– У меня нет выбора, – ответила, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Нет. Как вы не понимаете… Клятва Предвечной – не армейская форма, которую можно снять и вернуться к обычной жизни. Я дала её сознательно, отрекаясь от личного счастья.
– Это вы не понимаете! – перебил меня Илшэн. – Любовь тоже дана нам Предвечной! Отказываться от неё – преступление! Я не верю, что Праматерь осудит вас.
– Я сама себя осужу.
Вино я допила залпом. Поставила хрупкий бокал на столик и встала.
– Благодарю вас, господин Рэнар. Мне очень жаль, что всё сложилось так, как сложилось. Нас свели обстоятельства, а не собственные предпочтения. Но Шэрли молод, у него впереди вся жизнь. Он скоро забудет этот незначительный эпизод военного времени… Прошу вас, откройте обратный портал.
Илшэн поднялся вслед за мной.
– Вы плохо думаете о Шэрли.
– Я вообще не имею права о нём думать. Всего доброго, господин Рэнар.
Переход вывел меня на то же место, где я стояла четверть часа назад. Пространственная магия высшего уровня. Сумерки стали насыщеннее, и с храмового шпиля исчезли отблески солнца. Я втянула морозный воздух. Отчаяние сменилось решимостью.
Собрать свою сумку и попрощаться со жрицами заняло от силы минут десять. Добрые женщины не задавали вопросов – почему я ухожу, отчего не желаю дожидаться утра. В их глазах я олицетворяла Предвечную, а поступки Праматери не нуждались в объяснениях. Строить портал было боязно, но благодать послушно заструилась, образуя переход – прямо в мою комнату в храме Окреша.
Здесь словно застыло время. Созданный мной огонёк осветил смятое покрывало на кровати – некому было его расправить за два с лишним месяца моего отсутствия. Сбитый войлочный коврик на полу, куртка на спинке стула, брошенное в спешке полотенце. Система обогрева исправно работала, я погладила горячие трубы, словно благодарила того, кто подарил храму тепло.
Я никогда тебя не забуду, Шэрил Рэнар.
Пришедшая в голову шальная мысль заставила улыбнуться. Ладонь прилегла к стене: заклинание Обновления требовало немалых энергозатрат, но идея придать храму первоначальный вид того стоила. Долой трещины в камне и пятна плесени, потускневшую полировку и патину, уродующую бронзу. Вернуть яркость мозаикам в главном зале и хрустальное сияние окнам, очистить потолки от копоти масляных ламп, восстановить лакировку дерева, заставить сверкать позолоту. Всё заняло минуты – Предвечная щедро отпустила сил на преобразование своей обители. Оглядевшись, я поразилась красоте своей скромной комнаты: даже занавеси приобрели первозданный блеск благородной парчи.
Топот ног и голоса стали для меня неожиданностью. Почему-то я была убеждена, что в храме никого нет. Поспешив на звук, я столкнулась в коридоре с той, о которой вспоминала каждый день, проведённый вне этих стен.
– Карен… – Айшет прижала руки к алеющим щекам, неверяще моргнула и бросилась обнимать меня. – Это же ведь ты? Внешность иная, но аура твоя… Карен! Слава Предвечной! Ты живая!
Из-за её спины выглядывали любопытные мордашки Найды и Азиры, а следом спешили Рейша, Лиара, Скойш и Миран.
И я поняла, что значит – плакать от счастья.
Жрица должна всё испытать.
Глава 24
– …Так мы узнали о переменах. Рейша рвалась вернуться в тот же день, но я опасалась за здоровье Софен и девочек. Наутро Миран одолжил сани, и мы прекрасно добрались, лишь у храма пришлось расчищать дорогу от снега, полсотни локтей, пустяки. Гвардейцы ничего не тронули, на двери стояло охранное заклинание, оно растаяло от первого прикосновения. К вечеру потянулись люди, мы с Рейшей и Лиарой провели полтора десятка обрядов и с ног валились, думали часть отложить, и тут Найда подходит: «Айшет, смотри! Ладони светятся!» Я ахнула – так рано сила проявилась! Вчетвером справились… Софен в Окреше тосковала – всё сидела, как прежде Мелна, в окно смотрела, я уже переживать начала. Сюда приехали – словно помолодела: весны ждёт – травы собирать. Азира за ней хвостиком бегает, увлеклась девочка, рецепты переписывает… Карен, ты всё молчишь!
– Тебя слушаю, – улыбнулась я.
– Хоть немного о себе расскажи! Где ты была? Как тебе удалось вырваться из рук гвардейцев?
– Никак. Меня посадили в тюрьму, но один великодушный маг изменил мой облик и отправил к своему другу-целителю в Иркен. Я помогала по хозяйству – никакой чёрной работы, сплошные бытовые заклинания. Готовить разве приходилось трижды в день – пришлась впрок наука Рейши, надо её поблагодарить.
Айшет подозрительно оглядела меня.
– Ты изменилась не только внешне. Аура стала ярче.
– Неудивительно: два месяца я находилась рядом с целителем.
Правду я открывать не собиралась. До Окреша дошли слухи почище тех, что смешили меня в Ангре. Избавительницу от демонов наделили способностью исцелять прикосновением и убивать взглядом; оказывается, я возглавляла армию магов, а император валялся у меня в ногах, вымаливая прощение. Пересказывая мне байки, Айшет нет-нет да и восхищённо ахала – избранница Предвечной, посланница Праматери! Спустя десяток-другой лет истина окончательно растворится в выдумке, став очередной легендой, наподобие птицы Кефус. Любопытно, что послужило прообразом мифической птицы? Надеюсь, не курица.
