Дольше задерживаться он там не стал. Когда вышел с женской половины, увидел стоящего у двери дона Альбу, по-прежнему опирающегося на свой меч, и человек десять митряевской прислуги, полукольцом окружившей его. Чуть поодаль стоял Мудр. Черт его знает, о чем он говорил с испанцем. Валентин не спрашивал. Как бы то ни было, Иван почему-то сделал ошибочный вывод, что Мудр — фигура несерьезная. А может быть, он ожидал, что Мудр кинется в драку? Но ведь сила Мудра не в кулаках и не в оружии, и даже не в количестве дворни, которую он может натравить. Сила Мудра совсем в другом.
Здесь Валентин вдруг подумал, что прошло почти уже полгода, а Мудр о себе даже не напоминал. Ведь так было и в прошлый раз, когда его схватили и отправили в Вологду. Пока Валентин с друзьями беспрепятственно бегал по торжищу, Мудр готовил свою комбинацию с Диком Ричардсоном. А потом — бац — и нанес удар. Вполне возможно, что и сейчас готовит нечто подобное.
И тогда, когда Валентин с Иваном Альбой были у него дома, он промолчал, ничего не ответив на выкрик Валентина.
— А-а, Мудр! Я все рассказал о тебе матушке, убийца!
Иван оторвал кончик своего меча от пола и прочертил им в воздухе широкую дугу. Кольцо окружавшей их дворни тотчас же распалось. Валентин прошел к лестнице. Иван шел рядом с ним, но спиной вперед. Поводя мечом из стороны в сторону, он держал на безопасном расстоянии последовавшую за ними митряевскую дворню. Они тогда спокойно спустились по лестнице, вышли из дома и сели в свой возок. Митряевская дворня с дубьем в руках, бешено вращая глазами, сопровождала их до самого низа, но никаких агрессивных действий так и не предприняла. Смолчал и Мудр.
Что ж, если из этого Иван сделал заключение, что Мудр испугался, то он очень серьезно заблуждается.
— Не так уж и просто спихнуть моего отчима, — ответил Ивану Валентин. — По крайней мере, мне в голову ничего умнее покушения на его жизнь не приходит.
— Так давай попробуем, — вдохновился дон Альба.
— Каким образом? Ты вызовешь его на поединок? — с издевательской улыбкой на устах осведомился Валентин.
— Зачем? У нас в Испании есть такие специальные люди — профессиональные убийцы. Уверен, они есть и здесь. Давай найдем такого человека и заплатим ему.
— Ох, — тяжело вздохнул Валентин. — Не пройдет. Ты даже не представляешь, как он хитер и осторожен.
— Ну тогда не знаю, — буркнул Иван. — Что бы я ни предложил, все тебе не по нраву. Думай сам. — Некоторое время он сидел молча, изображая несправедливо обиженного, но вскорости природный темперамент взял верх, и испанец воскликнул: — Слушай, Михайла, давай, в конце концов, накажем хотя бы Дика Ричардсона!
Эти несколько минут, пока дон Альба демонстрировал свои актерские данные, Валентин напряженно думал над тем, где, когда и каким образом Мудр может нанести ему удар. Полгода срок немалый. За это время Мудр вполне мог раскусить их аферу, поняв ее суть. Вполне может так статься, что именно сейчас он и готовит какую-нибудь гадость.
Валентин высунулся в окно.
— Эй, Пров! — крикнул он кучеру. — Поворачивай назад в имение!
Карета остановилась и осторожно, в несколько приемов, стала разворачиваться на узкой дороге.
— Ты что, Михайла? — удивился дон Альба. — Зачем в имение?
— Ты же хотел расправиться с Диком Ричардсоном?
— Ну да…
— А с Мудром?
— Конечно…
— Вот мы и поедем расправляться с ними.
— Но их нет в имении, они в Ярославле.
— Зато там есть Силка.
Воспоминания о том, как его в прошлый раз выловил Мудр, подставив ему иностранца с очень выгодным предложением, натолкнули Валентина на два вполне конкретных соображения. Первое — из требований безопасности приостановить обмен до тех пор, пока… И вот тут возникает соображение второе — пока с Мудром Митряевым не будет покончено раз и навсегда. А если уж начинать войну с Мудром, то без разведки не обойтись. Свой агент в стане противника у Валентина есть. Это Ксанка. Ну а к агенту необходим связной, роль которого всегда успешно исполнял Силка. Исходя из этих соображений, Валентин и приказал повернуть обратно.
В имении их встретили с удивлением. Еще бы, ведь они выехали отсюда всего лишь два часа назад… Еще большее удивление вызвали распоряжения Валентина — Силке срочно собираться и ехать с ними в Ярославль, Ерохе же оставаться в имении и продолжать создавать впечатление нормальной работы рудника. Иностранцев же больше не принимать и обмен талеров на рубли не производить до особого распоряжения.
Силке собраться в дорогу что голому подпоясаться. Через несколько минут карета вновь покинула имение, оставив провожавшего друзей Ероху в полном недоумении.
После вольных просторов, после лесов и полей, по которым пролегала дорога, человеческая сутолока, суета, пыль и теснота городских улиц и площадей, встретившие путников в Ярославле, живо напомнили Валентину ощущения, испытываемые человеком, вновь попавшим в московское метро после недели, проведенной где-нибудь на природе. Остановились прямо перед конторой торгового дома «Митряев и товарищи». Путники еще не успели размять ноги, выбравшись из экипажа на мостовую, а из дверей конторы уже выбежал дядька Кондрат.
