— Нет, не похож, — улыбнулась девушка и мягко добавила: — И лучше не называй меня Настя. Не люблю. Мы же аристократы, а не какие-то простолюдины. И даже, лёжа в одной постели, должны соответствовать своему происхождению и положению в обществе.
— Буквально пару минут назад ты говорила такие вещи, от которых любой простолюдин покраснеет и уйдёт в монастырь.
— То было в порыве страсти, — величественно отмахнулась Корсакова и потянулась точно удовлетворённая кошка. Её грудь бесстыже уставилась в потолок ареолами светло-коричневых сосков, а рёбра отчетливее проступили под бархатной кожей.
Я опять почувствовал возбуждение и повышенное слюноотделение. Но девушка, глядя на меня прищуренными глазами, усмехнулась и жестоко проговорила:
— Иван, тебе пора домой. Скоро прибудет мой отец. Я не хочу, чтобы он видел тебя во дворце. Вы непременно встретитесь, но не сегодня.
— Ладно, — буркнул я и стал нехотя одеваться.
На прощание Анастасия подарила мне крепкий поцелуй, а затем я вместе с сонным, но радостным оттого, что брат не погиб Шуриком покинул дворец князя.
Благо, нам быстро удалось поймать таксомотор и не пришлось мёрзнуть на улице. Автомобиль повёз нас по будто бы вымершему городу. А я стал шёпотом отвечать на вопросы брата о ворах. Но в какой-то момент вытащил из-под полушубка магическую книгу и показал её Александру.
Тот вытаращил глаза, пошёл лихорадочными пятнами и кое-как сумел выдавить:
— Батюшки святы! Она же… она стоит уйму денег. Это ведь одна из магических книг, о которых ходит столько сплетен?
— Именно. Княжна подарила её мне. И я не смог отказаться, хотя и понимаю, что такой подарок влечёт за собой определённые последствия.
— Это да, это да. Видать, сильно ты пришёлся по сердцу княжне, раз она такие вещи дарует тебе, — с нотками зависти протараторил брат и с нетерпением уточнил: — А когда ты хочешь воспользоваться книгой? Мне жуть как любопытно поглазеть на это действо.
— Сперва её нужно привязать ко мне, а уж потом пользоваться, — проговорил я, показав парню бумагу с инструкциями. Он тотчас схватил лист и впился глазами в ровные типографские строчки. А я с усмешкой посмотрел на него и перевёл взор за окно, на улицы столицы. Мне вдруг отчётливо показалось, что в воздухе носится призрак крупных потрясений, которые могут коснуться очень многих граждан империи, а не только меня.
Часть VI. Война
Глава 18
С той незабываемой новогодней ночи прошло несколько дней. И за это время я имел два любопытных телефонных разговора. Первый состоялся с князем Корсаковым. Он первого января самолично позвонил в общежитие и поблагодарил меня за попытку остановить воров. А второй телефонный разговор состоялся вчера вечером и был он с бароном Верлионом. И вот о нём надо рассказать поподробнее.
Только я взял трубку телефона, как мужчина сразу же взял быка за рога.
— Добрый вечер, Иван, — быстро сказал он и следом по-деловому добавил: — Я ознакомился с делом почившей баронессы Марии Штокбраун. И не с той версией, которая стала официальной, а с подлинной. Но мне ещё бы хотелось услышать эту историю из ваших уст, голубчик. И, ежели вас не затруднит, то начните с момента вашего знакомства с этой дамой.
— Не затруднит, господин барон, — выдохнул я, пожевал губы и довольно откровенно рассказал ему о моих отношениях с Марией, начиная с нашей первой встречи в поезде.
— Гм, — задумчиво промычал Верлион, выслушав мой рассказ. — И вы не знаете, кто за ней мог стоять?
— Нет, — солгал я, нахмурив брови. Надеюсь, мне не аукнется эта ложь. И я поступаю правильно, умалчивая вероятную роль в этих событиях Повелителя мёртвых.
— Хорошо, я вас услышал, дорогой Иван, — со вздохом проговорил барон, взял паузу длиной в пяток секунд и потом проинформировал меня: — Давеча делом баронессы занялись господа из Первого отделения. И даже я теперь практически не имею доступа к ходу расследования. Его засекретили, как засекретили и артефакт, обнаруженный у убитой Штокбраун. Насколько мне известно, Никифор Фомич уже имел с ними разговор. Следовательно, скоро и вас ожидает встреча с представителями Первого отделения. Иван, ничего не утаивайте, расскажите им всю правду как на духу. Но попросите, чтобы во время дачи показаний с вами в кабинете находился лишь барон Андрей Викторович Грачёв. Он заместитель отделения, блестящий сыскарь и главное — до мозга костей предан Императору. Ему вы вполне можете доверить информацию о том, что наш добрый государь приглядывает за вами моими глазами. После этого к вам будет соответствующее отношение, а то знаете, милейший Иван, господа из Первого отделения иногда могут и перегнуть палку.
— Понимаю, сударь, — буркнул я, начав постукивать согнутыми пальцами по коленке. Ох, как же мне не нравились всякие КГБ да ФСБ. С такими ребятами не забалуешь.
