Первое поколение «ревизионистов» – бывший узник Бухенвальда французский историк Поль Расинье, английский историк Ричард Харвуд, профессор английской литературы Остин Эпп и многие другие – издавало свои работы в 50—60-е годы, когда угрозы репрессий за свободную мысль еще не существовало. Но, осознав опасность такой интеллектуальной свободы, жрецы Холокоста добились того, что пересматривать историю Холокоста в 80—90-е годы стало небезопасно. Показательна судьба канадского историка Эрнста Зюнделя. Его судили несколько раз: сначала 15 месяцев тюрьмы, потом еще 9. После отбывания этих сроков он покинул Канаду, его объявили в розыск в 1992 году. В 2003 году американцы выдали его в Канаду, канадцы переправили историка в Германию, где его судили сначала в 2005-м, а потом в 2006 году и «за разжигание межнациональной розни» приговорили к 5 годам тюрьмы. А заодно посадили и его защитницу С. Штольц на 3,5 года. После этого – пошло-поехало!
Швейцарца Юргена Графа в 1998 году посадили в тюрьму на 15 месяцев, его издатель Ферстер получил год тюрьмы.
Немец Гермар Рудольф в 1995 году был посажен в тюрьму на 14 месяцев. После этого он бежал в Англию, потом в США, откуда его выдали в Германию. Судили в 2006 году. Приговор – 30 месяцев тюрьмы. Британец – историк Ирвинг был приговорен в Австрии к трем годам тюрьмы. (Полян раздраженно комментирует: «Могли дать и десять».)
Француз Робер Форисон получил 3 месяца тюрьмы и заплатил громадный штраф. Всех их судят не за поступки, а за обнародование своих исторических изысканий, за естественный для человека поиск свободной мысли. Ну что тут сказать? Жалко Францию, которая всегда в истории человечества славилась защитой своих суверенных прав на свободу мысли, на самостоятельную политику, особенно при де Голле. А в начале 90-х годов, приняв (первой в Европе) так называемый закон Гессо, предусматривающий судебные преследования за любое сомнение в масштабах Холокоста, за любое уточнение, за любое невыгодное для его жрецов изучение, за отношение к нему, как к рукотворному историческому событию, а не фундаменталистскому религиозному мифу, она, прекрасная Франция, «Марианна», склонилась перед произраильским и проамериканским лобби.
А поскольку Франция всегда была в Европе законодательницей мод, вслед за ней подобные законы были приняты в Австрии, Бельгии, Италии, Литве, Венгрии, Румынии, Люксембурге, Словакии, Чехии, Швейцарии, Польше… То есть в тех странах, откуда больше всего эшелонов с евреями было отправлено в Освенцим. Комплекс вины? Сроки за подобные интеллектуальные преступления кое-где предусмотрены до 10 лет. Слава Богу, нашей Думе хватило ума не пойти в хвосте законодательной элиты этих некогда коричневых государств Европы. Она отвергла попытку внести наказание в России за свободное обсуждение загадок Холокоста. Но устоит ли на этих трезвых позициях следующая Дума? Поляки пытаются, как всегда, пойти дальше всех. Журнал «Новая Польша», к сожалению, до сих пор бесплатно распространяющийся в России, устами своего главного редактора Ежи Помяновского (отнюдь не поляка) ратует за то, чтобы российское законодательство сурово наказывало не только тех россиян, кто копается в истории Холокоста, но и тех, кто сомневается и не верит, что польских офицеров в Катыни расстрелял советский НКВД. Так что им только дай палец – откусят руку. Норман Финкельштейн видит нагнетание юридической психопатии в следующей причине: «Как иначе оправдать в обществе, которое уже по уши сыто Холокостом, что создаются все новые музеи, выходят все новые книги, учебные планы, фильмы, программы, как не призраком отрицания Холокоста?» Все возвращается на круги своя. Только репрессиями можно попытаться остановить врожденное свойство человека мыслить, его «свободу воли», его поиск истины или элементарной правды, только новой 58-й статьей мирового «холокостного масштаба» или абсурдной системой, разработанной «новой инквизицией».
Когда я спросил своего давнего знакомого, автора нашего журнала и гражданина Израиля, верит ли он этой цифре в 6 миллионов и есть ли в Израиле серьезные историки, не согласные с подсчетами идеологов Холокоста, то мой гость помрачнел: «У нас в демократическом Израиле сомневаться или излагать подобные сомнения – опасно. Засудят, затравят… так что приходится помалкивать…»
Сажать сейчас за поиски исторической правды – это все равно, что сажать по ленинскому указу о борьбе с антисемитизмом 1918 года или по 58-й статье советского Уголовного кодекса 30-х годов, статье, по которой давали срок за намерение, за слова, за высказанное несогласие с официальным взглядом на события, за чувства, в конце концов. Евреи это, казалось бы, должны понимать, как никто.
Российская книга о Холокосте, составленная Поляном и Кохом, заканчивается такой фразой последнего, после его утверждения, что евреев сгинуло в Холокосте 5,9 миллиона:
«Можно ли оценить точнее? Боюсь, что на сегодняшний день нельзя. Хотя, может быть, я и не прав – ведь исследования продолжаются».
