— А ежели водрузить на каждого жука ещё одно седло и посадить в него человека с пулемётом, то мы получим настоящие танки, — задумчиво пробормотал я и потёр подбородок двумя пальцами.
— Танки? — нахмурил брови граф. — Что это?
— Самоходная бронированная повозка с установленным на ней оружием, — пояснил я. — Не помню, где мне довелось вычитать о таком оружии. Однако Империи стоит задуматься о разработке подобных боевых машин.
— Хм, — хмыкнул Эко и погрузился в глубокие размышления.
Глава 16
После возвращения на виллу я, порядком вымотанный, завалился в свою кроватку и проспал пару часов. А когда открыл глаза, то первым делом, глянул на настенные часы. Их стрелки намекали, что я почти проспал час икс.
— Твою ети за ноги и об пол, — лихорадочно прошипел я и стал поспешно одеваться.
Напялив шмотки чёрного цвета, я открыл ставни и выглянул в окно. Да-а-а, тиха степная ночь, но сало хочется перепрятать.
Я торопливо забрался на подоконник и внимательно оглядел стену виллы. Она изобиловала лепными украшениями, но в самом низу стены они отсутствовали. Зато там стояла телега с пушистой копной сена.
Короче, как и говорил граф, мне не составит труда покинуть виллу. И я принялся изображать из себя Человека-паука. Мои пальцы цеплялись за лепнину, а ноги вставали на неё. Таким образом я добрался до второго этажа. И тут лепнина закончилась.
Тогда я оценивающе через плечо посмотрел на телегу с соломой. Конечно, это не «прыжок веры», но ногу можно легко подвернуть.
В этот миг растущие в паре метров от виллы раскидистые кусты посоветовали мне:
— Да, прыгай уже.
— Да, прыгайте уже, сударь. Ты забыл добавить «сударь». Даже дворяне следуют этому этикету. А тебя же по слухам скоро сделают дворянином. Так что потрудись соответствовать.
Мой взгляд непроизвольно метнулся к кустам. И я среди них заметил красный огонёк, тлеющей папироски. Яков и Лев уже оказались на месте. А на их глазах мне как-то стыдно было трусить. Поэтому я торопливо сиганул в телегу. Она встретила меня колючей соломой.
А на сеновале-то, похоже, не так уж и романтично сексом заниматься.
Я вылез из телеги и сразу же стал остервенело чесаться. Противные уколы соломы вызывали изрядный зуд.
Почёсываясь, я шмыгнул в кусты и встретил в них своих подельников.
Андреев сразу же спросил, блестя в темноте озорными глазами:
— Иван, вы всё-таки решили не брать с собой Александра?
— Ага, — агакнул я, раздвинул кусты и посмотрел на крошечный флигель, который стоял возле самой стены, опоясывающей территорию виллы. За стеной пряталась дорога, а за ней — возвышалась уже та стена, которая отделяла квартал дипломатов от остального города.
— Зело мудрое решение… сударь, — похвалил меня Яков, докурил папироску, бросил окурок под куст и закинул землицей. — А то бы Александр точно не смог бы выбраться тишком из виллы.
— Я так не считаю, — вступился за моего брата Лев, недобро посмотрев на атамана. — Да, он несколько неуклюж. Однако не стоит совсем низко оценивать его возможности.
— Так, господа, извольте прикрыть рты. И идите за мной. У нас есть несколько минут, пока происходит смена караула, — протараторил я, выметнулся из кустов и, согнувшись в три погибели, стал пробираться к флигелю. Яшка и Андреев послушно устремились за мной.
По пути мы в качестве укрытий использовали тени от строений, деревья и статуи. Так что нас не должны были заметить из окон виллы. Да и ночь сегодня, будто по заказу, оказалась довольной тёмной. Луну и звёзды скрывала пелена перистых облаков. Поэтому вряд ли кто-то мучимый бессонницей сумел бы увидеть нас.
Мы же в свою очередь добрались до флигеля. И я открыл дверь ключом, который передал мне Эко. Дальше наша троица нырнула в темноту строения. Хорошо хоть через небольшие окна внутрь проникал серый свет ночи. Благодаря этому мы сумели увидеть садовый инструмент: лопаты, грабли, тачки, ведра… Однако нас ничего из этого не интересовало.
Я закрыл дверь на ключ, откинул покрытый грязью половик и обнаружил под ним квадратный люк. И он тоже мог похвастаться замком. Но у меня и от него имелся ключ. Я отпер им замок, откинул люк и молча указал своим спутникам на чёрный зев с побитой ржавчиной лестницей.
— Не люблю подземелья, — пожаловался Лев и передёрнул плечами.
— Да, после дворцов они кажутся особливо холодными и тесными, прям как многие крестьянские избы, — саркастично проронил Яков и стал ловко спускаться по лестнице.
— На что это ты намекаешь? — выдохнул Андреев, глядя в зев, в котором исчез атаман.
— Наверное, на то, что дворяне катаются, как сыр в масле, в то время как некоторым крестьянским семьям иногда даже печь топить нечем, — проговорил я и тотчас уверенно добавил: — Но нынешний Император всё изменит.
— Крестьяне будут кататься, как сыр в масле, а дворянам нечем будет печи топить? — донёсся из темноты подвала насмешливый голос Яшки.
