— Главное, чтобы до вечера на нас никто не напал, а то в этих местах всякие чудища живут, — вполне разумно проговорил Андреев, держа между коленями винтовку. Её приклад упирался в доски кузова, а ствол смотрел в небо.
— Одно хорошо — кругом простор. Далеко видать. Сразу заметим супостата, — прохрипел Яшка и шумно вдохнул пахнущий чернозёмом влажный воздух.
— А ежели вы не будете каркать, то ничего с нами и не приключится, — суеверно выдал Корбутов. — Нечего такими речами беду привлекать.
— Сударь, вы же православный дворянин, а ведёте себя как тёмный крестьянин, — укорил моего брата Лев, накинув капюшон на голову.
— А приметы и поверья на пустом месте не возникают, сударь. Отцы наши и деды подмечали всякие закономерности… — авторитетно проговорил Шурик, помассировав подушечками пальцев припухшие глаза.
— Особенно мой подмечал. У кого дверь не закрыта да окно не прикрыто, — еле слышно насмешливо пробурчал под нос атаман.
— А матери наши и бабушки что подмечали? — не удержался я от насмешливой реплики.
— Да чего им подмечать? Они о мире не думают. Делами своими бабскими занимаются, — отмахнулся Александра и его кивками поддержали Яшка и даже просвещённый Лев.
А я криво усмехнулся. Ох с каким бы наслаждением этих троих пинали бы феминистки. Никто бы живым не ушёл.
Однако не во всём эта троица демонстрировала такое единодушие. Андреев стал с научным апломбом доказывать Яшке и Шурику, что суеверия — чушь. А те принялись убеждать его в обратном. Я же не стал встревать в их диспут. Привалился спиной к ящику, закрыл глаза и постарался уснуть. И к моему собственному изумлению, у меня это получилось.
Проснулся же я оттого, что на моё лицо стали падать мелкие холодные капли. Я тотчас раскрыл глаза и увидел мрачное чёрное небо, сплошь затянутое облаками. В небесах сверкали ветвистые молнии, где-то вдалеке грохотал гром, а все цвета пропали, уступив место серому.
И вот в этой серости мои спутники поспешно сооружали подобие шалаша из ящиков и своих плащей. Данный процесс уже подходил к концу, так что вскоре я вместе с ними нырнул в укрытие. В нём оказалось тесно. Зато дождь нас больше не донимал.
Яшка нехотя достал из кармана фляжку и пробурчал:
— Вот, берег для какого-нибудь торжественного момента, вроде позора сударя Андреева. Но, похоже, придётся сейчас испить. Уж больно паршиво на душе.
— Хорошая идея. Но ежели граф Эко каким-то чудом опять застанет меня за пьянством, то заставит идти пешком позади грузовика, — пошутил я и первым приложился к фляжке. Внутри оказалось какое-то ядрёное пойло, которое обожгло пищевод не хуже жидкого огня. Однако по моему телу тут же разлилось приятное тепло, а настроение стало стремительно улучшаться.
Мы пустили фляжку по кругу, делая небольшие глотки. Попутно наш квартет принялся по очереди рассказывать весёлые истории из жизни. И мы не забывали порой выглядывать из шалаша. Ведь надо же было следить за округой. Вдруг монстры подкрадутся? Но они, слава богу, решили не обращать внимания на нашу колонну.
Так мы без происшествий и добрались до очередной контрольной точки. К этому моменту непогода сменилась чистым небом, а солнце почти зашло за горизонт. И последние лучи светила озаряли «ворота в степь» — два пограничных облезлых столба, шлагбаум и покосившуюся сторожку. За ними простиралось необъятное пространство, покрытое молодой травой. А чуть в стороне от сторожки красовался старенький форт, над которым гордо реял флаг Империи. К нему-то и направилась наша колонна.
Я уже давно вылез из шалаша, поэтому сейчас принялся с интересом разглядывать приближающийся форпост. Он производил удручающее впечатление. Десятиметровые стены, сложенные из серых необработанных каменных глыб, густо изрезали мелкие трещины. Кое-где виднелись свежие шлёпки скрепляющего состава, коими замазали особенно широкие трещины.
Помимо всего этого, некоторые бойницы в стенах оказались заложены кирпичами. А опоясывающий форт ров был лишь на четверть заполнен мутной водой. Да ещё он кое-где обвалился.
Хорошо хоть на вершине стены грозно блестели артиллерийские орудия. А то бы я мог подумать, что это место давно перестало служить тем целям, ради которых его построили.
Между тем обшитые железом бревенчатые ворота форта с чудовищным скрипом открылись и грузовики по подвесному мостку проскользнули внутрь. Так мы оказались во внутреннем дворе.
Я скользнул взглядом по сторонам и увидел, что с этой стороны стены форта выглядят иначе. Бойницы сменились небольшими окнами, а возле земли появились двери и даже ворота. То-то стены мне показались необоснованно толстыми. Метров шесть-семь — не меньше. Оказывается, они служили не только для защиты. Форт представлял собой бублик, в котором все жилые комнаты, склады, залы и прочие помещения располагались внутри стен.
И сейчас во внутренний двор высыпалась часть гарнизона. Человек сто. И все они встали в четыре шеренги, приветствуя графа Эко.