С Кохом согласен его соавтор Полян: «Историю Холокоста, опираясь на новые материалы, можно и нужно бесконечно изучать и уточнять». Но думаю, что это в какой-то степени фарисейские заявления: как можно « продолжать исследования», «изучать и уточнять», если за это сажают, штрафуют, лишают работы, изгоняют?! Да и какие исследования могут быть «окончательными» без изучения первоисточников, находящихся в архивах? А знаете, что происходит с архивом Холокоста? Прочитайте, пожалуйста, заметку из газеты «Известия» от 24 сентября 2007 года.
«В 1955 году союзники без участия представителя СССР заключили Боннское соглашение по архиву жертв Холокоста, где имеется статья о недопустимости нанесения ущерба заинтересованным лицам и их семьям. При согласии международной комиссии из представителей 11 стран ФРГ закрыла архив в Бад-Аролсе-е, оставив доступ только родственникам. Призывы открыть архив для историков разбиваются о тезис о «защите частной жизни»: могут всплыть данные о сотрудничестве с нацистами, спровоцированных преступлениях самих жертв, фактах сексуального насилия. Но есть мнение, что Германия лишь пытается избежать новой волны исков от жертв Холокоста. И подтверждается старая истина о том, что на войне первой страдает правда, а политики могут спекулировать на жуткой теме».
Как сказано в книге А. Коха и П. Поляна, «26 января 2007 года Генеральная Ассамблея ООН по инициативе США одобрила резолюцию, осуждающую отрицание Холокоста или преуменьшение его масштабов».
Что же получается? Тогда надо судить членов международного Освенцимского комитета, которые сменили мемориальную доску при входе в Освенцим и «преуменьшили масштабы» освенцимского Холокоста с четырех до полутора миллионов жертв? А как быть с русским историком В. В. Кожиновым, о действиях которого П. Полян высказывается так: «В очерке «Война и евреи» (в составе книги «Россия. Век XX. 1939–1964») Кожинов, как ему кажется, поймал двух еврейских исследователей (Л. Полякова и И. By ля), а также других еврейских статистиков за руку на передергивании цифр. Первые, как полагает Кожи нов, дважды посчитали два миллиона жертв, вторые завысили естественный прирост своего населения для того, чтобы «скрыть» подлинные масштабы еврейской эмиграции из Европы в Америку и Палестину. Иными словами – типично еврейская приписка в два миллиона душ».
И больше ни одного возражения, ни тени опровержения не находит Полян в ответ на исторически корректные и точные заключения Кожи нова. «Как ему кажется» – сквозь зубы произнесено, а в итоге – видит око, да зуб неймет. Да, действительно, в одной из первых книг о Холокосте «Евреи и Третий рейх», изданной аж в 1955 г. Леоном Поляковым и Иосифом Вулем и тщательно изученной Кожиновым, утверждалось, что 2 миллиона евреев из 6 погибших были жителями восточноевропейских стран. Но когда Кожинов провел весьма несложные демографические подсчеты, опираясь только на цифры Вуля и Полякова, то выяснилось, что их, живших до 1939—40 годов сначала на территории Польши, Румынии, Литвы и Латвии, а впоследствии ставших гражданами Западной Украины, Западной Белоруссии, советской Прибалтики и советской Бессарабии, авторы посчитали погибшими дважды: сначала как граждан четырех восточноевропейских стран и второй раз как новых граждан СССР, не успевших убежать на Восток от стремительно нахлынувших немецких войск. Так что Кожинов не «кажется, поймал» соавторов в приписке, а поймал по-настоящему.
Два с половиной миллиона исчезло у жрецов Холокоста с освенцимской доски, еще два миллиона благодаря кожиновской дотошности. Что в остатке? Слезы. Бессильные слезы Павла Поляна.
Кожинов понимал сакральную суть числа «6 миллионов». « Цифра 6 миллионов, – писал он, – имеет, по существу, «символическое значение», наглядно запечатленное, например, в созданном в Париже мемориале, где «возложен камень на символической могиле шести миллионов мучеников. Шесть прожекторов рассекают тьму над шестью углами шестиугольного камня, то есть звезды Давида» (с. 316).
Ошибку Полякова и Вуля, кроме В. Кожинова, заметил и адепт истории Холокоста (отнюдь не «отрицатель») англичанин Д. Рейтлингер, который в книге «Окончательное решение» (1961 г.) предположил, что цифра 4,7 млн. погибших ближе к истине, нежели 6 млн. Однако официальная израильская статистика продолжала утверждать, что к 1946 году в Европе уцелело лишь
11 млн. (из почти 17) евреев и что к 1967 году (то есть за 20 лет) их стало всего лишь 13,3 млн. – то есть прирост составил 2,3 млн. Но если поверить шведской книге о Холокосте с предисловием Матвиенко, утверждавшей, что нацисты убили во время своего господства 90 % еврейских детей Европы, которым в 1939 году было меньше 15 лет, то и этого прироста не должно было быть! Послевоенные два-три десятилетия должны были стать черной демографической дырой для европейского еврейства: кому было рожать эти 2,3 млн.? Старикам и старухам? Но такое было возможно лишь в ветхозаветные времена, если вспомнить, что у благочестивого Авраама благочестивая, но бесплодная Сара начала рожать детей лишь после своего 70-летнего юбилея.