И вновь хлопоты о сдаче дел по прежней епархии и подготовка к выезду на новое место служения. Тихон прощается с епархией. Проводит последние службы в Холмском соборе, в семинарии, в других храмах и учреждениях епархии, на которые собираются тысячи богомольцев, переживавших отъезд полюбившегося им владыки. Наконец, 10 октября он сдает «движимое и недвижимое имущество» Архиерейского дома и наличествующие денежные суммы в количестве 463 рублей 31 копейки.
На следующий день, 11 октября, в зале уездного собрания был устроен прощальный обед в честь отъезжавшего архипастыря. Он запомнился его участникам обилием произнесенных речей, в которых, конечно, превалировала грусть в связи со столь скорым расставанием. В своем ответном слове Тихон поблагодарил всех за проявленные к нему чувства, и завершил свой тост следующими словами:
Когда я почти семь лет тому назад впервые подъезжал весною к неведомому для меня Холму, была ненастная погода, стоял туман, застилавший Холм. Но вскоре из-за туч прорвался луч света и осветил Холм с его дивною, святою горою. Нечто побольше было и в моих отношениях к Холму. Я не знал ни его, ни общества, живущего в нем. Но чем больше я знакомился с ним, тем более светило солнце любви, понимания, взаимного доверия. Да здравствует же это солнце любви Христовой и да согревает оно Холм и его святую гору во век веков[26].
В завершении прощания с кафедрой Тихон наносит визит правящему архиерею в Варшаву. Далее путь его лежал в Санкт-Петербург. По дороге епископ останавливается на несколько дней во Пскове. Здесь он уже думает об Америке и начинает собирать свою «команду» из псковских «знакомцев» по семинарии. Заехал он и в Торопец, где находился с 18 по 23 октября, чтобы проведать болеющую мать и поклониться могиле отца и братьев [27].
Исаакиевский собор. Санкт-Петербург. 1890
[Из открытых источников]
Находясь в столице, Тихон изучает синодские дела по Алеутской епархии, знакомится с разнообразной и весьма значительной перепиской, с хозяйственным состоянием епархии, с личными делами священно- и церковнослужителей. Выясняется, что на конец 1898 г. епархия состояла из трех благочиний: Ситхинского, Уналашкинского и Нью-Йоркского, включавших в себя 29 приходов и 55 церковных школ. Общее число прихожан составляло около 28 тысяч человек. Их религиозные потребности обслуживали 42 священнослужителя и 25 псаломщиков. С 1896 г. выходил дважды в месяц журнал «Американский православный вестник».
Саблер пользуется присутствием Тихона в столице и привлекает его к службам в столичных храмах, к синодским делам. В частности, приглашает поучаствовать 1 ноября в Исаакиевском соборе в хиротонии архимандрита Германа (Иванова) во епископа Люблинского, викария Холмско-Варшавской епархии.
Свои внутренние смятения и тревоги Тихон поверяет митрополиту Флавиану, в письме которому он пишет:
…Почти два месяца, как нахожусь в смятении, беспокойстве и тумане, и когда «почию», – и сам не знаю; вероятно, не скоро, не скоро! Ради одного послушания еду в Америку, и лишь одно успокаивает меня, – это то, что сего я не искал и не желал, и если оно пришло, то не без воли Божией, и посему, думаю, Господь и не оставит меня без Своей помощи…
Преосвященному] Николаю[28] повелено ожидать моего приезда, хотя он и рвется из Америки. В начале ноября я, вероятно, выеду туда; впрочем, о сем сообщу Вам своевременно вместе с своим адресом.
В Петербург я приехал 26 окт[ября] утром и на другой день был принят владыкою митрополитом[29], – принят отечески и сердечно; владыка сидел в постели, но был одет сполна: в рясу, клобук, панагию, звезды; разговаривал вполне складно, и пробыл я у него минут пятнадцать, хотя он удерживал и дольше; делами, конечно, он не занимается (ведает Преосвященный] Иоанн[30]) и редко кого принимает. Опасность теперь миновала (он три дня был без сознания, но после соборования пришел в себя), но все же едва ли особенно долго он протянется…[31]
Наконец, все сборы завершены…
15 ноября 1898 г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры епископ Тихон отслужил последнюю литургию в России. На Варшавский вокзал к вечернему поезду прибыли для проводов епископа Тихона В.К. Саблер, знакомые профессора Санкт-Петербургской духовной академии, бывшие воспитанники епископа по Псковской и Холмской семинариям, которые в то время обучались в Академии. Попрощавшись со всеми и преподав святительское благословение, владыка шагнул в вагон…
Варшавский вокзал. Санкт-Петербург. XIX в.
[Из открытых источников]
Поезд тронулся…
Провожающие все вместе запели «ис полла эти, деспота»[32].
