— Выходит, ни за что ополчился против нас Хрюнов.
— Ага, — поддакнул я и на всякий случай вставил: — Макар Ильич, ежели кто будет спрашивать, то вы отвечайте, что мы под утро приехали.
— Лады, — кивнул старик, занятый своими мыслями. Он даже не полюбопытствовал, зачем мне это надо.
И тут слово взял Илья. Он прогудел, вставая со стула:
— Предлагаю, кому надо ополоснуться, а потом всем отправляться на боковую.
— Угу, хорошая мысль, — поддержал идею сына отец. — Только мать не будите. Изнервничалась она вся. Пущай хоть ночью отдохнёт.
Мы все покинули кухню. И уже через три четверти часа дрыхли в кроватях.
Наутро же матушка испекла нам пирог и залилась горючими слезами. В её интерпретации Хрюнов-старший действовал ещё более нагло. Илья слушал её и бессильно скрипел зубами, а потом пошёл рубить дрова, дабы выпустить накопившееся бешенство.
А мы с Шуриком стали вырабатывать план по налаживанию мира с Хрюновым. Но особо гениальных идей наш дуэт и подключившийся к нему Макар не выработали. Всё же у меня появилась кое-какая мыслишка. Правда, она категорически не понравилась батьке и Саньку. А потом и вернувшемуся пропотевшему Илье, который демонстративно нацепил на пояс ножны с саблей, а за спину забросил винтовку.
— Ты знаешь, чего Иван удумал… — сразу же принялся ему ябедничать Макар. — Один хочет к Хрюнову пойти да потолковать с ним.
— Не пущу! — тут же отрезал старший из братьев, одарив меня негодующим взглядом.
— Да ты послушай, — начал я увещевать его. — Дело стоящее. Я вечерком наведаюсь к нему, когда город облетит новость, что братья Корбутовы вернулись почти в полном составе. Один Алёшка в столице остался. Не убьёт меня Хрюнов, иначе весь Калининск будет тому свидетелем. Я специально пойду главными дорогами к его особняку. А там поклянусь ему, что не убивал его отпрыска. И он мне поверит. Ведь клятва дворянина — не пустой звук. А ежели вдруг окажется, что я сбрехал, то вечный позор покроет наш род. Но если тебе не нравится моя идея, то выкладывай свою. Иначе Хрюнов не успокоится!
Я после своей пламенной речи даже немного охрип. Илюха же поразмыслил немного и нехотя пробурчал:
— А чего ты один-то хочешь пойти?
— Так я сразу дам понять всему честному люду, что у меня нет камня за пазухой. И мне нечего бояться, — ответил я, состряпав суровую физиономию. Мне, действительно, казалось, что стоит попробовать просто поговорить с Хрюновым. Авось я и, правда, сумею убедить его в своей невиновности. Ну, а если ничего не выйдет, тогда придумаю что-нибудь другое, пока вся эта ситуация не закончилась кровью.
Меж тем Илюха посмотрел на задумавшегося батю, скользнул взором по пасмурной физиономии Шурика и решил:
— Ладно, Иван, иди. Даю на то братское благословение.
— Благодарствую, — искренне произнёс я. — А теперь пойдёмте, прошвырнёмся по двору, чтобы нас точно соседи заприметили и разнесли по городу благую весть.
— Пошли, — пробасил Илья.
Мы покинули дом. И до самого вечера периодически появлялись вне оного. Я всё это время опасался, что Хрюнов первым может сделать какой-нибудь необдуманный шаг. Но он никак не проявил себя.
Тогда я с первыми сумерками пешком отправился в его логово. Семья провожала меня, как на фронт. А я лишь отшучивался и задорно улыбался. Хотя внутри меня всё съёжилось от волнения. Я ведь даже специально не стал брать с собой никаких заклятий и оружия, а то оно имеет свойство стрелять. Мне же нужно было всё решить миром.
И вот я шёл в центр города и смотрел по сторонам. Здесь улицы в отличие от столицы не чистили от снега, поэтому основной транспорт составляли сани, запряжённые лошадьми. Но иногда мелькали и машины. Прям, очень иногда.
Вскоре я без проблем добрался до трёхэтажного особняка Хрюнова, который окружал высокий кованый забор. За ним скрывался сад и несколько хозяйственных построек. А возле ворот обнаружился дедок в шапке набекрень. Он, покряхтывая, посыпал песком дорожку, ведущую к парадному крыльцу особняка.
Я подошёл к забору и через прутья бросил деду, чей взгляд скользил по дорожке:
— Эй, милейший, сообщи господину Хрюнову, что к нему на разговор явился Иван Корбутов.
Тот встрепенулся, поднял взор и вытаращил глаза, точно увидел привидение. А потом уронил мешочек с песком, почему-то сдёрнул шапку и горячо прострекотал:
— Да, ваше благородие, хорошо, ваше благородие. Я мигом обернусь. Извольте обождать возле калиточки.
И он во всю прыть ломанулся к особняку. Ну, как во всю прыть… я бы и пешком обогнал его. Но, видимо, это была максимальная скорость старика.
Возможно, по этой причине мне довольно долго пришлось простоять около ворот. Я даже замёрзнуть успел. Но всё же в какой-то момент передо мной появился подтянутый мужчина, который запустил меня во двор и молча повёл к небольшому домику из нарочито грубых серых камней.
Интересно, почему меня не повели в основное здание? Неужели, я ошибся и Хрюнов решил тихо, мирно грохнуть меня в укромном уголке?
