Но вскоре я с ужасом понял, что мы не успеваем. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом и под сенью леса стало заметно темнее. Да ещё где-то невдалеке раздался голодный волчий вой. Он резанул меня по нервам и заставил включить внутренние резервы, о которых я даже не подозревал.
Я буквально взвалил обмякшего Лёху на плечи и посеменил в сторону тракта, отчаянно шепча:
— Лишь бы успеть. Лишь бы успеть… Пусть машина будет на месте…
Вой между тем приближался. А у меня из оружия был только топор за поясом, да пара разряженных револьверов. Мы с братом даже винтовки не стали брать, чтобы легче было идти. Хотя без боеприпасов они всё равно были не страшнее обычной палки.
Благо, страх смерти ещё немного прибавил мне сил. Стиснув зубы, я упорно шёл вперёд, порой смахивая со лба жгучий пот.
А солнце меж тем скрылось за горизонтом. И лес окутали сумерки. Всё! Опоздали! Что же делать?! Ведь ещё и волки не отстают. Они напали на мой след и идут по пятам.
И тут мой лихорадочный взгляд заметил грузовик, который оказался почти неразличим во тьме леса. Он стоял среди деревьев ко мне задним бортом и был готов увезти нас отсюда. Дождался, родимый, дождался!
Меня пронзила молния ликования. И я с братом на плечах из последних сил потрусил к машине. А за моей спиной нарастал шорох множества лап, взрывающих крепкими когтями влажную землю.
— Руслан, помоги! — завопил я. Но мне никто не ответил.
Тогда я, едва не выхаркивая лёгкие, прибавил шага и добрался до кабины. Положил Лёху на опавшую листву и быстро открыл пассажирскую дверь. Внутри обнаружился Руслан, точнее часть его — одна лишь рука. Она лежала на приборной панели и из неё нехотя капала кровь. А возле педалей уже собралась подёрнутая коркой рубиновая лужа. Лобовое стекло оказалось разбито. И осколки густо усеяли капот, на котором мрачно красовалась широкая кровавая полоса.
— Твою мать, — ошеломлённо прошипел я.
Но мне сейчас было не до сантиментов. Ближайшие кусты уже дрожали от множества скользящих в них тел. А до моих ушей доносилось предвкушающее рычание.
Я торопливо затолкал Лёху на пассажирское сиденье, несколько раз крутанул кривой стартер и прыгнул за руль. Хорошо хоть я умел водить, поэтому без проблем погнал грузовик к дороге.
В эту секунду раздался многоголосый разочарованный вой. Серые лохматые тушки устремились за машиной. Но это оказались обычные лесные волки. Они ничего не могли сделать мчащемуся грузовику, пусть даже и с фанерной кабиной.
А когда машина выскочила на тракт, то волки и вовсе отстали, не став преследовать непонятное, громыхающее, вонючее существо.
— Фух, — облегчённо выдохнул я, облизав солёные от пота губы. — Вот нам сегодня фартит. Жаль, наше везение оказалось выложено трупами спутников.
— Что? — внезапно прохрипел брат, который открыл мутные глаза. — Где мы?
— В грузовике, — сухо бросил я, внимательно глядя на покрытую тьмой дорогу. Фары не работали.
— Руслан нас дождался? — слабо удивился Лёха, морщась от боли.
— Угу. Правда, не по своей воле, — процедил я и рассказал пришедшему в себя парню о судьбе Руслана.
— Хороший был мужик. Надёжный, — скорбно выдохнул Алёшка, вытирая окровавленные губы. — Его грузовик придётся бросить. На воротах у нас будут проверять документы. Полицейские поймут, что машина не наша и задержат нас. Начнут выяснять, что да как… В общем, не надобно нам всего этого.
— Ага. Нам надо срочно в больницу, — бросил я, тревожно посмотрев на мокрую от крови рубашку брата.
В этот миг грузовик выметнулся из-под сени леса и оказался на вершине крутого склона. В низине, вдалеке, раскинулся Царьград. Ближе к центру он сиял как новогодняя ёлка, а окраины были безжизненно черны.
— Мы вот что скажем на воротах полицейским… — тихим голосом продолжил Лёха, задумчиво хмуря лоб. — На охоту ходили, да сами стали добычей. Аука на нас напал. У него как раз такие рога, на которые можно списать мою рану. А ружья мы бросили, чтобы бежать было сподручнее. Уж лучше пусть нас засмеют, чем помирать.
— А нас досматривать не будут?
— Нет. Дворян пропускают без досмотра.
— Отлично.
Вскоре мы бросили грузовик в каком-то овраге недалеко от города. Добрались до ворот и предстали перед усатыми полицейскими. И, как ни странно, они нам поверили и даже помогли поймать таксомотор — так здесь называлось автомобильное такси.
Вот только водитель, прежде чем мы залезли в его тачку, скривился и пробурчал:
— Вы мне сиденья не запачкаете, судари?
— Я за всё заплачу! — зло бросил я, косясь на брата. Он снова начал терять сознание. — Гони уже в ближайшую больницу!
Я вместе с Лёшкой решительно влез в тачку. И водитель нажал на педаль газа. Он быстро домчал нас до второй городской больницы. Возле её ступеней я бросил ему мелкую золотую монету, увидев удивление, промелькнувшее на его лице. А потом ко мне выбежали санитары и отвели Лёшку в местную реанимацию. Ему потребовалась срочная помощь мага жизни. Тот подлатал его и вышел из палаты в коридор, где я взволнованно ждал результатов.
