— Верные псы императорской семьи мне мешают. И как только они закончатся, я сделаю то, что ты советуешь, мальчишка.
Ух, ну просто канонический злодей.
— А вот такой вариант меня абсолютно не устраивает, — мило улыбнулся я. — Я предполагаю, что имею неудовольствие общаться с потомком хертуга Нифельха. Ведь так?
Мне показалось, что балахон резко вскинул голову, хотя лица в темноте и не было видно. Клубящийся туман скрывал всё.
— Ты помнишь? Откуда ты знаешь?
— Я был внутри вашей родовой башни и общался с её Хранителем.
— Неужто они смогли её вскрыть?
— Нет, не смогли. Об этом можете не беспокоиться. Но с ним мы договорились о политике ненападения. А вот с вами, я чувствую, не договоримся.
— Не договоримся, — пророкотал голос, и в нём чувствовались такой голод, такая жажда и предвкушение, что у меня невольно мурашки пробежали по спине.
Кажется, меня сейчас рассматривали как обед или очень поздний ужин.
— Я сожру тебя на глазах у твоей прабабки, а после закушу ею. Ты будешь моим аперитивом, — улыбнулся неизвестный, и по самодовольному тону было ясно, что он уверен в своей победе.
— А чтобы было интереснее трапезничать…
Неизвестный, потомок Нифельха, вогнал кинжал в грудь бабушке.
Да, как оказалось, иногда и у меня может падать планка, когда столь демонстративно на моих глазах убивают близкого человека. Отчёта своим действиям я уже не отдавал. Та самая сила, что внутри меня обещала быть надёжной опорой, защитой и оружием, выплеснулась за пределы моего тела. Это была словно волна цунами, девятый вал, который накрыл кратер от края до края. Но сила эта была не просто той самой пустотой, которая здесь господствовала. Нет, она отчего-то приобрела причудливую форму того, что я умел на данный момент.
Я сжал кулаки, ощущая, как энергия пульсирует в кончиках пальцев. Если же я умел только пожирать и создавать химер, именно эту форму пустота и выбрала. Вокруг меня возникали горги — огромные саблезубые твари, состоящие из тумана. Их очертания дрожали и постоянно менялись, ускользая от взгляда, словно перетекая из одного состояния в другое. Их становилось всё больше и больше, словно я призвал собственную армию.
Проведя ладонью по воздуху, я направил своих созданий вперёд. В моменте, когда они заполнили всё видимое пространство, они рванули к потомку Нифельха. Странное ощущение — от каждого из моих горгов тянулась длинная лента или хобот, наподобие того, что я создал для Гора по его совету. Все эти хоботы, трубки, каналы вели ко мне.
Я оскалился, когда горги вонзили свои клыки в дымчатое тело неизвестного мага. В тот же миг я почувствовал ещё больший прилив пустоты. Вот уж не знаю, как он добился того, что у его силы не было привкуса других магий, но сейчас через каждого из моих пустотных химер в меня вливалась чужая сила.
«Но какой бы она ни была… — прошептал я, сжимая и разжимая пальцы, — в отличие от силы льда Морозова или Юкионны, это была пустота. А пустота одинакова везде и всегда».
Не зря же Хранитель башни Нифельхов принял меня за своего. Не так, видимо, много пустотников осталось в этом мире, да и сила их неизведанна. Судя по тому, что я видел, они даже научились проводить стерильные операции по пересадке источников.
Горги рвали неизвестного, пытавшегося отбиваться от них, они шли по его следу стаей, не давая ему исчезнуть. Химерически-иллюзорные порождения пустотной магии извращённого недоучки — они чувствовали, алкали и жаждали. Но Нифельх не сдавался.
Забравшись на один из базальтовых постаментов, он принялся творить нечто, выписывая пустотные знаки прямо в пространстве. Я бы даже не понял, что он делает, если бы не движение ножа, зажатого в его руке. Пока его рвали, он вырисовывал руны, похожие на арку. И когда до его смерти и опустошения оставалось совсем немного, арка засияла и превратилась в мутную плёнку.
«Нет!» — я бросился вперёд, протянув руку, но было поздно. Нифельх провалился в портал, а плёнка, словно мыльный пузырь, лопнула. Разочарованная стая горгов завыла, требуя обратно свою добычу. Но арка в другое подпространство исчезла. Кажется, маг тоже имел своё собственное «ничто», где и смог спрятаться. А я, к своему собственному сожалению, даже не представлял, как можно бороться с подобным врагом.
Сжав кулаки, я обернулся к бабушке.
«Хоть и неполная, но победа», — пробормотал я, наклоняясь к ней. Мои пальцы дрожали, когда я создавал бинты и заплатки, но все было почти бесполезно. Тогда я попытался воссоздать зелье регенерации, которым меня когда-то отпаивала Эльза.
«Видимо, что-то напутал», — скривился я, наблюдая, как раны затягиваются медленнее, чем хотелось бы.
Заметив движение в углу, я резко повернул голову. В глыбе льда застыла Васька — её глаза широко распахнуты, когти отчаянно скреблись о ледяную поверхность.
«Так вот почему мне всё казалось размытым, словно через мутное стекло увиденным…» — понял я, проведя ладонью по льду, прежде чем расколоть его иллюзорным топором.
