На улицах Петрограда. Февраль 1917
Открытка. [Из архива автора]
Почти физически ощущалось разложение власти, ее неспособность предотвратить надвигающуюся катастрофу, утрата ею остатков авторитета в российском обществе. В этой агонии власть лихорадочно искала «виновников» внутреннего разложения общества, тех, кто препятствовал, по ее мнению, укреплению патриотического духа в борьбе с внешним врагом – Германией и ее союзниками. По стране прокатилась волна погромов против еврейского и немецкого населения, «сектантов всякого рода», выходцев из стран, входящих в воюющий с Россией блок. Были арестованы или высланы из страны многие лидеры протестантских церквей и общин, закрыты молитвенные дома, вводился запрет на распространение неправославной религиозной литературы.
Однако история распорядилась по-своему: назревавший переворот произошел не сверху, а снизу, не планомерно, а стихийно.
Уже 23 февраля 1917 г. в Петрограде появились первые признаки народных волнений.
24 февраля мирные митинги уступили место первым вооруженным столкновениям с полицией.
Бой у полицейского участка. Март – август 1917 Открытка.
[Из архива автора]
«С глубокой радостью извещаю…» Февраль – март 1917 Поздравительная открытка.
[Из архива автора]
25 февраля работа фабрик и заводов, занятия в учебных заведениях приостановились. Весь Петроград вышел на улицы. У здания Городской думы, что на углу Думской улицы и Невского проспекта, произошло крупное столкновение народа с полицией, а на Знаменской площади при таком же столкновении казаки приняли сторону народа, бросились на военную полицию и обратили ее в бегство.
26 февраля, в воскресенье, правительство приготовилось к решительному бою. Центр столицы оцепили патрули, повсюду были установлены пулеметы. Это не устрашило толпу. В громадном количестве, со знаменами, люди ходили по улицам, собирались на митинги. Чтобы усилить полицию, часть солдат была переодета в полицейские шинели, что вызвало в полках Петроградского гарнизона волнения и чрезвычайное негодование и дало толчок к переходу на сторону восставшего народа.
В то время как в центре столицы волны протестующих заполняли все новые улицы и площади, в здании Святейшего синода на Сенатской площади собрались его члены. Правда, не все смогли прибыть. Не было обер-прокурора Н.П. Раева и заседание вел товарищ обер-прокурора, князь Н.Д. Жевахов. Обращаясь к первенствующему члену Синода митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому), он призвал выпустить воззвание к населению, с вразумляющим и грозным предупреждением ко всем отступающим от верности монархии и России, и предупреждающим о церковных карах в случае непослушания. Предполагалось, что воззвание будет зачитано с церковных амвонов каждого храма и во множестве расклеено по городу. Но митрополит Владимир отмалчивался… – «Это всегда так, – наконец произнес он, – когда мы не нужны, нас не замечают, а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью».
Члены Временного правительства. Петроград. 1917 [РГАСПИ]
Князь сделал было еще одну попытку призвать присутствующих не стоять в стороне от разыгрывающихся событий, выступить в союзе с правительством, но иерархи заупрямились, и с воззванием ничего не получилось. Никто из присутствовавших и не предполагал, на пороге каких событий стоят Россия, Церковь, Народ. По обыкновению последних лет, участники заседания лишь «демонстрировали» свое недовольство сложившимися отношениями Синода с обер-прокурорской властью, но никак не вступали в оппозицию самодержавной власти. Волею обстоятельств это Синодальное заседание, оказавшись последним при старом режиме, одновременно стало рубежом во взаимоотношениях церкви и государства в новых политических обстоятельствах.
В последующие несколько дней православная монархия рухнула, как падают столетние дубы, корни которых истлели и более не имели связи и подпитки от окружающей их почвы… 2 марта Николай II подписал акт отречения от престола и за себя, и за наследника, в пользу младшего брата Михаила Александровича. Но тот не решился тотчас «восприять верховную власть», откладывая этот момент до времени установления Учредительным собранием «нового образа правления и новых Основных законов».
Вместе с монархией рухнула и вся прежняя система отношений власти с государственной церковью и иными религиозными объединениями. Завершился длительный период истории христианско-православного государства в России вместе с сопутствовавшей ему «несвободой совести», в условиях которой жила подавляющая часть российских подданных.
