Стол завалили картами, донесениями и артефактами связи, которые теперь молчали. В воздухе стоял густой запах тревоги с кисловатым привкусом страха. Так обычно реагировали небитые перед первой атакой.
Мария Фёдоровна сидела в своём кресле, но её осанка больше не была безупречной — пальцы впились в подлокотники, а в глазах горел холодный гнев.
— Юрий Андреевич, вы мне клятвенно обещали, что войны до совершеннолетия сына не случится! — голос императрицы, обычно столь мягкий, теперь резал, как лезвие. — Куда смотрела разведка? Где ваши агенты?
Министр обороны Суслов стиснул зубы, но ответил чётко:
— Ваше Императорское Величество, японцы действовали неожиданно. Судя по донесениям сахалинцев, схема та же, что и четверть века назад: Юкионна снова заморозила Кунаширский пролив, а Нурарихён с ёкаями пошли на наши форпосты.
Андрей Алексеевич резко перебил:
— Какие силы у них? Численность? Состав? Хоть что-то известно?
Глава штаба Приамурского военного округа Пехтерев мрачно покачал головой:
— Связи нет. Артефакты не работают. Будто магия исчезла… Мы туда дирижабль отправили… Нет дирижабля. Связи с ним тоже нет. Единственное, что успел передать, про замороженный пролив. Его издали видно было даже в темноте.
— Я не знаю такого артефакта, чтобы архипелаг островной от магии отрезать! — громыхнул Морозов, разглядывая карту Курильских островов. — Княгиня?
Ермолай Никитич обратился к ней, ожидая ответа.
— Я тоже не знаю. Скорее, поверю, что один артефакт лётом перебрасывают с одного острова на другой. Но тогда связь хотя бы худо-бедно, но функционировала. Если только пустотными гранатами не забросали.
Про этот инцидент с бомбёжкой тылового госпиталя все предпочитали забыть, но тогда эффект был такой же. Опустошенные резервы, нулевые заряды накопителей, искорёженные источники у магов.
Елизавете Ольгердовне же забыть его не давала смерть внучки и Юра, переживший удар.
— Сколько казаков в форпостах? — резко перевела княгиня тему на злободневный вопрос, её голос звучал как удар хлыста. — Каковы запасы: боеприпасы и провиант?
Начальник штаба Пехтерев тяжело вздохнул:
— Последнее донесение было сутки назад. У нас шесть застав на Курилах. А запасы… на Сахалине, ожидают перегрузки паромом. Склады загружены по нормативам мирного времени.
— Значит, если осада — максимум неделя, — холодно заключила Угарова. — Если японцы не штурмуют, а просто блокируют — может, и две. Но без подкрепления они не продержатся. Полвека тишины, и даже снабжение забыло, как работать! — она окинула взглядом всех присутствующих и остановила свой взгляд на императрице: — На кой-чёрт меня вообще позвали? Сами меня в отставку вышвырнули четверть века назад, а легион расформировали!
Императрица отвела взгляд, но в разговор вступил принц.
— Вы и Светловы — участники прошлой кампании, — спокойно, но твёрдо ответил Андрей Алексеевич. — Карты у нас есть. Нужна помощь в планировании операции — выбить японцев с Курильских островов.
— В прошлый раз я зачистку с легионом совершала, — княгиня окинула всех тяжёлым взглядом, а Светлову от неё достался персональный ушат презрения. — Да и со Светловыми в жизни ни в одной совместной операции более участвовать не стану. Не то, боюсь, у империи станет на одного архимага меньше.
— Мы не просим вас идти в бой на верную смерть или сражаться плечом к плечу со Светловыми, — принц не отводил взгляда. — Но у вас достаточно знаний и реального опыта. Волохов, вы, Светловы — у нас люди уже в ружьё подняты. Нужен план.
— Если нет магии, то может механикусы смогут что-то предложить? — вступил в разговор Савельев. — Если мне не изменяет память, недавно проходили испытания неких боевых механических големов…
— Без магии… это будет кровавая мясорубка, особенно, если японцы закрепятся в форпостах, — Волохов прокряхтел последние слова не то с сожалением, не то с предвкушением. — У нас максимум час на планирование, и Пожарским придётся предоставить архимагам яйцо Феникса, иначе мы до Курил, дадут боги, к утру только доберёмся.
Императрица перевела испуганный взгляд на сына.
— Я сопровожу архимагов на Сахалин, — кивнул тот. — Отправьте за моими камер-юнкерами. Через час мы выступаем.
Глава 2
Разом завыли сирены на все лады, от входа по центральному проходу и дальше вспыхивали артефакторные светильники, пытаясь разогнать по углам грузового отсека тени. По металлическим ступеням грохотал топот множества ног, спускавшихся вниз, но перекрывала его ругань на японском и короткие рубленые приказы. Пусть понимал я не всё, но «взять живым» и «магию не использовать» удалось разобрать благодаря подсказкам памяти. Во взгляде Юмэ плескался страх.
— Они идут кого-то захватывать… — прошептала она мне в ухо.
— Не кого-то, а нас, — хмыкнул я.
Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется из груди, но не от страха — от предвкушения. Адреналин зашкаливал, требуя реализации одной безумной затеи.
— Рус! Сдаваться! Ты окружён! Бежать нельзя! Будешь жить! — кричал кто-то с заметным акцентом предложение о сдаче.
— Хрена с два, — прошипел я сквозь зубы. — Русские не сдаются.
Руки у Юмэ были скованы, потому я просто накинул их, как петлю, себе на шею:
— Обхвати меня ногами за талию и держись! — прошептал я девушке, видя через связь с паучками, как кольцо японцев сужается вокруг нас.
Японка медлила, потому пришлось взять её за ягодицы и буквально подбросить в воздух, чтобы она обхватила меня за талию. Послышался возмущённый писк.
Конечно, я предполагал покинуть дирижабль несколько иным, более элегантным способом, но сейчас выбирать не приходилось. Нас от япов отделял лишь тот громадный ящик, заталкивая который, я и пробрался на дирижабль. А потому бежать куда-либо ещё мы бы уже просто не успели.
— Держись! — скомандовал я японке.
Юмэ дёрнулась, её дыхание стало частым и прерывистым.
— Ты… Ты сумасшедший! — прошипела она, но было уже поздно.
Я представил под ногами пустоту.
Как бы ни хотелось Андрею Алексеевичу самому участвовать в военной кампании против японцев, однако же он ещё не мог. Действовать в полную силу он сможет лишь после достижения восемнадцати полных лет. Именины его предстояло отметить всего лишь через две недели. До того момента использовать силу на полную мощность ему было запрещено.
Ведь родовая сила Пожарских — необузданная сила огня — неподготовленный сосуд могла попросту сжечь. И само сравнение с фениксами было не случайно. Другой вопрос, что восстать из пепла после полного выгорания и стать более сильными магами могли лишь те «птенцы», которым уже исполнилось восемнадцать. До того Андрей Алексеевич рисковал сгореть и не восстановиться. Таковые примеры уже были в истории семьи, и отец о них рассказывал.
Далеко ходить не нужно было, младший брат отца рискнул во время одной из военных стычек на границе и призвал собственную силу на полную мощность, защищая своих людей. Погиб он героем, однако же восстать из пепла не смог. И для отца это стало личной трагедией. В связи с этим он истребовал с сына клятву на крови, что тот не станет делать ничего подобного — иначе династия Пожарских может прерваться.
Андрей согласился, лишь бы не тревожить отца. На тот момент Лиза только родилась, но отец, как будто предчувствуя, что ему осталось недолго жить, потребовал эту клятву с сына сразу же после того, как провёл ритуал по усилению огня принца путём «поглощения» родовой стихией двух других пассивных способностей.
И сейчас Андрей Алексеевич даже с некоторой завистью взирал на тех, кому предстояло отбивать Курилы у японцев.
«И всё же, какие же сволочи…» — думал Андрей Алексеевич, спускаясь в родовую сокровищницу за артефактом.
Если силой в полной мере нельзя было пользоваться, то запрета на использование родовых артефактов не было.
«Двуличные азиатские сволочи! — всё также возмущался про себя принц. — Это же надо! Они же прислали заранее, за месяц, в посольство одну из японских принцесс, которая должна была представлять страну на балу в честь его именин. Более того, они демонстративно при таможенниках выгрузили некий „дар наследнику престола“ на восемнадцатилетие, весивший едва ли не как трон Пожарских сам по себе! И, кроме того, опечатанный императорскими печатями Хризантемового трона. Умело отвели взгляд, ничего не скажешь».
Андрей Алексеевич задумался. Можно было, конечно, взять в плен принцессу вместе с её подарком, однако же он не хотел уподобляться двуличным японцам.
«Отец всегда говорил, что как только ты станешь подобен своим врагам — ты проиграл».
А потому японцев выдворили из страны меньше чем за шесть часов с момента нападения. Они покинули воздушную гавань столицы на своём дирижабле, убираясь вместе со своей принцессой под охраной и вместе с их «императорским даром».
«Засуньте себе свои дары по самую Фудзияму!»
Ничего из этого Андрею не нужно было.
Приложив печатку с фениксом и пропустив малую толику силы через кольцо, Андрей отпер фамильную сокровищницу артефактов. Подождал, пока несколько игл возьмут образцы крови из приложенной ладони, а замок сверит принадлежность к основной ветви рода Пожарских.
Последовал закономерный щелчок.
А дальше он вслух произнёс родовой девиз в качестве пароля:
— Аз есмь огонь, тьму разгоняющий! Аз есмь феникс, из пепла восстающий! Аз есмь пламень неугасающий!
Для всего мира известна была лишь средняя строчка — «Аз есмь феникс, из пепла восстающий» — как девиз рода Пожарских. На самом же деле всё было гораздо сложнее.
Именно этот девиз, троекратный, был выгравирован на родовом артефакте Пожарских — так называемом «Яйце Феникса». В нём была сосредоточена столь великая сила, что при необходимости его можно было использовать и как «подзарядку» при военных действиях, и для мгновенных переносов на огромные расстояния.
Именно так собирались его использовать сейчас.