— Нет. Все будут в масле кататься. И дороги хорошие будут, а дураков не будет, — отрубил я и следом за Львом спустился по лестнице, предварительно закрыв люк.
В подвале, по понятным причинам, оказалось темно, как в не толерантной шутке про темнокожего человека. Но пока мы со Львом торчали наверху, Яков успел на ощупь обнаружить факел. И теперь он запалил его, воспользовавшись прихваченными с виллы спичками.
Вспыхнувшее пламя осветило небольшое помещение со стенами из потрескавшегося кирпича. В углу стоял обитый железом сундук, а в дальнем конце подвала обнаружилась стальная дверь с тяжёлым засовом. За такой массивной дверью вполне могли держать Цербера или разъярённую женщину, которой не подарили новенький айфон. Она с одинаковой лёгкостью выдержала бы гнев любого из этих созданий.
Я усмехнулся своим мыслям, втянул ноздрями влажный воздух и произнёс:
— Итак, пора заняться нашим внешним видом.
— Тут? — спросил Яков и указал пальцем на сундук.
— Угу, — кивнул я.
Атаман поднял крышку сундука и начал вытаскивать меховые безрукавки, шаровары и прочие шмотки, которые носили рядовые степняки. В сундуке даже обнаружились парики из курчавых чёрных волос. Мы всё это напялили на себя. Вооружились ятаганами, револьверами. А физиономии свои мы прикрыли шейными платками. Степняки практически не пользовались ими, но нам нужна была маскировка.
После этого мы запалили ещё один факел, открыли стальную дверь и цепочкой двинулись по узкой подземной кишке.
На всякий случай я напомнил, топая за широкой спиной Яшки, который шёл первым и держал факел:
— Господа, если патрули степняков заинтересуются нами — не применяйте револьверы. Их выстрелы перебудят всю столицу.
— Тогда нам придётся бежать, — пробурчал Андреев и неодобрительно хмыкнул. Ему претило показывать спину кому бы то ни было.
— А вы разве не умеете бегать… сударь? — насмешливо бросил атаман.
— Умею, но не хочу. Дворяне так не поступают. Однако, нам, возможно, и не придётся бежать, ежели ты, Яков, бесшумно сразишь степняков своей волчьей усмешкой и запахом изо рта, — уколол атамана Лев и довольно хохотнул.
Яшка заворчал, но не нашёл достойного ответа. Он лишь громко фыркнул и сплюнул под ноги. А я ему попенял:
— Не оставляй лишних следов. Нам нельзя никому доверять.
— У-р-р, — издал непонятный звук Яков, который вроде бы звучал, как согласие.
Между тем пламя факела вырвало из тьмы очередную дверь. Она была густо покрыта паутиной и ржавчиной. Видать, давненько ею не пользовались. Петли и замок заржавели. И мы с трудом открыли её. Но когда всё же отворили, то проникли в запущенный подвал. Вокруг валялись гнилые корнеплоды, щепки от бочек и даже стоящая возле стены деревянная лестница выглядела так, словно ей по меньшей мере сто лет. Надеюсь, она выдержит наш вес.
Пока же мы снова занавесили железную дверь ветхой тряпкой, которая прежде скрывала её. И лишь потом воспользовались лестницей. Благо, она не сломалась, пока мы открывали крышку люка и выбирались по ней из подвала.
Так наше трио оказалось в заброшенном домике с заколоченными окнами.
Я практически бесшумно подошёл к входной двери и через щель посмотрел наружу. Улица оказалась пустынной, а в двадцати метрах слева красовалась стена, опоясывающая квартал дипломатов.
Не мешкая, мы выскользнули из дома и закрыли дверь, на которой чёрной облупившейся краской был намалевал знак, похожий на человеческий череп. Давеча граф сказал, что таким символом отмечают дома и города, в коих свирепствует чума. Конечно, в этой халупе чума была лишь по легенде, чтобы отбить у возможных грабителей всякую охоту залезать в этот дом, но мне всё равно стало слегка не по себе.
Как вообще эту хибару до сих пор не сожгли? Вероятно, наше посольство как-то исподволь подсуетилось.
Я поёжился и вместе со спутниками зашагал к тому храму, который располагался ближе всего.
— Нам бы только выбраться из центра города, а потом патрулей будет меньше, господа, — тихонько проговорил Андреев, внимательно глядя по сторонам.
— А то мы не знаем, — пробурчал Яков.
Я промолчал.
Мои глаза пронзали мрак ночи, а уши ловили звуки спящего города: где-то истошно вопили коты, гавкали собаки, тихонько ржали лошади…
Но вот раздался цокот копыт, скрип сёдел и приглушённые голоса.
Мы тотчас нырнули в щель между домов. И спустя всего несколько секунд на пустынной улице показалось трио вооружённых до зубов степняков. Это были чауши — местные полицейские. Они проехали мимо нас, о чём-то негромко разговаривая на своем языке.
Фух, повезло. Я вытер вспотевший лоб и продолжил путь.
Нам ещё три раза пришлось прятаться от патрулей, прежде чем мы достигли небольшого храма. Он был сложен из саманного кирпича и имел овальную крышу. Из его крошечных окошек не лился свет. А пошарпанные деревянные двери были закрыты и на них висел амбарный замок. Яшка сразу же метнулся к нему, поковырял спицами и внутри замка что-то щёлкнуло.