— Припоминаю их разговор в «Жемчуг и пламя», — кивнул Кенджи. — Они планировали заграбастать сферу себе и потом избавиться от тебя и Жнеца.
— Именно, — скривился Чикара. — Подозреваю, что та тварь чуть не сожрала меня именно по их вине. Уж не знаю, как они это провернули, и знать не хочу. Тем не менее, я жив и здравствую — они же кормят червей.
— Но остался еще Жнец, — заметил Кенджи. — И вряд ли он простит вам ваше вероломство.
— Пф! — фыркнул Чикара. — Напыщенный идиот в чудных тряпках, от которого постоянно смердит гнилью. Да, он весьма могущественный колдун, не спорю, да и боец наверняка не промах — однако он один, за мной же целая армия. Пускай только сунется — я прикажу заживо сварить его в масле, четвертовать, сжечь, а после утопить прах в ближайшей выгребной яме.
— Итак, — Кенджи с хрустом сжал кулак, еле-еле сдерживаясь, чтобы не разбить им эту наглую мерзкую ухмылочку, гуляющую по лицу Чикара, — помимо всего вышеперечисленного вы придумали замаскировать людей из Братства под саругаку, дабы они имели возможность находиться у всех на виду и не вызывать подозрений. Именно так они смогли проникнуть в сокровищницу, а после устроили резню на пире, в ходе которой погиб Симада. Верно?
— Да, да и еще раз да! — с вызовом ответил Чикара, скрещивая руки на груди. — И помимо этого я умудрился выйти сухим из воды. Все, кто мог бы рассказать об этом — мертвы или в бегах. Я же получил все, что хотел — власть, богатства, престол. Повторю свой вопрос: чего же хочешь получить ты, взамен на молчание? Титул? Ту самую сферу? Не смотри на меня так — она уже давным-давно хранится у меня, пока стража охраняет стеклянную пустышку. А, быть может, тебе нужен свой собственный Дом? Поверь, одно слово — и уже к утру ты будешь объезжать свои новые владения.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Кенджи. — Но вот только хочу признаться — я соврал. У меня не было ни единого доказательства вашей вины, кроме догадок, которые вы подтвердили только что. Можно сказать, подписав себе приговор своей же собственной рукой.
Какое-то время Чикара молчал. А потом запрокинул голову назад и расхохотался:
— Ну и кто же поверит в подобную чушь?.. — сквозь смех произнес он, утирая выступившие на глаза слезы. — Змееныши Такэга? Этот болван Хо? Или тот полоумный старикан, которого ты постоянно таскаешь за собой, словно хвост?
Один из стражей, стоявших в углу, пошевелился и сделал шаг вперед. Кенджи же откинулся на спинку стула, в предвкушении зрелища.
— О, боги, не представляю, как они вот так стояли тут не шевелясь целыми днями, — послышался из-под брони глухой голос; миг — шлем покатился по полу, на свет же предстала голова Макото, чьи волосы прилипли к вискам, а лоб покрыла испарина. — Я ног не чувствую… К слову, ты, канцелярская крыса, последний, кто назвал меня змеенышем, очень плохо кончил и скоро ты поймешь почему.
Чикара так и застыл с разинутым ртом. Выглядел он до того нелепо, что Кенджи едва-едва сдержал смех.
— Спокойно, Макото, — под броней другого гвардейцы скрывался Хо; подойдя к Чикара, он смерил его презрительным взглядом и сплюнул на пол: — Я, конечно, болван, но болван, служащий в императорском магистрате. Господин Хицу непременно ответит за каждое из своих злодеяний — но согласно букве закона.
— Неслыханно! — Ичиро, явно привыкший носить куда более светские наряды, провозился с доспехами дольше всех; его просто трясло от возмущения, и, если бы взглядом можно было убить, Чикара бы уже упал замертво. — Это… это… Уж никогда бы не подумал, что соглашусь со своим братом, но сейчас просто вопиющий случай!..
Глаза Чикара метались между их четверкой и закрытой дверью; однако все прекрасно понимали, что он не успеет даже дотронуться до ручки. Вдруг Чикара вскочил на ноги, с грохотом уронив стул, выхватил из-за пазухи сферу и, прижимая ее к груди, попятился назад.
— Ни с места! — взвизгнул он затравленным голосом. — Еще один шаг — и я уничтожу то, что вы так тщательно искали!
— Валяй, — спокойно ответил Кенджи, поднимаясь на ноги. — Главное, чтобы она не попала в руки Жнеца. В отличие от тебя, нас ведет не жажда власти или жадность, а нечто другое. То, что ты никогда не понимал и не поймешь. Как и твой дружок Кента. Как и жалкий предатель Исаро.
— Все кончено, господин главный советник, — сказал Хо.
Чикара ответил ему затравленным взглядом, закрыл глаза… А после двумя руками поднял сферу над головой и со всей силы опустил ее на пол. Раздался громкий звон, по ковру рассыпались блестящие осколки. Кенджи же отшатнулся, как от удара, так как на краткий миг будто бы вернулся в ту злополучную ночь, когда Жнец и Братство Рока напали на его деревню. Он вновь ощутил чье-то присутствие — и что-то внутри него будто бы почуяв то же самое встрепенулось, словно спящий пес, перед чьим носом помахали куском мяса… Однако наваждение ушло столь же быстро, как и нахлынуло.
Чикара же вдруг рухнул на колени и громко взвыл. Из ушей и носа его хлынула кровь, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, а зубы его скрежетали словно пила о камень.
