– Ты хочешь убраться? Ты этого хочешь?
– Нет, но за один день нам точно не управиться, Бен! Чтобы выловить всех, уйдут недели, если это вообще возможно! Ты можешь себе представить, что будешь загонять кол… как со Сьюзен… сотни раз? Вытаскивать их из ящиков и вонючих нор, орущих и сопротивляющихся, а потом всаживать им в грудь кол и пронзать сердце? Ты сможешь этим заниматься столько времени и сохранить рассудок?
Бен понял, что объяснить ничего не сможет, и ответил:
– Я не знаю.
– А как насчет мальчика? Ты думаешь, он выдержит? Он просто загремит в психушку! А Мэтт умрет – можешь мне поверить на слово! А что, по-твоему, будет, когда полиция штата начнет выяснять, что, в конце концов, происходит в Салемс-Лоте? Что мы им скажем? «Извините, я сейчас – только загоню в вампира кол»? Как быть с этим, Бен?
– Откуда мне, черт возьми, знать? Разве у нас было время думать об этом?
До них вдруг дошло, что они стоят друг напротив друга и орут.
– Эй! – примирительно произнес Джимми. – Послушай…
– Извини…
– Это моя вина. Мы сейчас все на взводе… – Джимми провел рукой по волосам и растерянно огляделся по сторонам. Его взгляд упал на чертеж и неожиданно загорелся. Он подошел к столу и взял черный карандаш. – Может, это нам поможет.
– Как?
– Ты останешься здесь, Бен. И начнешь делать колья. Если уж мы взялись за это, будем действовать по науке. Ты – производственный отдел, а мы с Марком – исследовательский. Мы обшарим весь город в поисках вампиров. И найдем их, так же как нашли Майка. Эти дома мы пометим. А завтра уже отправимся с кольями.
– А если они обнаружат метки и сменят дислокацию?
– Вряд ли. Миссис Глик не очень-то хорошо соображала. Мне кажется, их действиями руководит скорее инстинкт, а не разум. Конечно, со временем они, возможно, поумнеют и научатся прятаться лучше, но сейчас они просто расползаются по норам.
– А почему мне не пойти с вами?
– Потому что я знаю город и город знает меня – я тут родился и вырос. Сейчас оставшиеся сидят по домам, заперев все двери. Тебе они не откроют, а вот меня впустят многие. Я знаю, где можно спрятаться. Я знаю, где на болотах собираются пьяницы и куда ведут дороги, а ты нет. Ты умеешь обращаться со станком?
– Да, – ответил Бен. Джимми, конечно, был прав. Однако Бен тут же устыдился облегчения, которое испытал при мысли, что может остаться здесь, а встреча с вампирами предстоит другим.
– Хорошо! Тогда за дело! День в самом разгаре.
Бен повернулся к станку и помедлил.
– Если вы подождете минут тридцать, то сможете захватить с полдюжины кольев.
Помолчав, Джимми опустил глаза и ответил:
– Хм, я думаю, завтра… лучше завтра…
– Ладно! Тогда иди. Послушай, может, вы вернетесь часам к трем? Из школы уже все уйдут, и мы сможем там все проверить.
– Хорошо.
Джимми направился к выходу, но у лестницы что-то заставило его обернуться. Бен стоял за станком, ярко освещенный висевшими в ряд лампами.
В голове мелькнула какая-то мысль, но тут же ускользнула.
Доктор вернулся, и Бен, выключив станок, удивленно на него посмотрел.
– Что-то еще?
– Да, только не знаю, как сказать. Когда я обернулся у лестницы и посмотрел на тебя, в голове промелькнула какая-то мысль. А что именно – никак не могу вспомнить.
– Важная?
– Не знаю. – Джимми опустил глаза в пол, надеясь, что это поможет вспомнить. Это было связано с фигурой Бена, стоявшего в ярком свете, склонившись над станком. Бесполезно! Чем больше он думал, тем труднее было вспомнить.
Джимми поднялся по ступенькам и снова обернулся. В голове крутилась какая-то мысль, но никак не удавалось ее ухватить. Он прошел через кухню и направился к машине. На улице по-прежнему моросил дождь.
Автомобиль Роя Макдугалла стоял возле дома на колесах на Бент-роуд, и сам факт его нахождения здесь в будний день являлся для Джимми очень тревожным симптомом.
Они с Марком вылезли из машины, поднялись по ступенькам, и Джимми позвонил в дверь. Звонок не работал, и тогда он принялся стучать. На стук никто не отозвался ни в трейлере Макдугаллов, ни в соседнем, стоявшем в двадцати ярдах дальше по дороге. Возле соседского дома тоже была припаркована машина.
Джимми подергал заднюю дверь, но она оказалась заперта.
– У меня на заднем сиденье лежит молоток, – сказал он Марку, и тот его принес. Разбив стекло в дверном окошке возле ручки, Джимми просунул руку и отодвинул щеколду. Они вошли.
В ноздри сразу ударил знакомый влажный запах разложения и смерти. Не столь сильный, как в подвале Марстен-Хауса, но такой же тошнотворный. Джимми припомнил, как мальчишкой во время весенних каникул они с приятелями отправились на велосипедах собирать пустые бутылки и банки, чтобы сдать их и разжиться деньгами. И в одной бутылке из-под апельсинового сока обнаружилась маленькая и уже разложившаяся полевая мышка, которую, видимо, привлек сладкий запах напитка, а выбраться она не смогла. Уловив донесшийся запах, он тут же отвернулся, и его вырвало. Вот и сейчас в трейлере пахло точно так же. Джимми почувствовал, как от отвращения к горлу подкатил комок тошноты.