Скорый поезд увозил епископа Тихона на новое место служения, а вместе с ним уезжала и его «команда»: псаломщиками в Нью-Йорк М.И. Беллавин и В.И. Туркевич, а Н.В. Гривский в кафедральный собор в Сан-Франциско и келейник епископа. Маршрут был непривычным: Вержболово, Эйдкунен, Берлин, Париж. Никто из них так далеко на запад от России не выезжал. Конечной точкой маршрута был французский порт Гавр и нужно было успеть к 21 ноября, когда пароход французской трансатлантической компании «La Champagne» выходил в океан, взяв курс – на Америку!
Алеутская и аляскинская епархия
Поздним вечером 30 ноября 1898 г. пароход «La Champagne», преодолев более трех тысяч морских миль, вошел в гавань Нью-Йорка. Однако сойти в этот же день на берег не удалось, поскольку по правилам океанские лайнеры могли швартоваться лишь в светлое время суток. Пришлось пассажирам ночь переночевать на корабле. Это немало огорчило массу богомольцев, которые со всех концов Америки съехались в Нью-Йорк для встречи своего нового владыки. Лишь на следующее утро официальная и неофициальная российские делегации взошли на корабль и приветствовали епископа Тихона. А уже вечером этого же дня Тихон служил в русской Свято-Николаевской церкви. Его первыми словами стали: «Я покинул любезную родину, свою престарелую мать, близких, знаемых мне, милых сердцу моему и отправился в страну далекую к вам…»
На долгие восемь лет «страна далекая» стала место его миссионерского служения. Приглашения на службы и торжественные мероприятия поступали со всех сторон, но епископу Тихону следовало спешить в Сан-Франциско, где маялся в желании покинуть Америку бывший епископ Алеутский Николай (Зиоров).
Ранним утром 4 декабря Тихон разделил своих спутников: сам он вместе с местным священником Александром Хотовицким направился в Вашингтон; остальные двинулись в сторону Сан-Франциско. Прибыв в Вашингтон, владыка узнал, что А.П. Кассини, чрезвычайный и полномочный посол России, буквально накануне перенес сердечный приступ. Он навестил посла и пожелал тому скорейшего выздоровления. Затем осматривал город и его достопримечательности. Вечером в честь епископа Тихона в посольстве состоялся торжественный прием.
На следующий день Тихон двинулся, меняя поезд на автомобиль или даже на повозку, запряженную лошадьми, вслед своей «команде» по огромной и незнакомой стране. Останавливались в больших и малых городах, где были православные храмы, русские братства и сестричества, в которых теплилась русская православная жизнь. На епископские службы приходили и съезжались жители из различных близлежащих населенных пунктов. Неизменно присутствовала любопытствующая часть американцев, взиравших на непонятные для них обряды, слушая пение и речь, озирая красочно убранный зал, красивые облачения епископа и духовенства. Тихон каждый раз проповедовал… По тому, как внимала паства, чувствовалось, что православные люди изголодались по русскому слову, хотели и видеть, и слышать посланца из далекой России. По окончании службы выстраивалась могучая очередь желавших получить благословение епископа, который, Бог знает когда, вновь здесь окажется. Свободное от служб время Тихон посвящал беседам с духовенством, церковными советами, знакомству с приходскими делами.
Через неделю продвижения по стране, через весь континент, от восточного побережья до западного, вечером 11 декабря, поезд наконец-то, остановился на перроне вокзала Сан-Франциско. Тихон и сопровождавшие его поспешили в Троицкий кафедральный собор, где, несмотря на поздний час, их ждали многочисленные богомольцы. В напряженном волнении Тихон переступил порог теперь своего кафедрального собора… Навстречу, отделившись от стены многочисленных священников, выступил епископ Николай, приветствуя своего преемника. В заключение речи он вручил Тихону посох митрополита Иннокентия (Вениаминова), просветителя Алеутского с пожеланием «многоплодного и благоплодного» служения в Америке.
13 декабря Тихон совершил первую литургию в кафедральном соборе. В слове, обращенном к пастве, он говорил о вере… О вере, которая должна быть и в сердце, и в душе, и в любви… О вере православной, о вере русской и преимуществах ее пред всяким иным религиозным выбором.
Встречаясь с людьми, разбираясь в бумагах, привыкая к обстановке и быту по-американски, епископ находил время ознакомиться с городом. «В настоящее время, – писал он Флавиану, – понемногу разбираюсь в делах, знакомлюсь с лицами и осматриваю (в духовном костюме) город. Сан-Франциско расположен на горах между океаном и заливом, город красивый и гораздо спокойнее Нью-Йорка, Чикаго и других больших городов. Климат здесь мягкий, теперь зелень и нечто вроде весны. Архиерейский дом небольшой, но чистый; в нем же и собор, напоминающий немного Крестовую церковь варшавского архиерейского дома. Приемный зал и парадная столовая, по-американски, находятся внизу, а кабинет, спальня, ванная комната, библиотека и маленькая столовая находятся вверху»