— Кажись он и без нашей помощи сейчас копыта откинет, — заметил Макото, с любопытством наблюдая за бьющимся в агонии Чикара.
Выгнув спину дугой, он захрипел в последний раз и рухнул на пол. Кенджи уже было решил, что Макото прав, и главный советник отправился на суд богов, миновав земной, как вдруг Чикара резко раскрыл глаза и медленно поднялся на ноги. Оглядевшись вокруг, он вытянул перед собой ладонь и с удивлением поднес ее к переносице, точно не узнавая собственные пальцы.
— Господин Хицу? С вами все в порядке? — спросил Хо, будто бы невзначай взявшись за рукоять меча.
Тот ничего не ответил. Обведя взглядом присутствующих, он остановил взор на Кенджи и задал странный вопрос:
— Как долго я спал, брат?
— Ты был без сознаний несколько мгновений, не более, — в недоумении ответил Кенджи.
— Ты не понял, — медленно покачал головой Чикара. — Я говорю не от имени этого червя, в чью шкуру я попал. Сколько лет прошло с тех пор, как мне пришлось уснуть? Сколько наших выжило? Мы… смогли найти путь домой?
Глядя в глаза Чикара, Кенджи вдруг понял, что говорит вовсе не с главным советником, а с кем-то другим. С кем-то, кого он должен был знать. Он не знал, почему у него такое ощущение — просто понимал, что должен. Внутри него вновь что-то шевельнулось… Чтобы снова замереть.
— Я… не понимаю, о чем ты, — развел руками Кенджи и, спустя пару ударов сердца, добавил: — Просто.
Чикара — а точнее существо в его оболочке — наградил его долгим взглядом, который сквозил не то досадой, не то жалостью, не то презрением. А быть может — всем вместе. После же произошло то, чего не ожидал никто — Чикара одним прыжком преодолел расстояние до Кенджи, выхватил у него из-за пояса кинжал и прошептал ему на ухо:
— Надеюсь, кому-то повезло больше, чем нам с тобой. Прощай, брат.
Не успел никто и моргнуть глазом, как Чикара оттолкнул Кенджи, вонзил кинжал себе прямо в сердце по самую рукоять и медленно осел на пол. Хо было бросился к нему — однако когда он склонился над главным советником, тот уже испустил дух.
— Это что еще за мать вашу?.. — только и смог произнес Макото. — Что за тарабарщину он нес?
— О чем ты? — с удивлением спросил Кенджи.
— Вы говорили на каком-то странном языке… Никогда не слышал подобного наречия раньше. — ответил за Макото Хо и устало потер виски.
Подойдя к столу, он поискал глазами пустой стакан, но потом решил бросить пустое дело и отхлебнул прямо из горла.
— Надеюсь, моя выходка останется тайной, — откашлялся он и вытер губы. — Как никак, я еще на службе.
— Думаю, мы все заслужили сегодня хорошенько налакаться, — вздохнул Макото, принимая бутыль из его рук. — А ты братец с нами? Или как обычно назовешь меня пьяницей и отправишься изучать какие-нибудь бумаги?
Ничего не ответив, Ичиро подошел к брату, выхватил у него бутылку и сделал несколько крупных глотков.
— Вот это я понимаю, — Макото обнял его за плечи. — Но для начала нам бы позвать кого-нибудь — а то здесь грязновато.
— И я вновь говорю тебе «Нет», — повторил Кенджи, наверное, в десятый раз за этот вечер.
Сидевший напротив него Макото ничего не ответил. Скрестив руки на груди и постукивая башмаком по полу, он буравил друга тяжелым взглядом. Они — а еще Рю и Ясу — находились в комнате Кенджи. Дело уже близилось к полуночи, но споры их, начатые едва солнце лизнуло крыши домов, и не думали прекращаться.
— Ты и вправду хочешь бросить свою семью и Дом ради того, чтобы помочь мне расправиться с Жнецом? — попытался Кенджи воззвать к голосу разума. — Ты сейчас нужен им как никогда. Каташи больше нет, Ичиро же вряд ли справится без твоей помощи. Он порядочный человек — но не боец. Сейчас же каждый воин — в особенности твоей ступени — на вес золота.
Макото громко фыркнул, но возразить ему было нечего. С момента бойни в императорском дворце прошло несколько дней и столица просто преобразилась. Отныне трудно было встретить на ее улицах праздно шатающихся зевак, спорящих, кто из участников Турнира одержит победа за графином вина. Знать, не доверяющая теперь даже самым якобы близким союзникам, спешно вывозила из Каноку семьи, опасаясь подставить их под очередной удар. Простолюдины же и вовсе лишний раз старались не высовывать носа из дома, дабы не попасть под очередную облаву городской стражи, которые рьяно шерстили все таверны, притоны и купальни, выискивая оставшихся в живых негодяев из Братства Рока, сумевших ускользнуть.
В Каноку остались лишь члены Совета Домов, который после смерти императора временно принял власть, да наиболее бесстрашные — либо же те, кто не имел возможности укрыться за высокими стенами родовых замков, ввиду их отсутствия.
— Отправляться на север вдвоем — чистой воды самоубийство, — упрямо пробурчал Макото.
— Соглашусь, — поддержал его Рю; удивительно, но в этом вопросе их мнение полностью совпадало. — Уж поверь — я как никто желаю Жнецу смерти, но то, что ты затеял, на редкость идиотская авантюра.