашающе махнул нам рукой. Вся наша банда поспешно забралась в скрипучий экипаж. А извозчик тронул поводья, после чего лошади нехотя повезли нас в центр города.
Первым покинул бричку Лёха. Он пожал нам руки и соскочил возле гранитного памятника Ивану Четвёртому. Я хмуро посмотрел ему вслед. Хоть бы на проезд скинулся. А вот когда экипаж покинул Илья, то он всучил Шурику два рубля одной бумажкой. Пока самый старший брат нравился мне гораздо больше Лёхи.
Вскоре экипаж остановился возле гостеприимно распахнутых кованых ворот с большими медными двуглавыми орлами. Тут Санек расплатился с чуток повеселевшим извозчиком. И мы покинули «такси».
Я окинул уважительным взглядом громадную территорию академии и поражено прошептал себе под нос:
— Хогвардс, епта.
Санек тоже впечатлился. Его ноги будто приросли к мостовой, а глаза стали стеклянными. Мне пришлось хорошенечко хлопнуть его между лопаток. И только после этого он взбрыкнул и миновал ворота. За ними мы предъявили документы двум бдительным секюрити и двинулись по широкой мощёной дорожке, стиснутой тополями.
Наши головы вертелись точно пропеллеры. Я увидел учебные корпуса, напоминающие богатые особняки, общежитие, ухоженный парк с фонтанами, гараж, крохотный стадион, тир. И наконец-то главное здание. Оно напоминало готический дворец. Множество остроглавых башенок, стрельчатые окна, каменные горгульи на карнизах и изваяния львов по бокам широкой лестницы, ведущий к входу.
А перед лестницей на полукруглой площадке уже толпилось несколько сотен молодых парней и девушек — будущие маги. Ну, если поступят. Многие нервно выхаживали туда-сюда, а кто-то нарочито громко смеялся и разговаривал. Но над толпой всё равно висело страшное напряжение. Его можно было резать ножом или моими шутками. И Шурик, конечно же, занервничал вместе со всеми. Он изрядно сбледнул, а над его верхней губой появились бисеринки пота.
— Что я тебе говорил о яйцах? Соберись, — прошептал я ему на ухо, украдкой разглядывая девушек. Среди них оказалось немало миловидных особ. Я бы с ними покувыркался, но потом меня минимум вызовут на дуэль, а как максимум — просто пристрелят в подворотне.
— Я пытаюсь, — жалобно промяукал парень, точно сраный кот.
— Да возьми ты себя в руки, — сурово выдал я. Но Санек наоборот — сгорбился, опустил плечи и упёр взор в ботинки. Тогда я изменил подход. — Так, Александр, выкладывай по пунктам то, что тебя сегодня ждёт. Сейчас будем анализировать. Стоит ли тебе так очком играть.
— Перво-наперво надо представить документы, свидетельствующие о том, что ты дворянин, — начал парень, прерывисто дыша. — Потом будет тест, на котором преподаватели проверят наличие дара у абитуриента.
— И всё? — удивился я и неожиданно заметил мрачного Хрюна. Он топтался метрах в пятидесяти от нас. И впервые на моей памяти его рыло носило печать тяжёлых раздумий. Рядом с ним обнаружилась голубоглазка, которая взволнованно обмахивала лицо веером. И они оба не замечали нас. Ну и отлично.
— Ага, всё, — кивнул Шурик вихрастой головой.
— А чего ты тогда трясёшься, как голый на морозе? Документы у нас с собой, а дар у тебя точно есть, — подбодрил я брата, не став говорить ему о Рыжике.
— А вдруг что-то пойдёт не так?
— Что? Тебя затопчет эта толпа? Или неразборчивый дракон унесёт? Не бзди. Главное, чтобы денег на обучение хватило. Цены-то не поднялись? Тут вообще как с инфляцией? За плату рублями ещё по роже не дают?
Парень озадаченно посмотрел на меня, явно силясь понять мои слова. Но я не дал ему этого сделать. Махнул рукой и буркнул:
— Забей. Жаль, что здесь нет бюджетных мест. Авось ты бы попал на государственное обеспечение.
— Как нет? Есть бюджетные места, — поправил меня немного порозовевший Шурик.
— А чего ты тогда молчал, ирод?! Почему Макар жилы рвал, чтобы насобирать тебе денег, а тут оказывается бюджетка есть, — вытаращил я от возмущения глаза и почувствовал, как моя внутренняя жаба готовится задушить парня.
— Дык мне не поступить на бюджет. Мест мало. Туда попадут лишь самые умные с сильным даром. А у меня дар — тьфу и растереть. Да ещё я обучался самостоятельно, по старым учебникам, которые батька сумел в Калининске найти. Мне бы хотя бы годик с личным учителем позаниматься и дар на несколько ступеней повыше — тогда бы я, глядишь, и поступил на бюджет, — скомкано объяснил Корбутов-младший и укоризненно посмотрел на меня.
— Ладно, извини, что накричал. Я тоже немного волнуюсь. Вон, видишь, рука трясётся, будто на фортепиано играю.
— Ничего у тебя не трясётся, — пробурчал Санек.
Да, рука не тряслась, но я реально волновался. И было из-за чего. В свете полученной от Шурика информации я вот что подумал. А почему бы мне не попробовать поступить на бюджет? Вдруг получится? Чем чёрт не шутит. А даже если с треском провалюсь, то, что я теряю? Ровным счётом ничего. Документы у меня с собой. Я привёз из Калининска все, которые у меня были. Дар вроде тоже есть. Так что вперёд, Иван, в бой.
Между тем из здания вышли десять человек: семь мужчин и три женщины. Преподаватели, наверное. Все они оказались облачены в чёрные струящиеся мантии. Но остроконечных колпаков у них не было. Да они и без них производили сильное впечатление.
Как только преподаватели появились на лестнице, толпа подростков сразу затихла и воцарилась звенящая тишина. Я услышал, как на шпиле непочтительно каркает ворона, а у Санька затейливо бурчит в животе.
Преподы внимательно оглядели нас, а затем взял слово самый старый на вид мужчина. Он, экспрессивно потрясая седой бородой, поздравил нас с возможностью поступить в столь престижно