Но для начала допросили обе смены гвардейцев рода, стоящих на страже сокровищницы. Обе смены и сообщили, что сокровищницу во врем их дежурства посещал Его Императорское Высочество Андрей Алексеевич.
Сам принц заходил провёл там не более пяти минут. Это никого не удивило. На тот момент по дворцу уже прошёл слух о начале военных действий на Курильских островах, поэтому гвардейцы и подумали, что принц пришёл за родовым артефактом для переброски архимагов.
Показания были настолько идентичными, что сперва даже вышла путаница. Обе смены подтвердили, что принц пользовался перстнем рода, подтвердил право на посещение кровью. Полный вариант девиза рода так же был произнесён в обеих случаях. А препятствовать посещению родовой сокровищницы любому члену императорской фамилии гвардейцы не имели права.
Императрица металась по кабинету не хуже тигрицы, запертой в клетке.
— Не верю, что нельзя определить эту гниду! Кто же это у нас такая сволочь, что десть лет просидела тихо под веником, а сейчас, именно сейчас решила ударить в спину! Кто? Кто-то из твоих дядьев? Или дедов?
— Мама, успокойтесь, — принц пытался держать самообладание, однако же во многом был с ней согласен. Такого предательства со стороны своих они не ожидали. Судя по тому, что в любом случае в родовую сокровищницу вошёл кто-то из Пожарских, этот кто-то имел достаточно чистую кровь для того, чтобы вынести родовой артефакт. Яйцо Феникса далось бы в руки только прямым потомкам одного из императоров, а таковых на данный момент насчитывалось порядка двух десятков человек. Если исключить детей и Андрея Алексеевича с сестрой, то выходило десять претендентов на предательство.
В кабинет императрицы без стука ворвался глава имперской службы безопасности Григорий Павлович Савельев. Было видно, что он даже несколько запыхался, однако же старался выровнять дыхание и тут же доложить о новостях:
— Ваше императорское величество, Ваше императорское высочество, разрешите доложить! Получена информация, что японский дирижабль пропал со связи спустя полчаса после отбытия из столицы. Примерно в это же время получено донесение с Валдая от подполковника в отставке Александра Сергеевича Вавилова о том, что во время охоты он видел падающий в лес летающий объект.
— Григорий Павлович, ты нам сейчас ещё теории про внеземную жизнь начни рассказывать, — возмутилась императрица. — Делом надо заниматься! А не объекты в небе считать!
— Да нет же, Ваше императорское величество, он говорит, что он видел горящий, взорвавшийся дирижабль, падающий в лес. По примерным прикидкам аналитиков и в соответствии с расстоянием это как раз мог быть японский дирижабль.
— То есть ты хочешь сказать, что во время войны кто-то ещё и сбил японское посольство, выдворенные нами из страны? Понимаешь, чем нам это обернётся, кроме всего прочего?
— Понимаю, — кивнул Савельев. — Но это ещё не все новости.
— Порадуй хоть чем-то, Григорий Павлович! — императрица тёрла виски, пытаясь унять головную буль, набирающую обороты.
— Мы подняли всю информацию по контактам особ императорской крови за последние полгода. Великий князь Михаил Дмитриевич пять месяцев назад частным образом встречался с представителем рода Кагэро, японский род иллюзионистов.
— Ты почему раньше об этом не сказал?
— Полгода назад мы с японцами не воевали, — набычился Григорий Павлович, — а контакты между аристократами не были запрещены. Сейчас припомнилось при сопоставлении разрозненных фактов. По информации дипкорпуса в японском посольстве последний месяц гостил также представитель рода Кагэро. Предполагалось его участие в торжествах по случаю совершеннолетия принца.
— То есть подарок нам преподнёс благопристойный дядюшка… Вот уж не думала, что этот петух огненный решится на что-то подобное! — императрица враз собралась с мыслями и перестала метаться. Определение личности врага благоприятно на неё подействовало. Неизвестность пугала, в отличие от определённости. — Григорий Павлович, срочно отправляйте на место крушения магодава и возьмите мне этого… Великого князя живым. Я его собственными руками за измену удавлю. Мне за это, в отличие от вас всех, ничего не будет.
Как показала практика, имитация экранирующего материала жрала безбожное количество энергии. Отлететь нам удалось едва ли на пару километров, когда голод стал просто невыносимым. Я уже засматривался на шею сидящей впереди меня кицунэ с гастрономическим интересом, так ещё и внутренний голос твердил:
«Отпей из яйца! Это вкусно!»
Кое-как удерживая обломок с артефактом и слушая постоянное ворчание внутреннего «я» о желании перекусить в небе яйцом Пожарских, я инструктировал Юмэ:
— Я освобожу тебя от кандалов, а ты нас скрой. Ибо и тебе, и мне грозит смерть за покушение на особ императорской крови. А так хоть сможем оторваться.
— Не сможем, — возразила кицунэ. — Он чувствует артефакт, как маяк.
— Отставить возражения! Закинь руки за голову! — скомандовал я. — Остальное — моя проблема!
Кицунэ тяжело вздохнула и послушно выполнила мой приказ.
Я обхватил свободной ладонью блокираторы и с удивлением почувствовал, как в них отозвалась знакомая магия.
«Магию в этом артефакте можешь забрать!» — дал я послабление внутреннему оголодавшему «я».