— Замечательно. Вы весьма сообразительный юный дворянин, — похвалил меня Верлион с тёплыми нотками в голосе. — А также я бы порекомендовал вам рассказать Андрею Викторовичу о портале. Он в курсе существования оного. Это избавит вас от надобности врать о грузовике. И о Перекамске тоже поведайте Грачёву. Нам всем требуется объективное расследование. Мы должны выяснить, кто смог создать такой артефакт, и кто покусился на вашу свободу, а возможно и жизнь. Я искренне переживаю за вас, Иван.
После этой пафосной концовки речи барона мы с ними распрощались. И уже на следующий день утром мне позвонили из Первого отделения и пригласили на разговор. Естественно, я согласился, хотя и чуток мандражировал.
И спустя всего четверть часа возле ворот академии меня забрал чёрный автомобиль с прокуренным салоном и хмурым водителем неопределённого возраста. Он привёз меня к приземистому трёхэтажному зданию, облицованному серым гранитом. Тут меня уже встречала парочка мужчин в штатском. Они, даже не представившись, молча повели меня в глубь здания. И на всём протяжении нашего пути от них буквально веяло недружелюбием, словно эти двое точно знали, что я уже совершил множество злодеяний, которых хватит на два пожизненный, один расстрел и три колесования.
Вскоре они привели меня в небольшой, душный кабинет, в котором висела сизая табачная дымка. И один из них рявкнул:
— Господин барон, студент Иван Корбутов доставлен.
— Свободны, — сухо сказал крупный мужчина, восседающий за рабочим столом.
Мои сопровождающие с явным облегчением ретировались. А я застыл на пороге и покосился на второго человека, который обнаружился в кабинете. Он развалился в кресле подле зашторенного окна и поглаживал окладистую бороду, щедро посеребрённую сединой.
Надо сказать, что оба служивых выглядели, как матерые волки, готовые накинуться на туповатого оленёнка, выскочившего из кустов прямо перед их мордами. Правда, «волки» порядком раздобрели к своим почтенным годам. Обоим было приблизительно по пятьдесят лет. Хотя тот мужчина, который сидел за столом, всё же выглядел постарше коллеги. И он же властным голосом первым нарушил затянувшее молчание:
— Присаживайтесь, Иван. Разговор будет долгим.
И повелительно указал пальцем с золотым рунным перстнем на стул. Тот стоял напротив его стола. Помимо него в кабинете ещё прописались два книжных шкафа, настенное зеркало и пяток стульев. Они прикорнули возле стены. А освещало всё это хрустальная люстра. Окна же, несмотря на ясное утро, оказались зашторены.
Я присел на указанное мне место, скользнул взглядом по столу, который пребывал в идеальном порядке, и без подобострастия спросил:
— Позвольте узнать ваше имя, сударь.
— Барон Андрей Викторович Грачёв, — представился он и холодно посмотрел на меня маленькими глазками, почти утонувшими в набрякших веках.
Вся его обрюзгшая, бульдожья физиономия с носом-картошкой и толстогубым ртом не вызывала симпатии. Как и бородка-клинышек. Она совсем ему не шла. А вот роскошная плешь вполне себе подходила барону, облачённому в новенький чёрный сюртук, который был полностью расстёгнут, позволяя увидеть слегка помятую белую рубашку.
Между тем я произнёс, кивнув головой:
— К вашим услугам, барон. И прежде чем вы начнёте задавать мне вопросы, позвольте попросить вас о крохотной услуге…
— Хм… — недовольно хмыкнул неизвестный мужчина из кресла. Кажется, ему совсем не нравилось моё вызывающее поведение.
А вот Грачёв вполне спокойно проронил:
— Дозволяю. Чего вы хотите, юноша?
— В силу некоторых причин, я могу лишь вам поведать о своих взаимоотношениях с погибшей сударыней Штокбраун, господин барон, — сказал я, пытаясь выглядеть невозмутимым.
— Ну это уже наглость! — взорвался дворянин в кресле, гневно сдвинув над переносицей кустистые брови. — Похоже, вы не понимаете, куда попали и кто перед вами сидит. Возможно, пара суток в холодной камере прочистит вам мозги?!
— Кхам… — кашлянул я в кулак, скрывая волнение. — Всё же я вынужден настаивать.
— Любопытно, — удивлённо протянул Грачёв и махнул рукой своему коллеге, который снова хотел облаять меня. — Ступайте, Ярослав Платонович. Я сам поговорю с этим дерзким студентом. Но ежели он зазря испросил меня о личной беседе, то вы ещё с ним потолкуете.
Мужчина грузно встал с кресла, наградил меня тяжёлым взглядом, словно наводил порчу, и вышел вон. Я тотчас испытал толику облегчения. Хрен его знает, то ли он действительно такой неуравновешенный, то ли они оба заранее договорились, что в самом начале беседы выведут меня из эмоционального равновесия.
Но, как бы то ни было на самом деле, я в следующие полтора часа откровенно поведал барону обо всех перипетиях своей дружбы с баронессой. И в моём рассказе помимо неё мелькал и Император, и Верлион, и портал.
Грачёв внимательно слушал меня, задавал уточняющие вопросы и всё больше проникался ко мне сдержанным уважением. Его явно впечатлили мои достижения и связи. Он даже собственноручно налил мне воды из графина, чтобы я промочил горло, а то оно у меня под конец повествования совсем пересохло.