— Ну наконец-то! С приездом! — приветствовал он их. — Ого, да с вами и Сила приехал…
— Здравствуй, дядька Кондрат, — ответил за всех Валентин. — Какие новости?
— Новости у нас только одни — покупатели топочут ногами и вопрошают: «Когда ж наконец слитки привезут?»
— Да уж привезли… Берись! — Валентин махнул рукой своим путникам.
Сундук с серебром сняли с экипажа и занесли внутрь конторы.
— Уф-ф, — выдохнул дядька Кондрат, отирая лоб тыльной стороной ладони. Наверное, это должно было означать, что он таким образом стряхивает пот, выступивший от тяжелой работы. — Добрый вес в этот раз. Это сколько же?
— Сто пятьдесят слитков, — ответил Валентин.
— Хорошо. Почти сотня уйдет прямо сегодня. Надо только покупателей известить, что товар пришел. Вы как?.. Отдохнете с дороги или?..
— Некогда отдыхать. Посылай посыльного да и нам давай адреса. Мы тоже за посыльных поработаем, — распорядился Валентин.
Остаток торгового дня ушел на то, чтобы известить, принять и рассчитаться с покупателями. Дядька Кондрат оказался прав — спрос на серебро накопился изрядный. В один день ушло сразу сто восемь слитков. Ну а после того как контора была закрыта, все собрались за обеденным столом.
— От Мудра ничего не слышно? — спросил Валентин, когда все, проглотив с устатку по первой, со зверским аппетитом набросились на закуску.
— Не… Тишина, — ответил дядька Кондрат, с хрустом разгрызая огурец.
— Плохо. — Выпив свою чарку, Валентин съел лишь небольшой кусочек соленого залома[8] и теперь, облокотившись о стол, в упор смотрел на дядьку Кондрата.
— Чем же это плохо? — удивился тот, отложив в сторону свой огурец.
— Да Михайла чего-то вдруг решил, что если Мудр ведет себя тихо-мирно и палки в колеса нам не вставляет, то это значит, что он готовит какую-то большую пакость, — пояснил Силка, не переставая жевать. — У нас так в прошлый раз было. Сначала ничего, ничего, а потом бац — и накрыл он нас.
— Гм-м… — Дядька Кондрат положил на стол огурец и двузубую вилку, которой только что перед этим наколол добрый кусок свиного окорока. — Уж полгода Мудр Лукич ведет себя тише воды ниже травы… Ох, непохоже это на него! Пожалуй, ты прав, Михайла. Надо ждать от него какой-нибудь пакости…
— Ум-ум-ум… Михайла распорядился обмен пока прекратить, — все так же продолжая жевать, сказал Силка.
Дядька Кондрат крякнул, почесал лысеющий затылок, пригладил бороду.
— Эх, и дело жаль останавливать, и…
— А скажи-ка, дядька Кондрат, — перебил его Валентин, — как иноземцы за зерно рассчитываются? В предоплату или по поставке?
— Это у кого как. По-разному. Ежели покупатель с продавцом никогда не работал, а то еще и впервые в Ярославль приехал, то норовит сначала загрузиться на Мологе, а потом уж и расплачиваться. Но зато ему и цену приходится существенно большую платить. А если у людей отношения давние, то покупатель может заранее и предоплату внести.
— И когда вносят предоплату? — вновь перебил его Валентин.
— Как договорятся. Бывает, что в июле… А когда год худой и уже ясно, что урожая толком не будет, то покупатель чуть ли не в начале июня деньги свои норовит всучить. С одной стороны, это вроде бы выгодно, а с другой — лишние обязательства для продавца. Тебе б, допустим, товар надо придержать, потому как по осени цена на него каждый день расти будет, а ты уже сдуру его продал еще в начале лета. Так что по-разному бывает. И от давности отношений зависит, и от того, есть ли у продавца свободные деньги в наличии… От многих вещей.
— Понятно. А положим, Митряевы как торгуют?
Дядька Кондрат хмыкнул:
— Митряевы никогда предоплаты не брали. Еще чего… У Митряевых свободная денежка всегда водилась. Так что в предоплате не было никакой необходимости. Митряевы торгуют день в день. И только тем зерном, что у них уже на складе лежит.
— Что ж… Это уже хорошо. — Валентин улыбнулся. Силка, дон Альба и дядька Кондрат внимательно смотрели на него, усиленно пытаясь понять, куда же он клонит. — А с торговым домом Ричардсонов Митряевы работают, не знаешь?
— О-о… Ричардсоны — это стародавние клиенты. Еще дед твой им зерно продавал. И отец твой родной… Думаю, и Мудр с ними работает. Они зерна каждый год много берут. И разного. У них, у Ричардсонов этих, всегда так было заведено — старший сын здесь, в Ярославле, сидит в конторе, а отец — в Англии да сюда иногда наведывается. У них принято старшего сына в роду Ричардом называть. Получается, по-нашему, Ричард Ричардов Ричардсон. А Ричардсон — это, значит, сын Ричарда, то есть Ричардов опять же по-нашему. Так что поколения меняются, а в Ярославле так и сидит Ричард Ричардов Ричардсон. Со старым Ричардом-то я хорошо был знаком, а вот молодого совсем не знаю.