близили к трону. Главное — дожить до этого момента, — произнёс он уже себе под нос, но я это прекрасно услышал.
Мы продолжали мило беседовать с Железиным, при этом я наблюдал, какие взгляды бросал на нас Солнцев. Однако же от подноса с лентами он не отходил.
— А что это за ленты? — всё же решился я уточнить у Железина.
— Это старая императорская традиция. На балу наследник престола должен будет вручить сотню подобных букетиков-ленточек дамам. Они вручаются после танцев либо же как знак особого внимания — в виде личного благоволения будущего монарха. Либо же как символический жест, отмечая некую добродетель у барышни, либо как дипломатический жест, если подобную ленту или гирлянду получит дочь иностранного посла. Поверьте, к выбору обладательниц сего аксессуара подходили, подходят и будут подходить едва ли не с большей притязательностью, чем к выбору камер-юнкеров для наследника престола. Ведь нас, если что, можно поменять, а ленту вручают один раз. Подобные знаки отличия барышни хранят всю сознательную жизнь, надевая при выходе в высший свет. Некоторые из них даже хранятся в дипломатических посольствах как знак особого благоволения. В этом году императрица с наследником престола заказали ленты с цветами и с небольшими янтарными накопителями внутри, то есть подобный знак внимания имел под собой ещё и некую энергетическую подоплёку, как небольшой артефакт.
Выходит, я в некоторой степени оказался прав, что Солнцевы поставили янтарь для этих нужд, что называется, угадалось.
Нашу беседу прервало появление принца. Тот выглядел слегка устало, однако же нацепил на лицо фирменную белозубую улыбку.
— Ну что же, господа, наш выход, — улыбнулся он. — Надеюсь, что нас не порвут на сто маленьких ленточек.
Мы проследовали по коридорам дворца к главному бальному залу, где сейчас собралась часть наиболее знатных и именитых гостей. Менее именитые гости расположились в соседних залах и даже в саду — это всевозможные офицеры, чиновники с жёнами и прочие. Нет, возможно, кто-то, конечно, и смог пробиться в главный зал… но сильно сомневаюсь. Церемониймейстеры следили за жёстким регламентом и распределением лиц по важности их статуса.
Соответственно, стоило герольду возвестить о появлении наследника престола — заиграли фанфары, и появились мы. Наша троица следовала за принцем неотлучной тенью. Все в золотых мундирах и, как и предполагала императрица, мы оттеняли алый с золотом мундир принца, выполненный в цветах рода Пожарских. Сейчас принц пока ещё был без императорских регалий, которые должно было ему вручить ближе к середине церемониала.
Пока же принц прошествовал к возвышению, где уже находилось два трона и одна небольшая банкетка. На одном троне восседала императрица Мария Фёдоровна — выглядела она царственно и величественно. Уж не знаю, как поработали с ней лекари, однако на вид она была не старше своего сына. В багряно-золотом платье, увенчанном всевозможными украшениями, смотрелась скорее его невестой, чем матерью. Второй трон пустовал — на нём должно было находиться принцу. Ну а на небольшой банкетке восседала принцесса Елизавета Алексеевна, которая умудрилась откуда-то достать ещё более маленькую банкетку и усадить на неё Маурицию.
Так вот, из всей уже существующей женской троицы с наиболее царственным видом восседала никак не императрица, а наша пушистая засранка, обращая свой предостерегающий на любого гостя, решившего хотя бы минимально приблизиться к возвышению.
«Развлекаешься?» — шутливо уточнил я
«Хоть бы кто-то дёрнулся, чтоб в пылу боя можно было сорвать этот… бантик!» — не то промурлыкала, не то прорычала химера. Эк как её протокол допёк.
«В случае, если почувствуешь нечто серьёзное, сигнализируй. Поддержу».
«Хорошо», — кивнула она и принялась дальше осматривать злобным взглядом всю толпу гостей.
А там было на что посмотреть! Дамы в платьях всевозможных расцветок, фасонов и цветов выделялись одной общей чертой — на них было такое количество украшений, что я сильно удивлюсь, если во время званого ужина уши некоторых не будут откисать в тарелках первых блюд. Настолько тяжелы были серьги у присутствующих здесь дам.
Не обошла подобная напасть и многих гостей мужского пола, особенно иностранцев. Вот уж где были некоторые разодеты в пух и прах! Но на фоне всех остальных неимоверно выделялась ещё и индийская делегация. Уж не знаю, каким ветром их сюда занесло, однако же по сравнению с делегацией раджей из Индии вся остальная европейская, азиатская, африканская и островная знать выглядела просто бедными родственниками. Ибо если наряды всех остальных гостей предполагали вкрапление драгоценных камней, то наряды индийцев предполагали вкрапление тканей в обилие драгоценных камней. А посему, если бы на них направили луч света, они бы сами засияли не хуже самых ярких люстр. И не сказать, чтобы это выглядело безвкусно — скорее, подобным образом выглядели их церемониальные наряды. Некоторые юные барышни и сударыни постарше с нескрываемой завистью поглядывали на индийских смуглянок, которые были увешаны золотыми украшениями, по толщине не уступавшими декоративным гирляндам в бальном зале.
