– Врёшь, – хихикнула я.
– Клянусь Предвечной! Ещё я дрался со всеми, кто высмеивал мою изнеженность, форму, которую мне приходилось шить на заказ из более тонких тканей, худосочное сложение, волосы до задницы… Волосы я в конечном итоге укоротил, за что получил от деда по шее. Притерпелся к жёстким койкам, грубой материи и простой еде, хотя с ботинками до сих пор… ты знаешь.
– А когда ты стал коммандером?
– После войны с Аскошем. До того служил бригадиром, двадцать человек в подчинении, все в три-четыре раза старше меня. Опытные боевики, по несколько рисок на рукавах… Риска – это… – спохватился он.
– Меня уже просветили. Десять лет службы… Тяжело тебе пришлось?
– Очень. Домашний мальчик, с классическим пространственным образованием, в семье никто голоса никогда не повышал, и тут – армия, дисциплина, командный тон…
Койка под Шэрилом жалобно скрипнула – коммандер перевернулся на другой бок. В темноте я не видела его лица, но прекрасно представляла выражение.
– Шэрли, глупый вопрос… А отказаться совсем нельзя было?
– Что ты! Торэш приказывал правительству, куда там семье школьного ректора. Мама рыдала, когда меня забрали, отец, прошу прощения, напился как последний лавочник. Они считали, их балованный сыночек зачахнет от муштры… Карен, а как тебя звали в детстве?
– Так и звали, – растерялась я.
– Я имею в виду, ласковыми прозвищами?
Уголок подушки я закусила, чтобы не рассмеяться.
– Не было у меня ласковых прозвищ. «Карен» в речи отца само по себе являлось знаком особого расположения.
Недоверчивое сопение.
– Так не бывает. Ты же девочка, дочка…
Смеяться мне расхотелось. Молча уставилась в темноту над собой.
– Карен, ты обиделась?
«Не отстанет», – поняла я, набрала воздуха и начала говорить:
– Мой отец был выдающимся учёным, приближённым императора. Он работал с боевыми заклинаниями, делая их более смертоносными и масштабными, практически жил на испытательных полигонах. Домой в Грэнш он приезжал от силы несколько раз в году. Меня растили нанятые воспитатели, ко мне они обращались: «Госпожа Грэнш». Бабушка, у которой я изредка гостила, была прекрасной хозяйкой, однако женщиной весьма суровой. С восьми лет меня отдали в школу и забирали лишь на каникулы… Шэрли, в моём детстве было всё, что только можно пожелать, любой мой каприз исполнялся тут же, но ласки и нежности отец не признавал, считая их баловством.
– Он любил тебя? – спросил Шэрил.
– Очень. – Мой голос дрогнул. – Он был властным, авторитарным, не умел проявлять чувства… Но я помню, как маленькая перестаралась с заклинаниями и здорово покалечилась. Отец бросил всё и примчался, хотя со мной были лучшие целители. Тогда я в первый раз увидела, как он плачет.
Замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Не помогло. Всё старательно сдерживаемое за годы вдруг поднялось и затопило волной гнева.
– Зачем ему понадобился тот заговор?! Аштир благоволил ему, предоставил все условия для экспериментов, платил огромное жалование! Нет, нужно было примкнуть к младшему брату императора, купиться на льстивые речи, самому участвовать в покушении… Какая разница, кто правит империей, если все они озабочены исключительно властью, а не благом Рагара?! Я поняла бы, пообещай новый претендент остановить войны, снизить налоги, развить сеть переходов. Но отец искал выгоды лично для себя.
Я остановилась, понимая, что ещё чуть-чуть – и позорно всхлипну. Перед глазами промелькнула строчка из последнего письма отца – того, что Вэшир прятал от меня.
«Мне хотелось добиться большего ради твоего счастья, Карен».
Желать большего, когда у тебя и так есть многое, – означает утратить всё.
– Маршал Торэш казнил заговорщиков вместе с семьями, – глухо произнёс Шэрил. – Повторял, что если человек не дорожит своей жизнью, пусть подумает о своих близких. Император Аштир был более… милостив?
– У меня был опекун, назначенный отцом. Он… поручился за меня.
Лучше б меня тоже развеяли!
– Шэрли… давай спать. Вставать рано, ты должен быть выспавшийся и бодрый.
– Я выспался на год вперёд в храме, помнишь? Но ты права… Спокойной ночи, Карен.
– Спокойной ночи.
Как ни странно, я чувствовала облегчение. Впервые со дня ареста отца я позволила себе выплеснуть чувства. Даже Айшет я не рассказывала подробностей, отделываясь общими фразами. Держать всё в себе восемь лет – больно.
Жрицы должны облегчать боль.
Глава 17
Проснулась я до сигнала к подъёму. В темноте скользнула в душ, на перегородке должно стоять водонепроницаемое заклинание, а оно глушит звуки. Бытовики постарались на славу – напор был неплохой, и вода оказалась нужной температуры. Беспокоила мокрая голова, но наложенное на полотенце заклинание сушки оказалось отменным: стоило вытереть волосы, и они высохли. Наощупь я расчесалась и заплела тугую короткую косу. Села на кровать, стала терпеливо ждать.
Сигналом оказался тот же звук, что и в прошлый раз, – гулкий удар гонга. Шэрил вскочил, словно и не спал вовсе, щелчком вызвал свет.
– Доброе утро! – бросил мне и скрылся за перегородкой.