А я в это время вылез из кузова и услышал недовольный голос Льва, который придирчиво рассматривал членов гарнизона:
— Господи, что же за печальное зрелище? Иван, вы только посмотрите. Пуговицы мундиров не начищены, на рукавах прорехи, сапоги грязные. У них ваксы, что ли, нет? А лица… лица… все осунувшиеся, забитые.
— Зато офицеры вон какие нажратые, — буркнул Яшка, с ненавистью глядя на пятёрку пузатых мужиков, которые торопливо семенили к графу. У всех пятерых мундиры едва не рвались на животах. Того и гляди пуговицы поотлетают. А на лоснящихся жиром лицах офицеров царили заискивающие улыбки.
— Тьфу, — зло сплюнул атаман и прошипел: — Воруют, как есть воруют. Простых бойцов обделяют.
— Вынужден согласиться, — поддакнул Лев и с грустью посмотрел на солдат гарнизона. Некоторые из них, судя по внешнему виду, были полукровками. В них угадывались и славянские черты и характерные для степняков.
— Ладно, господа, нечего тут стоят. Граф с прочими нашими спутниками вон уже потопали внутрь. Давайте нагоним их, — предложил я и торопливо двинулся за делегацией.
Мы быстро догнали их. И тут я услышал приторный голос лысого толстячка лет пятидесяти, который, видимо, был комендантом форта:
— … Всего, ваша светлость, под моими командованием двести шестьдесят два… нет, двести шестьдесят один человек. Младший сержант Карамет давеча помер. Животом бедолага маялся дня три, а вчера вечером преставился.
— А что же местный маг жизни? — спросил граф Эко, который пытался выглядеть дружелюбным. Но лишь пытался… Я видел в его глазах глубоко запрятанное презрение. Похоже, в своём следующем звонке Императору он разнесёт местного коменданта в пух и прах. Недолго ему осталось править этим фортом.
Но пока толстячок не понимал, что его участь предрешена, и лебезящим тоном ответил:
— Не имеется такого мага в моём форте. Обещали прислать ещё по тому году, но до сих пор ждём-с, ваша светлость. Может, вы бы могли поспособствовать скорейшему появлению мага жизни в форте? А то ведь мы тут служим в глухом углу. У нас даже нет телефонной или телеграфной связи. А до ближайшего городка, как вам, безусловно известно, почти полсуток пути. Благо, целительницу мы здесь приветили из степняков. Её лечение порой помогает.
— Поспособствую, поспособствую, — весомо проговорил Эко, качнув головой. — Появится тут маг жизни.
Комендант одарил графа желтозубой улыбкой, а затем он вместе со своими офицерами повёл нашу компанию вглубь форта. Тот мог похвастаться узкими коридорами с арочными, низкими потолками и воздухом, пахнущим застарелой пылью и чем-то кислым.
Неожиданно Лев похлопал меня по плечу и указал пальцем на небольшие горки скрепляющего состава, выпавшего из кладки.
— Они тут кругом. Как бы на голову булыжник какой не упал. Обидная будет смерть, — произнёс он и посмотрел на потолок.
Однако в форте и под ноги надо было глядеть. А то из-за скудного освещения можно было и навернуться. Тут до сих пор в ходу были факелы и свечи. Правда, наличествовали и более дорогостоящие керосиновые лампы. Но они обнаружились лишь в довольно просторном главном зале, который служил столовой. Здесь на длинных столах, накрытых чистыми скатертями, уже аппетитно пахли нехитрые блюда: зажаренные до хрустящей корочки куропатки, свежие благоухающие хлебом румяные лепёшки, маринованные грибочки, какие-то фрукты в меду, ячменная каша в глиняных горшочках и прочая снедь.
Войдя в зал, комендант расплылся в приторной улыбке и протараторил:
— Господа, извольте отужинать. Всё самое свежее. Готовили специально для вас, когда получили весточку из Южнограда о том, что вы почтите наш скромный форт своим высоким визитом. Конечно, кушанья наши грубые, совсем не подходящие для столь утончённых особ, как вы, судари. Но чем богаты — тем и рады. Извольте присаживаться. Сейчас солдаты принесут тазы с тёплой водой, дабы вы могли обмыть свои руки и лица.
— Лучше бы баньку какую организовал, — недовольно промычал Яшка и уселся на длинную лавку, которая прикорнула подле стола для низших членов гарнизона. Он и размерами оказался скромнее главного стола, да и скатерть тут была не такой чистой. Но выбирать нам не приходилось.
Я присел возле атамана, а Сашка со Львом притулились по правую руку от меня. Прочие же места на лавках заняли простолюдины и дворяне попроще. Самые родовитые, естественно, оккупировали главный стол, во главе коего разместился граф. Комендант же прикорнул справа от него.
Вскоре в зале появились молодые парни в звании рядовых. Они несли для дворян тазы и чистые полотенца. Наша делегация быстро привела себя в относительный порядок и принялась за еду.
Следующие четверть часа, а то и больше, в помещении раздавались лишь хруст мяса на зубах и стук ложек. А потом потихоньку начались и разговоры. И под эти разговоры рядовые поставили на стол кувшины с молодым вином и кумысом.
Яшка с охоткой принялся наполнять свой бокал. А я ограничился несколькими глотками вина. Андреев тоже не стал налегать на алкого