Стоило Ваське освободилась, как она рванула к княгине и тут же склонила голову к её груди, слушая слабое биение сердца хозяйки.
«Как ты себя чувствуешь? Сможешь её донести до своих?» — уточнил я у химеры, и получив утвердительный кивок, принялся сгружать тело бабушки в беспамятстве на скорпикору.
«Регенералка в аптечке на седле», — Васька постепенно приходила в себя, выдавая ценную информацию.
«Спасибо, родная!» — потрепал я скорпикору по гриве и принялся обшаривать пожитки княгини. Отыскав нужное, я влил бабушке уже нормальную алхимию и с радостью отметил, что уж она сработала как надо. Однако же в сознание Елизавета Ольгердовна не пришла, скорее всего, свалившись с жестоким магическим опустошением.
Отправив Ваську с бабушкой на Сахалин, я медленно повернулся к мумифицированным останкам Морозова и Волошина.
Мне же предстояло ещё закончить вопрос с архимагами. Не знаю почему, но мне почему-то казалось, что хотя бы что-то исправить можно. Я подошёл к мумиям, оставшимся от Морозова и Волошина. Жизнь ещё теплилась в них, хоть кожа практически превратилась в лохмотья, волосы — в паклю, свисающую клочьями, а тело больше походило на скелеты, словно у самых настоящих мумий.
Я сомневался всего долю секунды, но всё же решился. Одним рывком я выхватил начавшее было терять форму средоточие Морозова из груди Юкионы, чем вызвал рёв ярости, боли, негодования и ужаса, и вернул его обратно в грудь Морозова. То же самое я провернул и с Волошиным, отняв его мутно-алое средоточие и вынув его из груди японского архимага.
«Убить японцев», — было первой мыслью. Но после я вспомнил слова бабушки о том, что архимаги — это отдельная каста или закрытый клуб. А потому я склонился над Юкионной и прошипел ей в ухо: «Помни, кому ты обязана своей жизнью. Твоя жизнь отныне в моих руках. Я мог бы прикончить тебя сейчас, но за тобой долг». То же самое я прошипел и второму: «И ещё один долг у вас перед русскими архимагами. Запомните. Иначе мы придём и уничтожим вас всех вместе».
Заметив ужас в их глазах, я уже хотел было покинуть кратер, но пустота вновь ударила мне под рёбра, заставляя остановиться. Теперь я решил слушаться подобных подсказок, тем более что сегодня они несказанно мне помогли.
«Что?» — спросил я, будто бы сам у себя.
«Оглянись», — прозвучало в голове.
Я медленно стал оборачиваться вокруг своей оси.
«Что я должен увидеть?»
«Трофеи!»
Так хотя бы стало понятней. Медленно поворачиваясь, я всё-таки увидел невысокий камень, на котором лежало нечто похожее на таблички — не то из глины, не то из тёмного чёрного базальта. Таблички были испещрены незнакомыми рунами.
«Забери. Теперь это наше», — подсказала пустота.
Без раздумий я сгрёб всё, что удалось отыскать на месте проведения эксперимента, на мгновение представив, что вновь проваливаюсь в своё блаженное «ничто».
«Разберусь с ними позже, — подумал я. — И надо бы заявить собственные права на это место — как ни крути, а источник редчайшей магии следовало прибирать к рукам. Думаю, за спасение архимагов мне должны будут достаться какие-нибудь преференции», — мелькали практичные мысли в голове, пока я разбирался с табличками.
Состояние Морозова и Волошина несколько улучшилось. Они перестали быть похожими на живых мертвецов, а силы стали к ним возвращаться. Пришлось уточнять на всякий случай по каналу связи у Гора:
«Троих потянешь?»
«Этих-то? — получил ответ: — Они вдвоём за одного пойдут», — хмыкнула химера.
Грузить архимагов, как тюки с картошкой, не пришлось. Они смогли занять места на химере и даже вцепиться, кто до чего дотянулся. И все вместе мы наконец покинули проклятый кратер.
Глава 11
Пока мы летели вместе, собирая остальных химер на лету, я уточнил у двух архимагов, сидевших вместе со мной, — исключительно на всякий случай:
— Господа Морозов и Волошин, а что вы планируете отвечать о том, каким образом оказались спасены?
Оба архимага покосились на меня и кусали губы, обдумывая, что бы мне ответить. Затем высказался более старший из них, Волошин:
— О-хо-хо, — он взял секундную паузу. — Планируем ответить, что корчились от болевого шока и ни черта не поняли. Потом пришли в чувство, когда ты нас тормошил и уже грузил на свою химеру, предварительно отправив в первой партии бабушку.
— Очень верное решение, — кивнул я. — А что по поводу неизвестного, который вмешивался, занимался донорством источников?
На сей раз ответил Морозов:
— А вот об этом… Обычным правителям знать не положено. Этот вопрос мы будем решать самостоятельно и в кругу своих. Ибо то, что происходило, противоестественно. Мы все будем свидетелями и объединимся. Если японцы и дальше продолжат вытворять нечто подобное, архимаги сначала сметут их жалкую островную империю, а после доберутся до этого ублюдка-экспериментатора. И поверь, если объединятся сразу все, будь их там хоть четыре десятка, они не выстоят.