Вымылся он мгновенно, а вот с волосами возился дольше меня, раздирая спутанные пряди и поминая демонов.
– Ты вообще-то маг, – ехидно напомнила я. – Заклинание применить не пробовал?
– После него денницу волосы дыбом стоят, – отмахнулся Шэрил.
– Так это ж замечательно! Напугаешь противника.
– Благодарю за добрый совет, – хмыкнул он. – У нас с тобой четверть часа на завтрак, пошли быстрее, пока парни не набежали.
– Коммандер ест вместе со всеми? – усомнилась я.
– Нет, порталом из Крáйза мне доставляют перепёлок и белое вино! – расхохотался Шэрил.
– Жаль, – притворно вздохнула, – я уже размечталась, как отбираю у тебя половину деликатесов.
В безразмерной столовой палатке мы действительно стали первыми. Овсяной каше я не удивилась, булочка с джемом шла в дополнение. Покосившись на костлявое плечо, я подвинула свою Шэрилу.
– Вместо перепёлок.
Отнекиваться он не стал. Заглотил, как и кашу, почти не жуя. Но я всё равно справилась первая.
– Отец считал, что насытить организм можно за пять минут, – ответила на невысказанный вопрос. – Всё прочее – баловство.
С маршалом мы столкнулись на выходе. Алэйн одобрительно крякнул.
– Карен, вам необычайно идёт форма… Шэрил, только без самодеятельности, ладно?
Кивок коммандера вышел таким же лихим, как вчера мой поклон.
– Что подразумевалось под «самодеятельностью»? – поинтересовалась я, едва мы вернулись в палатку.
– Понятия не имею, – беспечно откликнулся Шэрил. – Карен, ты будь наготове. Когда всё закончится, я пришлю за тобой человека…
Не дослушав, я сунула ему под нос известную каждому ребёнку комбинацию из трёх пальцев.
– Я иду с вами. Приставишь кого-нибудь из магов, он создаст Малый Щит для нас двоих. Согласна держаться сзади, чтобы вам не мешать. Но находиться я буду там, где гибнут люди. Сомневаюсь, что потом вы найдёте время вытащить все тела, а Рагар точно не приведёт с собой жриц.
Мой кукиш он отвёл с желваками на скулах.
– Карен…
– Это не обсуждается, Шэрил. Не волнуйся – я не забьюсь в истерике от пульсара, летящего в лицо, не создам паники и не доставлю неудобств. Считай, рядом с тобой просто слабый маг.
– Но ты не маг, – его глаза совсем потемнели, – а Малый Щит не спасёт от Косого Ветра.
– Со мной Предвечная, – торжественно заявила я. – Ты сомневаешься в защите Праматери?
– Я сомневаюсь, что поступил правильно, позвав тебя. Другая жрица была бы…
– Трусливее?
– Сговорчивее!
– Мы не опоздаем? – осведомилась я. – Когда общий сбор?
– Через пять минут… Карен, хотя бы пообещай не делать глупостей!
– Все глупости в своей жизни я уже совершила, вряд ли их можно превзойти.
Шэрил зло сжал губы. А в гневе он очень даже ничего.
Собравшиеся Барсы на суровый вид коммандера отреагировали тем, что в толпе из двухсот человек вмиг прекратились все смешки и перешёптывания. Шэрил раздал чёткие команды, которые более-менее прояснили план операции. Подойти с разных сторон, проломить защиту и, пока часть магов старательно изображает атаку, другая разведывает обстановку. На Барсов была возложена задача атаковать.
– Аскош взламывает маскировочные и защитные щиты, Гутэр прощупывает территорию, мы отвлекаем имперцев. – Голос Шэрила звучал громко и уверенно. – Пусть Негар считает, что это все наши силы. Наносите удары максимально широкого радиуса и сразу меняйте местоположение. Каждый из вас должен создать впечатление, что сражается несколько человек. Про нас и так говорят, что один Барс стоит пятерых: пора это доказать.
Ответом ему был единогласный выдох и дружное: «Аэ́р!» Древний клич Аргэра, тех времён, когда мир не был разделён на части. Так перекликались маги, прокладывая порталы из одного конца света в другой.
– Дэ́шан! – позвал коммандер.
К нам подошёл рослый белобрысый парень. Нашивки на плече услужливо сообщили мне, что он маг первого уровня, прослуживший в отряде три десятка лет.
– Карен, это Нэ́чир Дэшан, наш лучший целитель. Все пострадавшие теперь на вас двоих. Если человека можно спасти – спасаете. Если нет… Нэчир, твоя обязанность – прикрывать госпожу Карен, пока она исполняет свой долг.
Дэшан почтительно поклонился.
– Поставите Малый Щит? – хотелось ему подмигнуть, но я ограничилась улыбкой. – Локтей семь в диаметре. Так, чтобы мы не мешали друг другу. И с привязкой, чтобы он следовал за нами во время перемещений.
– Госпожа жрица – маг?! – вытаращил глаза целитель.
– Бывший.
Останься я магом, моё место было бы рядом с Шэрилом. Это я стояла бы в первых рядах Барсов, накапливая энергию в ладонях. Пять человек? Карен Грэнш стоила сотни.
Барсы слаженно уходили порталами – пара минут, и площадка опустела. Мы с Дэшаном прошли последние. Перед нами предстала холмистая местность, кое-где ещё лежал снег – обрывками белой ваты на склонах, грязно-голубыми подтёками в оврагах, в зарослях кустарников, ярких от бурлящих весенних соков. С высоты п