Тем временем провожатый открыл передо мной толстую дубовую дверь и кивком предложил войти внутрь. Я хмыкнул и проник в дом. А вот мужик остался на улице.
Нутро строения занимала всего одна, но большая комната. И на её стенах красовались охотничьи трофеи. На меня безжизненными глазами взглянули десятки звериных голов: волки, медведи, дивы…
Я скользнул по ним беглым взором и уставился на Хрюнова. Тот восседал за лакированным столом, на котором лежал револьвер.
Отец Рыжика взирал на меня маленькими свиными глазками, сверкающими с обрюзгшего, толстого лица с синими жилками и крупным носом, изъеденным оспой. Его щёки лежали на плечах. А лысина отражала свет пламени, пляшущего в камине. Зато у него имелась шикарная рыжая с проседью борода. Она возлежала на застёгнутой лисьей шубе, делающей Хрюнова раза в два больше. Хотя он и так был совсем не хрупкого телосложения.
Мужчина явно запустил себя. Ему не было и сорока лет, но он весил приблизительно полтора центнера. И если он кого-то и убивал из тех, чьи головы сейчас висели на стене, то делал это в упор, когда зверь был в клетке и его держали слуги.
В общем, Хрюнов производил малоприятное впечатление. Но я всё же довольно уверенной походкой направился к нему, звеня стальными яйцами и ступая по покрытому шкурами полу. Они приятно пружинили под ногами. А тёплый воздух, пропитавшийся запахом древесины, проникал в мои подрагивающие ноздри.
А когда я подошёл к столу, то застыл. Хозяин молча указал мне пухлой рукой на свободный стул. Я присел и прямо взглянул в глаза отца, потерявшего единственного сына. В его зенках царила ярость, страдание, некое уважение и даже смятение. Кажется, он не ожидал, что предполагаемый убийца отпрыска сам заявится к нему, и не знал, как начать разговор.
Тогда я взял дело в свои окрепшие руки и твёрдо произнёс:
— Здравствуйте, сударь. И примите мои соболезнования. Вполне искренние. Да, у нас с вашим покойным сыном были различные взгляды на жизнь, но его смерть стала для меня шоком. И я готов поклясться честью, что не имею никакого отношения к его трагической гибели.
— Кхам!.. — громко кашлянул он, едва сдерживая ярость. И следом прошипел, обдав меня перегаром и испепеляя взглядом: — У тебя нет чести, щенок! Ты — простолюдин! Вошь! Я могу раздавить тебя одним пальцем! Но ты удивил меня… сам пришёл. Хватило смелости. А может — наглости? Убил сына и явился к отцу, отводя подозрение! Ты единственный подозреваемый в смерти моего отпрыска!
— И зачем мне его гибель, сударь Хрюнов? Ради чего? — холодно выдал я, держа в узде всколыхнувшийся гнев.
— Ты завидовал ему! Кто ты, а кто был он?! — выхаркнул дворянин, побагровев от ярости. Цветом лица он стал напоминать перезревший помидор. Следом его рука метнулась к револьверу, схватила оружие и наставила на меня. Подрагивающее дуло смотрело мне точно между глаз.
А я, чувствуя предательский холодок, сковавший мышцы, звонко отчеканил в сгустившейся от напряжения тишине:
— Вы совершите ошибку, нажав на спусковой крючок. Нет моей вины в смерти вашего сына.
Гнев не давал Хрюнову здраво мыслить. Он раздирал изнутри всё его заплывшие жиром существо. Но хозяин дома не был юнцом. Он сумел совладать с собой. С грохотом положил револьвер на стол, несколько раз судорожно вздохнул, рванул полу шубы и прохрипел под звук упавших на пол пуговиц:
— Рассказывай. Рассказывай всё без утайки… Когда ты последний раз видел моего сына… где был в момент его убийства…
Глава 10
В своём рассказе я изложил чистую правду, прекрасно понимая, что Хрюнов легко может проверить мои слова на подлинность. Но кое-где всё равно схитрил. В повествовании я делал акцент на своей значимости, вскользь упоминая, что декан предложил мне практику у своего сына, ректор пригласил на новогодний бал, а сам Император удостоил меня и моих братьев личной встречи. Этим я дал понять Хрюнову, что уж мне-то смерть его сына совсем ни к чему. У меня ведь такие радужные перспективы, а одно лишь обвинение в убийстве уже сильно бьёт по ним.
Хозяин особняка оказался не глуп. Гримаса ярости ушла с его лица, уступив место задумчивости. Он хмурил брови и размышлял над моими словами. Но ему явно всё ещё хотелось всадить мне пулю в лоб. Да только если окажется, что я действительно не виноват в смерти его сына, то Хрюнова ждут крупные проблемы. Он так просто не замнёт убийство даровитого студента Императорской академии магии. И в нём сейчас боролся рационализм и жажда мести.
А я, глядя на него, вполне конструктивно предложил:
— Сударь, возможно, нам стоит взять паузу? Скажем, на месяц. Полиция к этому времени сумеет глубже разобраться в деле вашего сына. И ежели ваши подозрения не развеются, то мы снова поговорим.
— Что ж, ваши слова звучат разумно, — с холодной вежливостью сказал Хрюнов, пронзая меня острым взглядом. — Давайте так и поступим. В любом случае вы от меня никуда не денетесь. Я разыщу вас даже на краю империи, ежели вы мне бессовестно солгали. Елисей проводит вас.