— Вот уж удивительная вещь… Интересно… — пробормотал я.
Вслед за тем, как у принца произошла бы инициация, оно бы точно так же сожрало бы его самого, а затем самоуничтожилось — с целью скрыть следы и доказать всем, что принц просто не справился со свалившейся на него силой. Что ж, получился бы изящный ход, ничего не скажешь.
Кажется, у самого Андрея Алексеевича в голове бродили те же мысли. Увидев, что в пиале не осталось ничего, кроме засохших следов крови, принц переводил взгляд с меня на Динару Фаритовну и, согласившись с собственными внутренними доводами, повернулся к Каюмовой и сказал:
— Империя удовлетворит любую вашу просьбу, кроме той, которая навредит нам как роду и империи в целом. Жду завтра ваших предложений.
Взглянув на меня, он подтвердил:
— То же самое касается и Угаровых.
Сам же развернулся и вышел из приёмной, перед этим бросив взгляд на каминную полку. Время стремительно приближалось к полуночи.
В дверях он остановился и обратился ко мне:
— Княжич, после окончания бала не исчезайте. Вы мне ещё понадобитесь.
Прежде чем я направился вслед за принцем, я услышал фразу от Дины Фаритовны, от которой у меня слегка зашевелились волосы на затылке.
— Княжич… — обронила она, видя, что я собираюсь покинуть приёмную вслед за сюзереном. — А не хотели бы вы возродить древнюю традицию скандинавов?
— О какой традиции речь? — вежливо поинтересовался я.
— О многожёнстве, — без тени улыбки поведала старая магичка. — Задумайтесь. Если решитесь — приходите. У меня есть для вас цветок, который вы оцените по достоинству.
«Боги, вот только жениться мне в восемнадцать лет не хватало…» — хмыкнул я про себя.
Но сам факт обыденного упоминания многожёнства дал мне мысленный пинок ознакомиться с местным семейным правом. Что-то я не припоминал, чтобы у кого-то было несколько жён или мужей одновременно. Или мы, как род скандинавов, имели выход из-под местной юрисдикции?
Так или иначе, последние шесть веков мы жили в Российской империи. Сомневаюсь, что здесь бы на подобное смотрели сквозь пальцы. Однако же узнать о брачных традициях следовало в подробностях, чтобы в дальнейшем не натворить дел по незнанию. Незнание законов не освобождает от ответственности.
Что удивительно, с этим предложением выступила не княгиня Угарова, которой необходимо было восстановить род, а совершенно другая старушка.
Я остановился у входа, обернулся и посмотрел в глаза магичке крови.
— Динара Фаритовна, а вы не против, если я как-нибудь нанесу вам визит вежливости или приглашу вас на ужин? — улыбнулся я. — Страсть как люблю колоритных сударынь, а вы, сударыня, настолько колоритны, что, будь я на пару веков постарше, обязательно бы за вами приударил.
Каюмова расхохоталась, не сдерживаясь, так что у неё в уголках глаз выступили слёзы.
— Слышишь, внук? — обратилась она к Тимуру Муратовичу. — Отправь-ка официальное приглашение. У меня здесь женишёк выискался! — рассмеялась она, а после перевела на меня уже абсолютно серьёзный взгляд.
— Буду рада всегда видеть вас, княжич, в нашем доме. Заодно, может, и расскажете мне, откуда у вас познания в магии крови на уровне корвуса Обители Великой Матери Крови?
Глава 20
Каюмова взирала на меня, ожидая хотя бы какой-либо реакции на свои слова.
Я же тщетно пытался ухватиться за осколки уничтоженных воспоминаний. Горная долина… цитадель… огромный красный кристалл в серебряной плётке, пульсирующий словно сердце… и… моё собственное сердце захлебнулось, пропустив пару ударов, магическое средоточие жгло, будто его проткнули раскалёнными спицами, а в сознании возник туман, будто скрывающий опасные воспоминания. Я не представлял, о чём говорила Динара Фаритовна, но столь странная реакция организма на её слова стала лучшим доказательством необходимости дальнейшего более плотного общения. Пока же пришлось несколько осадить Каюмову:
— Я думаю, мы с вами обсудим это несколько позже и при других обстоятельствах. Сейчас же, извините, но в столь важный и ответственный день мне, как камер-юнкеру принца, не пристало оставлять его в одиночестве.
Я откланялся и отправился вслед за Андреем Алексеевичем. Однако же фраза насчёт «обители Великой Матери Крови» не давала мне покоя. Утгард причислял в первородным стихиям хаос, свет, тьму, жизнь, смерть. Кажется, теперь я знаю ещё одну первородную силу. Кровь. Удивительно, но, кажется, так или иначе жизнь сталкивает меня с разными представителями местного пантеона. А возможно, и не только местного, судя по обрывкам моих воспоминаний.
В бальный зал я вернулся, на ходу разыскивая взглядом Железина. Тот носился между бархатным подносом с лентами и принцем, пытаясь объять необъятное в одиночку: то бледнел, представляя принцу тех или иных желающих с ним пообщаться, то теребил в руках несколько ленточек, заготовленных для передачи дамам. После заключения Солнцева под стражу сию миссию должен был кто-то взять на себя, и поскольку я так и не появился, то бедный Железин выполнял обязанности за всех разом.
