двинулся на погост.
Шурику же я ничего не стал говорить. Да его и не оказалось в комнате, а искать мне его было не досуг. Вот поэтому-то я в одну физиономию и прибыл на остров. Ловко перелез через забор и в почти родном склепе соорудил портал. Он без проблем перенёс меня в знакомый весенний лес, пахнущий чернозёмом и гниющей листвой. А тут меня уже поджидал атаман и его команда. Вожак был непривычно молчалив и хмур. Он даже словесно не укусил меня, когда я забрался на телегу. Просто дал отмашку своим подчиненным. И мы всей бандой поехали к поселению.
Я скользнул заинтересованным взглядом по кислым физиономиям мужиков и полушепотом спросил у ближайшего бедолаги с внешностью затюканного крестьянина:
— Милейший, а чего это вы все носы повесили? Случилось чего?
— Эх-х-х, — махнул он рукой, покачиваясь в телеге. А потом всё-таки грустно пробурчал: — Хозяйка сказала, что чует приближение Повелителя. Не сегодня завтра нападёт он на наш посёлок. А чем мы ему могем ответить? Ничем. Вот народ и стал покидать свои избы.
— Печально, — выдал я, потирая подбородок.
Ну, то, что Повелитель выжил — для меня не секрет. А то, что он, похоже, сначала решил заняться ведьмой, а уж потом мной — вот это новость. И я тщательно обдумывал её, пока трясся в телеге.
А когда наш транспорт прибыл в поселение, то я сразу же увидел Марью Никитичну. Она встретила меня, нетерпеливо расхаживая по крыльцу. И сразу же без «здрасти» поманила меня сухонькой ручонкой и чуть ли не галопом скрылась в темноте коридора. Видать, сильно её взволновал скорый приход Повелителя. Она мчалась так, что я едва поспевал за ней, видя перед собой седые длинные волосы, которые развевались за сгорбленной спиной старухи точно плащ супергероя.
Бабка вихрем промчалась через половину своего жилища, влетела в комнату с зеркалом и недовольно поторопила меня, хотя я совсем чуть-чуть отстал от неё:
— Шустрее, шустрее. Чего телишься?
И зло взглянула на меня единственным глазом. Я непроизвольно вздрогнул, узрев на дне её буркала зарождающийся приступ безумия. Он был самым сильным, который я видел за всё это время. Кажись, старуха находилась в шаге от того, чтобы потерять над собой контроль. И, по всей видимости, она вряд ли сможет в ближайшее время выбраться из зыбучих песков безумия, ежели окунётся в них.
Кажется мне придётся сделать непростой выбор: либо рискнуть и провалиться в прошлое Повелителя, находясь в одной комнате с ведьмой, готовой отдаться сумасшествию; либо — пока не поздно чесать отсюда во все лопатки. А учитывая то, что смрадное дыхание Повелителя уже чувствуется на моём затылка, то стоит рискнуть и выбрать первый вариант. Так я и поступил.
Дождался, когда Марья Никитична трясущейся рукой накарябает на зеркале руны, а затем встал перед артефактом и спустя несколько секунд ухнул в его глубину.
В этот последний, третий раз меня угораздило попасть к подножию гор. Вокруг царил сумрак, тяжёлые, чёрные облака застилали небо, а упругие струи дождя хлыстали раскисшую землю. Раскаты грома звучали над головой, били ветвистые молнии, а из-за гребня растянувшихся полукольцом скал раздавался шум битвы. Но фокус моего нынешнего погружения был не на сражении, а на двух фигурах, застывших в паре метров друг от друга. Высокий зеленоглазый мертвец в развевающемся на ветру чёрном плаще, стоял напротив юной симпатичной девушки с обречённым выражением лица. Слёзы текли по её щекам и смешивались с потоками дождя, стекающими по коже. Длинные волосы трепал ветер, а верхняя одежда потемнела от влаги.
И она вдруг пронзительно воскликнула, перекрывая шум стихии и безобразный рокот битвы:
— Зачем? Зачем тебе моя смерть?!
— Я заберу свою силу, — прошелестел Повелитель. — Ты готова. Твоя душа прошла достаточно испытаний, а мой дар в тебе горит точно пламя очага в тёмной комнате.
— Хочешь мою силу? — неожиданно зло прошипела девушка и изогнула губы в жёсткой усмешке. — Ты не получишь ее, глупый, тухлый мертвяк! Ты сам закалил меня невзгодами и теперь расплачивайся за это!
Девица вдруг достала из кармана пергамент и яростно посмотрела на Повелителя. А тот, глядя на неё, обидно закаркал. Видимо, он так смеялся, совершенно уверенный в том, что любое заклятие девушки не навредит ему. Да вот только спустя пару секунд он со стуком захлопнул свои высохшие от времени челюсти и оборвал смех, когда девица приложила к руне-активатору заранее окровавленный палец. Заклятие вырвалось из пергамента и ударило не Повелителя, а — девушку. Она упала в грязь и стала дико выгибаться. Из её рта пошла пена, глаза закатились, а голова моталась из стороны в сторону.
Ошибка? Она неправильно написала заклятие? Не рассчитала силы? Но — нет. Кажется, девушка на это и рассчитывала. Ведь через пару секунд Повелитель, словно обессилев, упал на колени, потом на четвереньки и яростно прорычал:
— Что ты натворила?! Что ты сделала, глупая баба?!
— Мы… сдохнем… вдвоём… — сумела прохрипеть девушка, мучительно выгнувшись. Ткань блузы натянулась на её крепенькой груди, а позвоночник затрещал. — Я добыла твою… кровь. Она связала нас на время… ведь наши магические дары… одинаковы. И я убила себя… Но заклятие… ударило и по тебе… Прощай, выродок.