Как пустота могла высосать пустоту, я без понятия. Но вышло. Кандалы попросту рассыпались у меня под ладонью, словно трухлявый пень от старости. Кицунэ даже вздрогнула, когда поняла, что свободна.
Однако голод лишь притупился на время, давая о себе знать с новой силой.
Пришлось приказать химере опуститься почти к самым кронам деревьев, преследуя сразу две цели: попытаться скрыться от Великого князя и смягчить падение о ветви, когда развеется химера. Правда, это всё были полумеры. Нужно было нейтрализовать маяк, не то до столицы мы не долетим. Решение пришло неожиданно. Я представил своё внутренне Ничто и тут же провалился в него, оказавшись нос к носу в тенью души Бьерна Утгарда.
— Мы тут посовещались… — начал степенно предок, но был бессовестно мною прерван.
— Посторожи! — на бегу крикнул я, закинув гнездо с осколком на пустующую полку в деревянном шкафу. — И спасибо, что вернулся, ночью загляну обязательно, обещаю!
Из личного подпространства я вывалился рывком, ощутив удовольствие от свободного падения.
Стоп! Твою мать!
Кто ж знал, что посещение моего Ничто не только спрячет фон артефакта, но и перекроет канал подпитки моих иллюзий⁈
Секунды падения сменились ударом о молодые сосновые ветви, а после треском и акробатическим этюдом по веткам постарше, отбившим разом всё желание ещё раз проводить подобные эксперименты. Лежа на упругом ковре из сосновых иголок, я радовался, что мы летели над лесом, а не где-то в горах. Там посадка была бы пожёстче.
Рядом застонала кицунэ. Вместе с магией к ней вернулась и привычная полулисья ипостась.
— Идиот! — беззлобно констатировала она очевидное. — Кто же иллюзию в воздухе развеивает? Не мог сначала приземлить своего питомца?
— Извини, резерв неожиданно закончился, — решил я чуть схитрить, бездумно разглядывая лапник над головой.
— Ох-ох-ох! — едва ли не запричитала лиса. — Это же с каких азов тебя надо начинать учить⁈ — она натурально схватилась за голову, а потом вдруг принялась озираться вокруг: — Где артефакт? Ты куда его дел?
— Я отключился на мгновение при опустошении резерва, — вот здесь почти не соврал. — Когда пришёл в себя, мы уже падали, и артефакта в руках не было.
Какой я молодец! Хоть артефактом правды проверяй!
— Твою мать! Нам же никто не поверит, что мы случайно нашли и потеряли родовой артефакт императорского рода! — снова схватилась за голову кицунэ.
— Конечно, не поверят, — послышался откуда-то сверху незнакомый голос. — Но имперская безопасность и не таких умельцев раскалывала. Именем Её Императорского Величества вы арестованы!
После этих слов кицунэ завизжала, будто её режут, я же ощутил такое давление в области грудной клетки, будто мне пытались проломить рёбра. Воздух выдавило из лёгких. Перед глазами появились белые круги, в ушах зашумело, перекрывая стук собственного замедляющегося сердца, и где-то на грани сознания пустота внутри вдруг заворочалась и облизнулась на нападавшего:
«А этого можно высосать?»
Глава 4
И ведь я уже готов был согласиться, когда услышал смутно знакомый голос:
— Отставить удавку!
— Григорий Палыч, они про артефакт говорили. Точно причастны. Азиатка так и сказала, что нам никто не поверит, что мы случайно нашли и случайно потеряли.
Григорий Павлович… Это Савельев что ли?
Я как раз успел продышаться, да и круги в глазах исчезли, когда надо мной склонился безопасник. Надо же, ради артефакта сам на задержание отправился. Видимо лихо ему досталось во дворце, раз на полевую работу потянуло.
— Княжич, мой сотрудник говорит правду? Вы говорили что-то подобное? — вкрадчиво поинтересовался Савельев, помогая мне сесть.
Я даже не стал отпираться.
— Истину глаголит, Григорий Палыч, — усмехнулся я.
— О каком артефакте шла речь, Юрий Викторович, — Савельев был похож сейчас на ищейку, так и водил носом, принюхиваясь ко мне.
«А ведь он не столько артефактам доверяет, сколько своему чутью», — понял я. И здесь нужно быть особенно острожным, чтобы не нажить себе врага в лице главного безопасника империи.
— С виду гнездо из полыхающих веток, — принялся я обстоятельно описывать упрятанный артефакт, — а внутри пирамидка алая, с тремя гранями и со старинным текстом, вырезанным на сторонах. Особо разобрать, что там написано не смог. Уловил что-то про феникса и про пламя.
Савельев выругался.
— Я правильно предположил, что артефакт имеет отношение к Пожарским? — осторожно уточнил я.
— Правильно, Юрий Викторович. Вот только пропал он не далее как сегодня днём из родовой сокровищницы. Где вы его обнаружили?
— На обломках ящика, выпавшего из японского дирижабля, — я понимал, как сейчас будет выглядеть моя история, но уж лучше было рассказать её в своей интерпретации. Чем на допросе, где соврать или сказать полуправду будет сложнее. — Григорий Павлович, я сейчас коротко и по существу опишу своё участие в событиях, а вы дальше уже зададите интересующие вопросы. Позволите?