Я осторожно подошёл к Никите Сергеевичу и забрал из его рук пару злосчастных ленточек, пока принц отправился на очередной тур танца.
— Позволь, помогу.
— Хвала богам, хоть ты вернулся! Я думал, меня порвут на части! — Железин облегчённо выдохнул и судорожно кивнул, указав на поднос с оставшимися тремя десятками.
— Надо же, две трети уже раздать успели, — удивился я, а ведь по меркам высшего общества развлечения только начались. Подобные приёмы принято было проводить едва ли не до рассвета. Можно было смело считать, что по части дарений принц шёл с опережением графика.
Также я отыскал глазами бабушку с Эльзой. Княгиня о чем-то беседовала с Али Керимовым, в то время как кто-то из молодых представителей некромантского рода кружил Эльзу в танце. Княжна сдержанно улыбалась и прекрасно держалась после всего произошедшего с ней. А ещё я почувствовал на себе пристальный, изучающий взгляд, причём сразу не один. Осторожно обернувшись, я попытался осмотреться: от кого это мне перепало столь пристальное внимание? Однако же бал шёл своим чередом: гости развлекались, музыка играла, пары кружились на паркете.
От поиска недоброжелателей меня отвлёк бой часов на Кремлёвской башне. Наступила полночь. Музыка смолкла, и церемониймейстер предложил всем пройти в сад, чтобы полюбоваться фантастическим мистериями, совместным подарком Иллюмовых и Миражевых. Гости двинулись к выходу из залов в ночную прохладу. Среди живых лабиринтов, беседок, мощёных дорожек и каскадных фонтанов были расставлены столы с закусками и алкоголем.
И стоило императрице с наследником престола и принцессой выйти на уютный балкон, как небо над головами гостей превратилось в сцену для иллюзорного спектакля. Показывали историю рода Пожарских: от основания, периода завоеваний, превращения в империю, процветания, битв с тварями пустошей — и так до момента, пока не родился Андрей Алексеевич и не настал черёд его прихода к власти. Всё было столь красиво, искусно, детально описано, будто бы мы вкратце просмотрели тысячелетнюю историю Пожарских.
Я же украдкой оглядывался. На лице у императрицы застыла вежливая улыбка, но увиденное явно ей не понравилось. Видимо, Мария Фёдоровна не планировала так быстро уходить в тень с политической арены. Что неудивительно: власть развращает и быстро вызывает привыкание.
В то же время, Елизавета Алексеевна хлопала в ладоши в компании фрау Листен и Мурки. Сам принц взирал на иллюзию с мрачной решительностью, будто бы в этот момент ему на шею надевали фактически ярмо в виде ответственности за целую страну и её подданных.
История завершилась пожеланием долгих лет жизни и правления и надеждой, что империя под крылом Пожарских и дальше будет процветать, как и до этого.
Прекрасный фейерверк озарил небо, когда я неуловимо почувствовал изменения вокруг себя. Знаете состояние перед грозой, когда жаркий воздух застывает, нет ни единого дуновения ветерка, и зной лишь давит на плечи, обжигая, в преддверии первых раскатов грома и вспышек молний. У меня сейчас было такое же ощущение. Вот только я никак не мог понять, с какой стороны полыхнёт.
Стоило оглянуться по сторонам, как вопросы отпали сами собой: что-то неладное происходило с принцем. Если до этого его аура вспыхивала и опадала исключительно под действием проклятия, то сейчас с ней творилось нечто невообразимое. Будто энергетический контур Андрея Алексеевича пошёл вразнос и вот-вот грозил вспыхнуть не хуже мифического феникса.
Принц спешно покинул балкон и попытался скрыться в саду, но его окружили патриархи родов, желая вручить ему лично некие подарки в знак дружбы и верноподданнических чувств. Сам же принц в магическом спектре выглядел как вулкан, готовый вот-вот начать извержение. Андрей Алексеевич рыскал по сторонам взглядом в поисках хотя бы кого-то из нас — меня или Железина, — чтобы спастись. Уйти от патриархов было бы верхом неуважения, а остаться — чревато.
Железин же, к сожалению, был занят самой императрицей: та у него что-то спрашивала. В то время как между мной и принцем было порядка пяти метров, я почти успел к нему пробиться с этим дурацким подносом ленточек, с которым теперь ходил неотлучно.
Соображать нужно было быстро, и я не придумал ничего лучше, чем использовать официанта с бокалами шампанского, проходившего мимо. Создав иллюзию подножки, я, возможно, разрушил карьеру бедняги, но позже за него вступлюсь. Сейчас же всё содержимое бокалов опрокинулось на трёх патриархов родов, заступивших дорогу принцу, о чём-то беседовавших с ним. Оказавшись облитыми шампанским с ног до головы, они замолчали на несколько секунд, даже не понимая, как подобное могло произойти с вышколенными слугами посреди приёма — одного из высших по приоритету.
Принц же, сообразив, что ему дали буквально пару секунд передышки, резко сделал шаг назад и растворился в толпе гостей.
Я с подносом ненавистных ленточек рванул следом. Принц сперва убегал вглубь парка, пытаясь смешаться с толпой во мраке, а потом замедлился, переходя на шаг. Походка его становилась всё более неуверенной.