– Они где-то здесь, – заметил Марк.
Они методично обошли кухню, столовую, гостиную и две спальни, везде заглядывая в шкафы. В большом гардеробе в гостиной внимание Джимми привлекла куча набросанной грязной одежды, но под ней никого не оказалось.
– Подвала тут нет?
– Нет, а вот погреб может быть.
Обойдя дом, они нашли маленькую дверцу в погреб, оборудованный в фундаменте из дешевого бетона. Дверца открывалась вовнутрь и была заперта на старый висячий замок. Сбив его нескольким ударами молотка, доктор приоткрыл дверцу, и оттуда дохнуло зловонием.
– Они здесь! – сказал Марк.
Заглянув внутрь, Джимми увидел три пары ног: так обычно укладывают после боя трупы погибших солдат. На одной паре были грубые рабочие ботинки, на другой – вязаные домашние шлепанцы, а на третьей – совсем крошечной – никакой обуви не было вообще.
Сцена из семейной жизни! Как по заказу для «Ридерз дайджест»! – почему-то подумал Джимми при виде этой картины. А младенец?! Как мы сможем вогнать ему в сердце кол?!
Сделав отметку на дверце, он сказал:
– Пошли проверим соседний дом.
– Погодите! Давайте одного вытащим.
– Зачем?!
– Может, солнечный свет их убивает, – пояснил Марк, – и нам не придется забивать колья.
Джимми приободрился:
– Хорошо. Кого именно?
– Только не младенца! – тут же отозвался Марк. – Мужчину. Беритесь за одну ногу.
– Ладно, – согласился доктор. Во рту у него моментально пересохло, и он с трудом сглотнул слюну.
Марк просунулся в проем, и под тяжестью его тела сухие листья на земле зашуршали. Он ухватился за одну ногу, а втиснувшийся рядом доктор – за другую. Общими усилиями они извлекли труп наружу, и он оказался на свету под продолжавшим моросить дождем.
Но того, что произошло потом, они никак не ожидали. Рой Макдугалл начал ворочаться, как потревоженный во сне человек. Кожа на лице приобрела желтоватый оттенок и, покрывшись обильной испариной, обвисла. Зрачки под закрытыми веками забегали, а ноги медленно заскребли пятками по мокрой листве. Верхняя губа задралась, обнажив клыки, похожие на те, что бывают у крупных собак вроде овчарок или колли. Руки задергались, сжимая и разжимая кулаки. Одна из них скользнула по рубашке Марка, и тот с громким криком отскочил.
Рой перевернулся и на четвереньках медленно пополз обратно к погребу, оставляя коленями и локтями борозды на влажной земле. Хриплое прерывистое дыхание, появившееся у него на свету, стихло, едва он снова оказался в тени. Испарина тоже исчезла.
Добравшись до прежнего места, Рой перевернулся на спину и затих.
– Заприте их, – сдавленным голосом попросил Марк. – Пожалуйста, заприте.
Джимми прикрыл дверцы и навесил, как сумел, сломанный замок. Перед глазами все еще стояла фигура Макдугалла, медленно, как змея, заползавшая обратно в нору по мокрой опавшей листве. Он был уверен, что не забудет этой картины до конца жизни, сколько бы ему ни было отмерено. Пусть даже сто лет!
Они стояли под дождем, глядя друг на друга.
– Теперь соседний дом? – спросил Марк.
– Да. Макдугаллы скорее всего наведались к ним в первую очередь.
Они направились туда и уже во дворе почувствовали знакомый запах тлена. На табличке под звонком значилось «Эвансы». Джимми кивнул – тут жила семья Дэвида Эванса, работавшего механиком в автопарке концерна «Сирз» в Гейтс-Фоллс. Пару лет назад Дэвид обращался к Джимми по поводу кисты или чего-то в этом роде.
На этот раз звонок работал, но дверь тоже никто не открыл. Миссис Эванс лежала в кровати, а двое детей в одинаковых пижамах с мультяшными персонажами – на двухъярусной кровати в детской. Дэйва Эванса удалось обнаружить не сразу. Он прятался в недостроенной кладовке под небольшим гаражом.
Джимми нарисовал карандашом круг на дверях дома и гаража.
– Пока удачно! – сказал он. – Стопроцентный результат.
– А можете подождать пару минут? – робко поинтересовался Марк. – Мне бы умыться.
– Конечно! – согласился Джимми. – Я бы и сам не отказался. Эвансы наверняка возражать не будут.
Они снова вошли в дом, и Джимми, устроившись в кресле в гостиной, прикрыл веки. Вскоре послышался звук льющейся воды.
Перед глазами доктора неожиданно всплыла картина, пережитая в похоронном бюро: вот прикрытое простыней на столе тело Марджори Глик начинает дрожать, потом вылезает рука и принимается описывать в воздухе странные фигуры, и… Он открыл глаза.
В доме Эвансов было гораздо уютнее и чище, чем у Макдугаллов. Он никогда не видел миссис Эванс, но она наверняка гордилась своим жилищем. В маленькой кладовке, которая, судя по всему, именовалась в рекламных брошюрах прачечной, были аккуратно сложены детские игрушки. Бедные дети! Как, наверное, они радовались в те солнечные деньки, что им довелось прожить! Там находился трехколесный велосипед, стояли несколько больших пластмассовых грузовиков для игры в бензоколонку, имелся даже трактор (наверняка из-за него разгорались ссоры) и детский бильярд.