– Карен, как думаешь – что произошло с храмом? – спросила Айшет.
– Чудо Предвечной. Ей надоело, что её обитель в неподобающем состоянии.
Пока я не обращалась к благодати, поймать меня на вранье невозможно. Главное – не творить чудеса в присутствии других, а с этим я как-нибудь справлюсь.
Айшет задумчиво смотрела на мои руки.
– Ложись спать, – мягко предложила я. – Мы всю ночь проболтали, светает уже. Остальные третий сон видят, а ты днём зевать будешь.
– Пойду, – согласилась жрица. – Завтра дел невпроворот…
Она встала, потянулась и направилась к выходу. С удовольствием потрогала дверь, засиявшую свежим лаком, и обернулась.
– Карен… Я всё это время, что сидела с тобой, набиралась мужества сказать. Предвечная ничего не делает просто так. Семь лет назад она не случайно привела тебя в храм, и о том, остаться тебе или уйти, тебе лучше посоветоваться с ней.
Я вздрогнула.
– Что ты имеешь в виду?
– Твоя аура… – замялась Айшет. – Такое сияние бывает только у любящих людей. Взаимно любящих.
Жрица покраснела и сбежала.
Мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и выдохнуть, чтобы унять сердцебиение. Если уж невинная Айшет заметила, что подумают другие…
За окном ночь сменилась сизым предрассветным сумраком. Ложиться спать бессмысленно: всё равно не засну. Я оделась и вышла. Статуя Предвечной протягивала руки – иди ко мне, Карен.
– Ты меня слышишь? – спросила я.
«Конечно, – ответила ласковая улыбка, – я слышу всех своих детей. Даже когда вам кажется, что я про вас забыла, – я рядом. Ты мне веришь?»
– Верю, – я прижала ладони к камню.
Несмотря на мороз, статуя была тёплой.
– Я плохая жрица… Недостойная, безжалостная, чёрствая. Почему ты выбрала меня?
«А как ты думаешь?»
– Потому что я выгоревший маг? Тебе проще было передавать энергию через ту, что умела это делать изначально? Маги не принимают служение, жрицы не обучены заклинаниям. Я подошла идеально.
«Ты догадлива», – выразительно молчала Праматерь.
– Прости за то, что я скажу… Я не смогу одинаково любить всех людей. Один из них навсегда мне будет дороже остальных… Сердишься?
«Глупая… Где и когда я запретила любовь? Но ты должна сама решить – хочешь ли ты остаться в храме. Каждый должен быть там, где его сердце».
– Моё сердце далеко отсюда… Послушай… Аргэр получил жестокий урок. Твоя сила больше не нужна. Она нарушает равновесие. Забери её.
«Пожалуй, ты права», – согласилась Предвечная.
Внутри возникло щемящее чувство – словно из меня вытягивали что-то чужеродное, мешающее, искусственное. Это длилось секунду, сменившись странной лёгкостью. Кровь прилила к щекам, обожгла жаром… Обожгла?!
«Мёртвое мёртвому… Ты родилась заново. Кем ты станешь, Карен, решать тебе».
Предплечье потеплело. Я осторожно отвернула рукав. Морозный воздух облизал кожу – чистую, розовую, гладкую. Звезда исчезла. Я свободна?..
«Ну, если это можно назвать свободой… Оглянись».
– Карен, почему я вечно вынужден за тобой бегать?! – Глаза Шэрли гневно сверкали. – Когда ты поймёшь, что это бессмысленно?! Я приду за тобой в Окреш, на Небеса, в Нижний мир… Куда бы ты ни ушла, я пойду следом, жрица!
– Я больше не жрица.
– Неужели нельзя было дождаться утра… Что ты сказала?!
– Я больше не жрица. Предвечная меня отпустила, – показала чистую руку. – Ещё во мне не осталось ни капли благодати и… – Я окинула взглядом встрёпанную фигуру с объёмной сумкой через плечо. – Хм. Ауры я по-прежнему вижу. Странно… Кто же я теперь? Не жрица, не маг…
– Да плевать мне, кто ты! – заорал Шэрли так, что эхо отскочило от стен храма. – Ты любая мне нужна! Жрицей, магом, человеком… Я собрал вещи, пришёл за тобой в храм Ангры, сказать, что буду послушником в твоём храме, лишь бы вместе, рядом, навсегда! А ты сбежала!
– Сдурел? – Я покрутила пальцем у виска. – Ты же сеть порталов восстанавливать должен, лучший пространственный маг Асгэра! Никакой в тебе сознательности нет!
– На себя посмотри! – огрызнулся Шэрли. – Будущее мира тебя не волнует! Лучшего пространственного мага заставила отказаться от призвания!
– Не надо отказываться, – потупилась я. – Обещаю больше от тебя не сбегать.
– Больше я тебя и не отпущу.
Незаметно он подобрался вплотную и поймал меня в кольцо сильных рук.
– Слушай, в вашей семье хоть раз был случай, когда вы смирялись с отказом? – заглянула я в до боли родное и близкое лицо.
– Понятия не имею, можешь с дедом фамильные архивы разобрать на досуге. – Он начал целовать меня. – Карен, я не спрашиваю, будешь ли ты моей женой, потому что это не обсуждается. Хочешь, обряд пройдём сейчас, здесь, а свадьбу справлять придётся в Иркене, потому что мама в жизни не простит, если сама не выберет тебе платья, – умудрялся шептать Шэрли в перерывах между поцелуями. – И я, конечно, страшненький, костлявый и всё такое, но тоже мечтаю о нормальной церемонии…