— Жизни вашего спутника больше ничего не угрожает, но ещё пару дней ему придётся полежать в больнице, — сухим тоном оповестил он меня, поправив монокль.
— Спасибо, сударь. Я вам искренне благодарен! — облегчённо выпалил я, радостно глядя на седовласого мага с бородкой клинышком.
— Благодарите некроманта, который не дал ему умереть, применив малое исцеление Фёдорова, — неожиданно проговорил мужчина, засунув холеные руки в карманы идеально белого халата. — Я узнал работу этого заклятия.
— А, да, встретился нам один по дороге, — промямлил я и тотчас перевёл тему: — Сколько я должен за ваши услуги?
Он назвал цену. И я охренел. Дорого нынче стоит работа мага жизни. Всё же я сполна оплатил счёт, вышел из больницы и прыгнул в трамвай. Жаль, что он не шёл прямиком до дома Ильи. Мне пришлось выйти из него через несколько остановок и продолжить путь в бричке извозчика. Тот всю дорогу недовольно косился на мой плащ, вываленный в грязи и перепачканный кровью. Но после золотой монетки его настроение резко улучшилось. И он даже уважительно снял фуражку, прощаясь со мной.
Хорошо хоть Ильи не оказалось в квартире. А вот изнервничавшийся Шурик имелся. Он сразу же налетел на меня с вопросами:
— Где Алёшка?! Почему ты в крови?!
— Успокойся. Все живы. Ну, из нашей семьи точно все живы, — устало выдохнул я. — Сейчас помоюсь и всё тебе расскажу.
Но он не дал мне спокойно помыться. Засел под дверью душа и жалобно канючил. Я не выдержал и, стоя под струями немного ржавой воды, вкратце рассказал ему о сегодняшних приключениях. Тот охал, ахал и взвизгивал в особо трагических моментах. А когда я вышел из душа наградил меня пылким взглядом.
— Иван, ты настоящий герой! — восторженно выдал он и крепко пожал мою руку.
— А есть какая-нибудь еда для героя? Умираю, как жрать хочу.
— Да, да. Пошли скорее, — протараторил брат и поскакал по этажу в сторону хаты Ильи.
В квартире мы перекусили пшённой кашей со шкварками. А потом я положил перед Шуриком документы, которые прежде хранились в ларце душегубов.
— Вот, изучай. И никому ни слова. О результатах докладывать только мне, — по-военному сурово выдал я, поглаживая округлившееся пузо.
Санек торопливо схватил бумаги, быстро пробежал их взглядом и потрясённо выдохнул:
— Да это же записи самого профессора Николаева! Я о нём читал в учебнике по истории магии.
— Сколько же ты всего прочёл? — удивился я, сонно хлопая глазами.
Санек проигнорировал мой вопрос, а может и не расслышал его, увлечённо изучая бумаги.
— Профессор автор многих работ по магии. И он создал парочку заклятий, — через паузу продолжал вещать раскрасневшийся братец, который вдруг замолчал, впился взором в последний лист и ахнул: — Да это же… это же схема какого-то заклятия! И здесь даже есть его коротенькое описание. Жалко кровью многое запятнано. Ого, а тут стоит гриф «секретно». Что же это за заклятие такое?
— Какое-то охрено сложное, — промычал я, прекрасно помня испещрённый рунами лист бумаги. — Играйся, Александр, а я пошёл спать.
Я встал со стула и еле успел доковылять до кровати. Чуть на ходу не заснул. А уж когда моя голова коснулась измятой подушки, то я вырубился моментально, словно кто-то свет выключил.
Всю ночь я спал без задних ног, а наутро почувствовал себя столетним дедом. Все мышци болели, сухожилия выкручивало, пальцы дрожали. А мутное зеркало отразило физиономию какого-то бухарика. Под моими глазами появились тёмные мешки, лицо осунулось, а скулы заострились.
— Охренеть, — поражено протянул я, трогая подушечками пальцев свою рожу. — Краше в гроб кладут.
— Эт ты верно о гробе вспомнил, — донёсся из другой комнаты отвратительно жизнерадостный голос Шурика. — Ты вчера ходил по краю. Ещё бы чуть-чуть и надорвался.
— И что было бы? — уточнил я, приковыляв к брату. Тот в одиночестве чаи гонял.
— Гроб. Маги по большей части помирают, если надрываются. Я уж тебе вчера не стал говорить, чтобы ещё больше не расстраивать, — пояснил Санек и кивнул на чайник.
— Ага, можно, — исторг я из пересохшего горла и присел за стол.
Брат налил мне крепкий, ароматный напиток. Я пригубил его и услышал торопливые слова Шурика, будто он хотел поделиться со мной чем-то жутко интересным:
— Помнишь, я тебе в поезде о парне рассказывал из небогатой дворянской семьи?
— У которого открылся дар уровня адепта первого ранга? Он ещё женился на племяннице графа Рюмина? — раздумчиво нахмурил я лоб.
— Ага, ага, — закивал головой Шурик и потряс газетой. — Вот, пишут, что вчера ночью упал с балкона и сломал шею.
— Несчастный случай?
— Вроде, да, — выдохнул Санек, облизал губы и таинственно добавил: — Но уже пошёл слушок, что ему кто-то отомстил. Он ведь до женитьбы на Рюминой много кому чего наобещал, кто желал взять его в семью. И этот мститель даже не побоялся гнева графа. А он человек дюже не простой.