Разумный мертвец начал скрести скрюченными пальцами мягкую от дождя землю. И на этом моменте серый туман скрыл от меня фигуры Повелителя и храброй девицы, отдавшей жизнь, чтобы убить его.
Но уже в следующий миг туман исчез и явил мне всё те же горы, дождь и молнии. А вот скалы пропали. И им на смену пришла узкая тропинка, ведущая в горы. По этой самой тропинке двое мужчин в порванных одеждах несли тело Повелителя. Они уже выбились из сил. Один был ранен в голову и с трудом двигал ногами. А второй, лысый и с козлиной бородкой, порой сплёвывал кровь и лихорадочно шептал:
— Быстрее, магистр. Они уже близко. Скоро нагонят нас. Будь проклят Император и все его прихвостни!
— Беги… возьми сердце Повелителя и беги. Я уже не… могу, — прохрипел раненый и рухнул на колени. Вместе с ним упало и тело нежити. — Сердце. Сохрани сердце… В нём вся сила Повелителя.
— Благодарю за доверие, магистр! — фанатично выдохнул лысый мужчина. И в свете вспыхнувшей молнии мне его лицо показалось знакомым.
Тем временем раненый вытащил из ножен саблю и протянул её лысому. Тот взял клинок, несколькими лихими ударами вскрыл грудную клетку мертвеца, вытащил медленно, очень медленно бьющееся чёрное сердце и отправил его в карман. После этого магистр твёрдо посмотрел на лысого и решительно кивнул. И тот одним ударом сабли обезглавил магистра. Его срубленная башка покатилась вниз по тропинке. А мужик с сердцем Повелителя со всех ног помчался по скользкой от влаги тропинке, порой оскальзываясь на ней.
Я задумчиво посмотрел ему вслед, а затем серый туман скрыл и второе видение.
Глава 2
Когда артефакт отпустил моё сознание, то я снова увидел привычную комнату в бабкиных хоромах. И мне уже было предельно ясно откуда на груди Повелителя шрам. Для него подобрали новое тело и засунули в грудную клетку его, скажем так, оригинальное сердце. И оно-то не дало Агнессе склеить ласты. Её заклятие не смогло погубить сердце могучей нежити. А вот ежели бы «мотор» Повелителя разрушился в том бою, то Марья Никитична погибла бы, а так — сердце врага не дало ей уйти в загробный мир. Правда, она не достигла своей цели. Повелитель не был уничтожен раз и навсегда. И, скорее всего, именно события того дня породили у неё приступы безумия, которые, возможно, и заставили её уйти в болота.
И вот теперь я «наслаждаюсь» её перекорёженной физиономией с пылающим, как фонарь, глазом. Из уголка рта старухи свисала ниточка слюны, желваки вздулись под морщинистой кожей, а крылья носа трепетали, словно у хищного животного, почуявшего свежую кровь. Она ещё больше согнулась и двинулась на меня, широко разведя руки, оканчивающиеся скрюченными пальцами.
Я попятился от неё и горячо протараторил:
— Марья Никитична, вы это… не озоруйте! Сейчас совсем не время! Боритесь со своими демонами! Мы же нашли уязвимое место Повелителя. Его сердце! Оно как игла для Кощея Бессмертного. Расхреначим его сердце — и победа!
Но та будто не слышала меня. Зарычала точно дикий зверь и облизала блестящие от слюны иссохшие губы. А я судорожно нащупал в кармане револьвер и подумал, что ведьма во время припадка становится подобна животному. Безумие захлёстывает её разум, уничтожая возможность нормально соображать. Поэтому-то она и не может воспользоваться магией или позвать подвластную ей нежить. И это, конечно, хорошая новость. А то она и так выглядит крайне опасной. Шипит, рычит и скалит зубы.
Почти ласково глядя на неё, я просюсюкал, выставив вперёд левую руку, а правую держа в кармане с револьвером:
— Марья Никитична, вспомните, что вы человек… Вы с Земли, так же, как и я. И наш враг — Повелитель, — она утробно заурчала при упоминании нежити. И я тотчас поспешно добавил: — Но мы можем его победить. У меня уже есть идея. Даже если мы не сможем добраться до его сердца, то стоит попробовать ваш артефакт, который поменял местами души кота и моего брата… Смекаете?
— Это не мой артефакт… — прохрипела старуха, мучительно наморщив лоб. Похоже, она начала прогонять безумие. — Им владел Василий. И этот артефакт не способен выдернуть из тела душу разумной нежити… только человеческую или животную.
— Жаль, — промычал я, напряжённо наблюдая за внутренней борьбой бабки. Её припадок то отступал, то снова накатывал. И хрен пойми, чем закончится эта борьба.
— Часть меня зело ненавидит… Василия, — с лютой злобой выплюнула старуха, упав на четвереньки. — Но во мне его дар… Мне никуда не деться от него… Я чувствую его. И это сводит меня с ума. А-а-а-а!
Бабка пронзительно заорала, запрокинув голову к закопчённому потолку. И у неё во рту блеснули стальные зубы. А я всё-таки дал дёру, потеряв надежду на то, что старуха справится с безумием. Мои сапоги загрохотали по скрипящим половицам. А перепуганный мозг торопливо сообразил, почему Марья Никитична дуреет при виде меня. Она чует во мне дар Повелителя! Сейчас же ведьма, ко всему прочему, каким-то невероятным образом ощущает приближение и самого Василия — и это ещё сильнее сводит её с ума. Вот она и одурела, да не ночью, а при свете дня! Короче, валить надо отсюда! Валить!