Пока же мы прошествовали к возвышению. После появления Его Императорского Высочества мы заняли место за его троном, и слово взяла императрица. Она радостно приветствовала всех гостей, посетивших Российскую империю в связи с совершеннолетием наследника рода Пожарских и будущего императора Российской империи. Выступала она порядка пятнадцати минут, расточая всевозможные благодарности и вежливости, положенные по этикету. Ну а после дала знак, и оркестр заиграл полонез.
Насколько я помню из нескольких уроков с Эльзой, которая всё-таки выловила меня накануне похода во дворец и дала их, полонез — это церемониальный танец, медленный и позволяющий вести разговоры. Я искренне надеялся, что полонез будет исполняться чаще, чем остальные танцы, ведь моё умение танцевать было весьма сомнительным. Однако же сейчас принц начал танец с принцессой.
Такое решение, думаю, было компромиссным. Ведь открой он бал с наследницей одного из приближённых родов— это означало бы выказывание определённой степени пренебрежения к иностранным гостям. Танцуй он с иностранкой, и свои бы не поняли. Открыть же бал с сестрой было в большей мере данью уважения именно собственной семье. Если я правильно понимал смысл действий принца, то закрывать бал, предполагаю, он будет со своей матушкой, Марией Фёдоровной. И, с моей точки зрения, это был не самый плохой вариант для разрешения некоторых противоречий.
Насчёт полонеза в какой-то мере моё желание сбылось. Как первый танец вечера, он занял практически сорок минут, ведь принц с принцессой танцевали через двенадцать анфиладных залов Кремлёвского дворца, выделенных под сегодняшний бал — для того, чтобы все приглашённые гости смогли увидеть виновника торжества. Было в этом нечто символичное в том плане, что принц старался одинаково предстать как перед дипломатами, промышленниками, самыми важными аристократами и сановниками, так и перед военными и чиновниками, оказывая всем в равной степени поддержку и внимание.
А вслед за ним едва ли не ручейком из главного зала потянулись и остальные гости, вовлекаясь в полонез. Мне же в качестве партнёрши в полонезе досталась — то ли по жребию, то ли по стечению обстоятельств представительница индийской делегации. Я искренне ей улыбался, выполняя все движения полонеза, словно деревянный солдатик. Ну не моё танцы, не моё! Девице не повезло дважды, ни поговорить, ни потанцевать нормально. Я даже не представлял, о чём с ней можно разговаривать. Не языком жестов же с ней общаться? Я не знал ни одного из индийских диалектов, как ни крути. А если девица молчала, предполагаю, по той же причине, но из-за незнания русского языка.
Однако же я оказался неправ. Спустя пятнадцать минут танца ей надоело молчать.
— Княжич, а вам никто не говорил, что вы похожи на ракшаса?
От неожиданности я едва не сбился с шага. Речь девицы, пусть и с акцентом, но всё же была понятна. А уж слово «ракшас» я теперь очень даже прекрасно понимал, что означает. Судя по обилию украшений на девице, она была одной из самых богатых в делегации — ибо каждый её шаг сопровождался звоном украшений из золота с каменьями. А уж то, что параллельно нам через залы следовала охрана девицы в тюрбанах и белоснежных одеждах, явно говорило о том, что за девицей следят не хуже, чем за нашей принцессой.
Вероятно, она была дочерью одного из махараджей. Однако же имени я её не знал, Железин был через три пары от нас, чтобы просветить меня о личности партнёрши, а потому я решил обратиться к ней как принцессе:
— Ваше Высочество, простите, нас не представили. Княжич Юрий Викторович Угаров, к вашим услугам. Знал бы, что вы владеете русским языком, скрасил бы вашу скуку и мои безобразные танцы приятной беседой ещё четверть часа назад.
Девица улыбнулась, кивнула и представилась:
— Называйте меня Шайанка Раджкумари. И я рада, что мы всё-таки сможем с вами пообщаться. Судя по тому, что мы прошли всего лишь четыре зала, впереди нас ждёт ещё множество подобных анфиладных мест. Так что же скажете по поводу вашей схожести с ракшасом?
— Простите, моя принцесса, однако же, если бы вы ещё пояснили, кто такие ракшасы, я бы, возможно, смог ответить на ваш вопрос, — решил я прикинуться дурачком.
— О, ракшасы — это ночные сущности, которые приходят во сне к людям и в зависимости от их поступков могут как подарить кошмар, так и приятный сон, — лукаво подмигнула мне принцесса, и я увидел как от неё исходит едва заметная волна магии золотистого цвета. На магию кошмаров или на волну страха, которую я освоил, она не была похожа ни капли.
«Весьма поэтичное сравнение и описание для демона, — подумал я, — которого мне пришлось сожрать совсем недавно».
— Простите, моя принцесса, но чем же я могу быть похож на подобное существо? — продолжал я дурачиться и прикидываться простаком.
— О, ваши черты лица, они… чем-то неуловимо напоминают мне родину! Но для нас вы слишком светлы, а для местной аристократии слишком смуглы.