В этот раз прием недолго длился, и на нем не присутствовали иноверцы. Меня это радовало. Сама мысль о том, что пришлось бы разговаривать с сарехами или даркези, сомневающимися в каждой минуте ритуала, казалась кощунственной и оскорбительной.
— Все прошло замечательно! — похвалила Гарима, когда мы остались втроем в общих комнатах. — Что бы ты ни думала, ты — истинная жрица великой Маар, Лаисса. Истинная и сильная.
— Ты забрала его душу полностью и только потом отдала мне! — с восхищением сказала Абира. — Ральха так не умела.
— Это предыдущая Забирающая? — уточнила я.
О ней разговор заходил впервые. И Гариме это совсем не понравилось. Доверенная бросила укоризненный взгляд на Абиру, та смутилась и глаза отвела.
— Что с ней случилось? — переглядывания настораживали, и я решила добиться ответа.
— Она умерла, — ровный тон Гаримы меня не обманул. Сестра тщательно подбирала слова, чтобы не солгать мне. Но не смерть была той причиной, по которой Ральху не хотели вспоминать.
— Она была старая?
— Нет, ей не исполнилось и пятьдесят, — прозвучал тихий ответ.
— Она чем-то болела?
— Тоже нет. Ральха была здорова, — такие же безжизненные слова.
— Я упрямая, — напомнила я. — Могу гадать вечность. И просто так не отступлюсь.
Гарима отвернулась, смотрела только на свои сплетенные пальцы. Передающая тоже моего взгляда избегала.
Недолгую напряженную тишину нарушила Абира.
— Да расскажи ты Лаиссе. Зачем скрывать? Ни на ней, ни на нас это никак не скажется.
Гарима вздохнула и с сердцем бросила:
— Ты могла бы и догадаться, что мне больно об этом говорить! Я ведь знала Ральху дольше, чем ты.
— Прости, — повинилась Абира. — Но утаивать эту историю от сестры неправильно.
Гарима вскочила, стала ходить вдоль окна, теребила длинную серьгу. Я не подгоняла, больше ни о чем не спрашивала. Доверенная собиралась рассказать мне правду, но еще не знала, с какого места начать.
Решившись, Гарима вернулась в свое кресло, посмотрела мне в глаза.
— Я расскажу. Только прошу тебя, не осуждай никого. В этом мире много искушений. И не нам судить, насколько чья вина велика.
Я кивнула. Сестру это немного успокоило. Она сделала глубокий вдох и начала:
— Ральха была Видящей, ее знаком были пауки. Она любила свой дар и, даже если это покажется тебе странным, она любила забирать души. Еще она много времени проводила в архивах, читала, изучала древние книги о наших и чужих богах. Она была сложным человеком, тяжелым. Порой резкая, злая, нетерпеливая. А через час становилась веселой и беззаботной, лучилась радостью, готова была обнять весь мир. Она очень любила одного человека, но у них не сложилось. Он не смог долго терпеть такие резкие, а иногда необъяснимые перепады настроения. Он ее бросил. Ральха долго переживала, хотела его вернуть. А потом его нашли мертвым на окраине города, в канаве. Обглоданного собаками.
Я старалась не представлять описанную картину и подавить тошноту. А Гарима смахнула слезы и продолжила.
— Мне уже тогда следовало заподозрить неладное. Я ведь не раз слышала, что именно такой смертью грозила тому человеку Ральха. Но я, и не только я, все… Все считали это пустыми угрозами брошенной женщины.
Она вздохнула, ненадолго замолчала, собираясь с мыслями.
— Ральха горевала. Слишком показательно, слишком нарочито. Но подобное наигрывание становится обычно очевидным позже. Тогда же, два года назад, ее страдания казались настоящими. Ей сочувствовали, о ней беспокоились, прощали капризы… А потом у нее появился другой мужчина. С ним она не была счастливей, а связь не длилась так долго. Она сказал, что прогнала его сама. Что он уехал из Ратави. И поверили ей, а не родственникам, говорившим, что он внезапно исчез. На смену второму любовнику пришел третий, потом и четвертый. А потом в Ратави появились Наблюдающие.
Я нахмурилась, не подозревая, о ком речь. Гарима заметила это и пояснила.
— На востоке Изначальной Империи есть Забытый город. Там многие сотни лет назад возвели самый первый Храм. Говорят, там огромный кристалл, соединенный с другими кристаллами в Империи. В том городе живут Наблюдающие. Это жрицы великой Маар, обладающие такими же дарами, что и мы. Там не проводят ритуалов. Наблюдающие следят за тем, чтобы другие жрицы не злоупотребляли своей силой.
— Ральха злоупотребила? — не сдержалась я.
Сестры кивнули.
— Она убила тех мужчин, — сказала Гарима. — Забрала их души и наслаждалась мучениями людей. Она нашла в старинных свитках описание какого-то колдовства и с его помощью спрятала души убитых в небольших кристаллах. Но таких кристаллов она раздобыла только три. Перед четвертым убийством Ральха решила освободить место в тех камнях и сбросила украденные души в храмовый кристалл. Наблюдающие почувствовали души невиновных и приехали в Ратави. Они сами провели ритуал и казнили преступницу. Так же жестоко, как она убивала тех мужчин.
