— Просто напомню, что пригласила его Абира, но все же ею он не заинтересовался нисколько, — стараясь говорить спокойно, подчеркнула я. Гарима хотела возразить, но я твердо продолжила: — А еще просто напомню о жене принца Торонка. Она совсем не красавица. И все же он ее искренне и нежно любит.
Гарима нахмурилась и уже открыла было рот, но я не дала ей заговорить:
— Ты треплешь конверт. Что это?
Мой вопрос ее отвлек. Гарима недоуменно посмотрела на письмо в руке, будто начисто забыла о нем.
— Он прислал.
— Ты читала?
— Да, оно вполне милое, — признала она.
— О политике? — полюбопытствовала я.
— Нет, — Гарима досадливо отмахнулась и хмуро добавила. — Но и лестных слов там тоже нет, если ты на это намекала.
— Неудивительно. Он ведь умный человек, понимает, что ты им не поверишь, — вздохнула я. — Он просит о встрече?
— Да. Завтра, — сестра все больше хмурилась. Создавалось впечатление, что мое поведение и видение ситуации не оправдывало ее ожиданий. Гарима, видимо, надеялась, я соглашусь с ней целиком и полностью, а не предположу, что намерения господина Тевра могли быть благими. Мое отношение ее заметно сбивало с толку.
— Он точно вежливей принца Ясуфа. Гонец, письмо, цветы… Это не короткая записка с голубем, чтобы поставить в известность, — подчеркнула я.
— Думаю, все эти игры в вежливость с появлением принца и связаны, — скомкав бумагу, Доверенная отбросила многострадальное письмо на стол. — Тевру нужны сведения. Принцу нужно оценить расстановку сил в столице и узнать как можно больше об общинах, наших делах и прочем… Вот Тевр и старается!
Она закончила с ожесточением, тон ее не допускал возражений и инакомыслия. Я решила не спорить.
— Император просил нас допросить господина Тевра до того, как…
— Как сам поговорит с принцем? — перебила Гарима. — Разумное решение. Допросим! — она хищно усмехнулась: — Прямо завтра же и допросим!
Она решительно села за стол, схватила папку с чистыми листами и потянулась к чернильнице. Судя по движениям и по тому, как дрожали ее пальцы, сестра могла написать воину только резкость.
— Хорошо бы, чтобы он не насторожился, — намекнула я. — Иначе может надеть какой-нибудь сарехский амулет, чтобы нам еще сложней было пробиться к его воспоминаниям. Хотя я уверена, что он не станет пользоваться зачарованными вещами, общаясь с тобой.
Перо замерло над бумагой — Гарима задумалась, повисла тишина, нарушаемая только чириканьем птиц в клетке.
— Я напишу вежливое послание, — медленно роняя слова, заговорила сестра. — В том же тоне, в каком писал он. Но боюсь, и его воспоминания запечатаны сарехским священником. Сможем ли мы пробиться?
Она повернулась ко мне и с явно слышимым страхом в голосе сказала:
— Не хочу повторения истории с послом.
— Я думала об этом, — понимающе кивнула я. — И после того, как Великая исцелила тебя, считаю, будет правильно провести для господина Тевра ритуал. Чтобы кристалл и браслеты помогали нам. Ведь мне удалось открыть воспоминания лекаря и конюшего.
— Но у нас нет Передающей, — досадливо напомнила Гарима.
— Но нам она и не нужна, — улыбнулась я. — Мы хотим узнать правду, а не забрать душу преступника. Нечего передавать кристаллу.
— Ты права, — согласилась после недолгого замешательства сестра. Ее настроение заметно улучшилось, она даже улыбнулась. — Мы справимся вдвоем.
Странно было готовиться к ритуалу вдвоем, но вместе с тем меня не покидало чувство правильности происходящего. Гарима не стремилась к разговорам, я молчала, позволив песне прислужниц полностью затопить сознание. Невесомая мыльная пена, горячий пар, знакомый аромат ладана и гвоздики, уверенные прикосновения женщин погружали меня в приятный полусон. Холодный воздух в комнате с бассейном прояснил мысли, очистил разум. Вдруг поняла, что я искренне рада отсутствию Абиры, что устала от нее за эти годы неимоверно. Устала от капризов, высокомерия, самолюбования, раздражалась из-за того, что она всячески выставляла свою природную красоту перед Гаримой напоказ и старалась подчеркнуть несовершенства Доверенной.
— Неловко признаваться, — выдохнула полулежащая рядом в кресле сестра, — но я рада, что ее здесь нет.
— Я тоже. Никогда не понимала, почему ее выбрали.
Вода тихонько плескалась у края бассейна, я куталась в пушистый халат, пила пахнущий имбирем и мятой чай и думала о предсказаниях покойной Доверенной.
— Хорошо, что нам не придется выбирать Передающую. Твоя предшественница сделала все за нас, — я нарушила долгую паузу.
— Нет, не все, — задремывающая Гарима встрепенулась, покачала головой. — Она назвала имя следующей Забирающей. Правда, со странной припиской «если будет жива». Но не указала, кто станет новой Передающей.
— Как же быть? — удивилась я.
— Поиск, — невозмутимо пожала плечами сестра. — Кристалл поможет нам, покажет будущую жрицу.
— Когда будем искать?