Спешно образованное из членов Государственной думы Временное правительство, заместившее ушедшую в небытие старую верховную власть, опубликовало 3 марта Декларацию с разъяснением своего политического курса и задач, к разрешению которых намеревалось приступить немедленно. Обещались «религиозные свободы» и реформы во взаимоотношениях государства и религиозных организаций. Казалось, обещаниям суждено сбыться: в первый же революционный месяц правительство предприняло шаги по реформированию вероисповедного законодательства или исключению из общегражданского законодательства существовавших конфессиональных ограничений:
4 марта – военный министр А.И. Гучков предложил отменить национальные, вероисповедные, сословные и политические ограничения при производстве нижних чинов в офицеры.
6 марта – в указе о политической амнистии было объявлено о прекращении преследования лиц за совершенные ранее уголовные деяния, в том числе и по религиозным побуждениям; а в «Обращении» к гражданам России заявлено, что правительство считает необходимым немедленно «обеспечить страну твердыми нормами, ограждающими гражданскую свободу и гражданское равенство».
7 марта – утвержден текст присяги «на верность службы Российскому государству для лиц христианских вероисповеданий»[92].
9 марта – правительство поручило министру юстиции подготовить законопроект об отмене всех национальных и религиозных ограничений.
10 марта – правительство утвердило выпущенное Министерством торговли и промышленности постановление «О немедленном облегчении образования акционерных обществ и устранении из их уставов национальных и вероисповедных ограничений»[93].
16 марта – Временное правительство приняло постановление об отмене празднования так называемых царских дней[94].
Как эти, так и другие аналогичные предложения, на первых порах не были скоординированы и скорее представляли собой личные инициативы членов правительства, были желанием заявить о проблеме, напомнить ранее даваемые партийные обещания.
Постепенно религиозная проблематика нашла своих постоянных исполнителей в правительственных структурах. Ими стали обер-прокурор Святейшего синода, Министерства внутренних дел, юстиции, а затем и исповеданий. Можно выделить три основных направления реформирования правовой базы государственной вероисповедной политики, вокруг которых и объединялись их усилия:
• разработка и принятие обобщающих законопроектов по принципиальным вопросам вероисповедной политики и по обеспечению права граждан на свободу совести;
• создание нормативной базы, регулирующей положение и деятельность различных конфессий и отношения государства с ними;
• определение прав и обязанностей, сферы и характера деятельности специализированных государственных органов, призванных проводить на практике политику государства в вопросах свободы совести и вероисповеданий.
Формируя программу вероисповедных реформ, правительство исходило из убеждения, что прежний характер государственно-церковных отношений, свойственный конфессиональному государству, объективно изжил себя. В одной из записок Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД в адрес правительства об этом сказано было вполне определенно:
Падение старого государственного строя привело к необходимости коренного пересмотра всех существующих в России вероисповедных отношений. Старый строй не признавал полной свободы совести и исповедания. Он не допускал свободы вероисповедных переходов, свободы религиозной пропаганды, равенства всех религий и культов перед законом. Новый государственный строй возвестил о начале полной религиозной свободы. Этому началу противоречит существующее положение церквей и религиозных обществ в России, унаследованное от старого порядка. Явилась необходимость коренной реорганизации этого положения[95].
Принимая такую оценку и исходя из того, что Российское государство отныне не есть «христианско-православное», а есть светское «внеконфессиональное» государство, правительство, опираясь на предшествующий опыт Государственной думы, постепенно сформулировало программу первоочередных конкретных мер в сфере взаимоотношений с религиозными организациями и верующими гражданами. Среди них:
• объявить амнистию всем, кто был осужден по «религиозным делам»;
• отменить вероисповедные, тесно переплетавшиеся с социальными и национальными, ограничения;
• обеспечить равенство религий, а также граждан независимо от их отношения к религии;
• отменить обязательное преподавание в государственных учебных заведениях Закона Божьего;
• передать в ведение министерства народного образования церковно-приходские школы;
• снять ограничения на деятельность старообрядческих, католических, протестантских и иных религиозных объединений.
Откликаясь на такого рода обещания, представители ранее «терпимых» и «гонимых» религиозных объединений практически сразу же признали «историческую закономерность» падения самодержавия, объявили о поддержке внутренней и внешней политики Временного правительства, а также и его шаги по разрешению религиозного вопроса. В адрес правительства поступали приветственные телеграммы и обращения от мусульманских, старообрядческих, иудейских, армяно-григорианских, униатских, баптистских, евангельских и других общин. В них выража