После этих слов повисла тяжелая гнетущая тишина. Я пыталась сдерживать воображение. Хотела, чтобы слова оставались словами, не вызывали картин. Мне это не удавалось, но, несмотря на тошноту, я все же чувствовала облегчение.
Было приятно знать, что есть Наблюдающие, что за ошибки и преступления наказывают и жриц. Это успокаивало.
ГЛАВА 7
Суни закрепила прядь моей прически золотой шпилькой и пошла открывать дверь. Взяв со столика пузырек, я нанесла духи на внутренние стороны запястий. Теплый запах роз оттенял свежий арбуз. Гарима, увлекшаяся созданием духов, считала, это сочетание должно увеличивать мою уверенность в себе и успокаивать. Последнее было особенно важно. Ратави дала мне многое. Сестер, уважение, некое подобие дома. Множество знакомых, знания.
Но не покой.
Прислушиваясь к беседе, поняла, что ко мне наведался хранитель библиотеки. Принес книги, о которых я просила. За два года нашего знакомства этот молодой худощавый мужчина привык к тому, что мои интересы весьма разносторонние. Религиозные трактаты, толкования законов милостивых Супругов, поучения для жрецов Содиафа и наставления для жриц Маар привлекали меня не меньше легенд других народов, сказаний об их богах. Постепенно библиотекаря перестали удивлять легкие книги о приключениях и других странах, с завидным постоянством появляющиеся в каждом моем списке.
— Сиятельная госпожа Забирающая! — мужчина замер в низком поклоне, едва я оказалась на пороге гостиной. — Да озарит благодатное солнце ваши думы, да не коснется вашего чела тень сомнений. Я счастлив нашей новой встрече.
Это действительно было так. Велеречивый гость искренне радовался, считал общение со мной проявлением расположения богини. Он сыпал лестными словами, всячески старался мне угодить. Хотя нет, не мне. Великой Маар, проводником чьей силы я была. Так и не смогла за два года привыкнуть к тому, что большая часть знакомых умудряется не видеть во мне ничего, кроме дара.
Обсудив с гостем список книг, которые взяла в работу печатная мастерская, я отобрала труды для библиотеки при Храме. Слушая чуть сиплый голос исключительно почтительного собеседника, поймала себя на том, что за возносимыми хвалами потеряла нить разговора. Но в который раз не решилась попросить гостя быть кратким. Это могло его обидеть, обеспокоить. А я предпочитала не волновать людей понапрасну.
Он ушел через час, забрав новый список и прочитанные книги. Новые, аккуратно перевязанные лентами, Суни унесла в мою спальню. Мне хотелось бы запереться там, полностью уйти в описанные на страницах миры, но сегодня, в день летнего солнцестояния, жриц великой Маар ждали во дворце.
На последнее в полугодии заседание Совета было приглашено множество людей. Судьи, казначеи провинций, жрецы Содиафа, военачальники, городские управители, купцы, градостроители и многие другие. Жрицам Маар выделили почетное место слева от Императора, его жены и преемника. Еще и поэтому мне казалось, что взгляды присутствующих обращены на меня, на единственную чужеземку в большом зале, наполненном солнечным светом.
Гарима вслушивалась в отчеты чиновников, делала пометки в тетради. Непосвященный мог решить, что Доверенная рисует странные закорючки от скуки. Но я уже изучила правила, которыми руководствовалась сестра, делая записи. Так тонкие штрихи напротив имени городского казначея символизировали туман. Попытки чиновника запутать слушателей, что-то скрыть. А резкое выступление командующего западной армией, настаивавшего на усилении границ и выделении дополнительных войск, сопровождали глубокие вертикальные борозды. Гариме пришелся по душе напор резко жестикулировавшего воина. Доверенная была согласна с его видением. Ей тоже не нравилось настроение даркези. Соседи еще не искали ссоры, но их посол в Ратави становился все более обидчивым. Как повторяла Гарима, это был настораживающий признак.
Абира, откровенно скучавшая на Совете, с интересом поглядывала на сидящих почти напротив воинов. Один из них, высокий, статный, зеленоглазый помощник командующего северной армией, тоже больше внимания уделял Передающей, чем словам чиновников. Случайно встретившись с ним взглядом, я ощутила отголоски его мыслей. Утонченная и красивая женщина казалась ему доступной, простой добычей, но одновременно и почетным трофеем. Таким, которым приятно похвастать. Зная, как легко Абира относится к кратким связям с мужчинами, я догадывалась, что уже очень скоро красавец станет частым гостем в доме жриц. За неразборчивую Абиру мне было обидно, но разговоры о ее многочисленных любовниках Гарима заводила бессчетное число раз. Никакие объяснения и просьбы быть осторожней на Передающую не действовали.
Смотреть на воина, больше не казавшегося мне даже привлекательным, не хотелось. Я отвернулась и, скользнув взглядом по жрецам Содиафа, прислушалась к словам первого советника. Господин Нагорт всегда мне нравился тем, что его речи не расходились с делами. На него можно было положиться. Кроме того, он не представлял угрозы десятилетнему принцу и более других хотел достойно подготовить его к правлению. Ведь принц Будим приходился первому советнику внуком.