Я догадывалась, что Гариме хотелось бы поскорей восстановить тройственность союза даров. Ведь целью ее жизни было служение Великой, невозможное без Передающей. Мне же претила мысль, что через какую-то неделю в комнатах Абиры могла поселиться другая женщина. Казалось, это было бы слишком рано, почти неприлично рано.
— Все зависит от того, что расскажет сегодня Тевр и как охотно поделится сведениями, — твердо ответила сестра. — Потом посмотрим, зачем приехал принц Ясуф и как это скажется на столице, Императоре и политике. Что-то мне подсказывает, здесь будет неспокойно.
— Согласна. Мне тоже тревожно, — призналась я.
— Не зря, — кивнула Гарима, — ведь мы уже вплетены в чужой план. Это нужно признать, хоть и неприятно чувствовать себя безвольной куклой, которой определили роль.
Не смогла ни промолчать, ни скрыть горечь:
— Я чувствую себя так всю жизнь, сколько себя помню.
— До сих пор? — сестра нахмурилась, села, заглянула мне в глаза.
Я кивнула в ответ.
— Но ты ведь столько сделала! — искренне удивилась она. — Ты почувствовала, что Снурав действовал под заклятием. Это восстановит доброе имя хорошего человека. Ты почувствовала, что и конюший повредил колесницу по принуждению. Это очень важно. Для его семьи, для памяти о нем. Благодаря твоему предупреждению удалось спасти жизнь принцу Торонку. Какая же безвольная кукла способная на такое? — сестра ободряюще улыбнулась, искренне считая свои доводы стоящими.
— Как же ты не понимаешь, Гарима, что все это делала не я. Это делалось через меня! Я посредник, не более того! Любая на моем месте справилась бы с этой ролью!
— Не любая, Лаисса. Не любая! — горячо возразила сестра, взяв меня за руку. — Я не знаю, как убедить тебя, но всем сердцем надеюсь, что мой совет тебе поможет. Попробуй представить Абиру на своем месте.
Не стала спорить и говорить, что мы не в силах узнать, какой была бы Абира, будь ее дар сильней. Не стала говорить, что именно дар всегда определял мою судьбу, что я от этого порядком устала.
Глупая тема бессмысленного разговора со жрицей, истинно верующей в свое предназначение. Я уже жалела, что поддалась чувствам и произнесла то, о чем никогда не переставала думать… Вслух назвала себя бесправной куклой. Не сказала только, что, будь у меня выбор, я не согласилась бы на дар добровольно.
— Подумай об этом, пожалуйста, — попросила Гарима. — Я очень хочу, чтобы ты поняла. Но, боюсь, за все это время я так и не нашла слов, чтобы помочь тебе разобраться.
Я улыбнулась и обещала подумать, хотя мы с сестрой обе понимали, что мое отношение к жизни и предназначению вряд ли изменится.
ГЛАВА 31
Господин Тевр о наших коварных планах ничего не знал и ждал в общей гостиной. В тот день я его с трудом узнала, настолько красивым он мне вдруг показался. Значительно более красивым, чем я его помнила. Черты лица казались мягче, взгляд покорял теплотой, а улыбка искренностью. Он радовался встрече с Гаримой, и деловая холодность сестры удивляла воина не меньше моего присутствия. Он надеялся на разговор без свидетелей.
— Это большое облегчение, что вы и принц Ясуф добрались до Ратави благополучно, — поприветствовала воина величественная Доверенная Маар.
— Мы въехали в город всего три часа назад, — ответил господин Тевр, а его низкий голос показался мне более насыщенным и глубоким, чем прежде. Это насторожило, навело на мысли о сарехской магии. А советник принца следующей фразой укрепил неприятные подозрения: — О прибытии Его Высочества еще никто не знает и до завтрашнего дня знать не должен. Но я очень хотел повидаться с вами и буду признателен, если вы до завтра сохраните секрет.
— В этом можете не сомневаться, если в свою очередь пообещаете, что никому не расскажете о теме и обстоятельствах нашей сегодняшней беседы, — губы Гаримы облюбовала вежливая улыбка, но в голосе чувствовалась жесткость.
Господин Тевр ее почувствовал и, дав обещание, осторожно предположил, что разговор предстоит непростой.
— О, да. Весьма непростой, — почти неприязненно подтвердила сестра и, взяв со столика колокольчик, позвонила.
Я знала, что сейчас в комнату войдут воины, отведут господина Тевра в Храм, обезоружат и поставят перед кристаллом на колени. Чтобы он снизу вверх смотрел на царственных жриц, вершащих его судьбу. Чтобы боялся за свою жизнь. Чтобы осознавал свою ничтожность перед волей Великой, которую она показывала через жриц.
В этом мне вдруг почувствовалось больше мстительности Гаримы, чем справедливости. Я отчетливо поняла, что, отдавая охранникам такие распоряжения, сестра наказывала господина Тевра за те чувства, которые он пробудил в ней. И в этот миг мне стало воина очень жаль. Он мог участвовать в заговорах, мог знать об убийствах, общаться с Сегерисом Перейским и выполнять его поручения. Мог быть сто сотен раз виновен перед Императором и связан интригами с принцем Ясуфом. Но в том, что Гарима отталкивала его и не верила в искренность интереса, господин Тевр точно винове