кчан. – Сохрани Черных! Найдите своего четвертого! Защити Среднюю землю! И кстати – если отправишь ко мне Демаан, я буду тебе благодарна!
Лунные блики брызнули во все стороны, как разбегающиеся зайцы.
– А-ах! – И Аякчан с высоты рухнула кому-то на руки.
Они замерли, ошалело глядя друг на друга – она и Хакмар. Посреди освещенной голубыми Огнями улицы, где проходящие мимо люди удивленно оглядывались на странную парочку.
Свиток 26Как герои уже было навострили лыжи
– Уходим быстрее, однако! – озабоченно озираясь, поторопил их Донгар. – Или ты девочку-жрицу так и понесешь? – поинтересовался он.
Хакмар и Аякчан одновременно повернули головы, уставившись на шамана в полной уверенности, что тот над ними издевается. Но тощая, с запавшими щеками физиономия Черного была убийственно серьезна – он и впрямь не видел ничего особенного в том, что Хакмар двинется через весь город с Аякчан на руках. Ну устала девочка-жрица, на птичках налеталась!
Не говоря ни слова, Хакмар разжал руки. Аякчан шлепнулась на присыпанный песком лед тротуара, но тут же вскочила и зло уставилась на обоих мальчишек.
– Теперь и я свалившихся с неба жриц подбираю – это заразное, наверно, – пробормотал Хакмар, схватил Аякчан за руку и поволок ее вдоль улицы, плечом расталкивая попадающихся навстречу людей. Донгар с бубном под мышкой поспешал следом. Аякчан просто спиной чувствовала, как прохожие глядят им вслед!
– Что произошло? – вырвав руку из ладони Хакмара, Аякчан встала посреди дороги.
– Это ты нам скажи! – фыркнул в ответ Хакмар. – Мы только видели, как тебя стражники окружили! Я был уверен, что ты нас Храму закладывать побежала, но вот этот… – он кивнул на Донгара, – все твердил – спасть ее надо, спасать… Причем он, кажется, был абсолютно уверен, что стражники тебя загребли по собственному почину, без разрешения жриц! – кузнец метнул быстрый насмешливый взгляд на шамана.
– А за что девочку-жрицу хватать? – невозмутимо возразил Донгар. – Девочку-жрицу награждать надо, она мэнквов перебила!
Аякчан невольно покраснела – и тут же разозлилась сама на себе. Да, собиралась! И еще обязательно их заложит! В конце концов, кто они ей – братья родные? Так братца своего противного она бы уже давно…
– Ну мы по крышам – и за тобой, – не обращая внимания на ее смущение, продолжал Хакмар. – Отличные здесь крыши, ничего не скажешь, – одобрил городскую архитектуру горец. – Прятаться на них – милое дело! Мы как раз к тому дворцу подобрались, куда тебя завели, а тут ты прямо из стенки вываливаешься в таком виде, будто тебя твои ведьмы на растопку пустить собирались! Ну, Донгар птичку высвистнул и сам за тобой рванул – а я за ним, – добавил Хакмар, старательно намекая, что уж он-то за Аякчан бегать ни за что бы не стал. Другое дело – с приятелем по крышам пробежаться, в пролетающих мимо жриц стальными звездочками с Рыжим огоньком пострелять. – Что хоть за чудище за тобой разлетелось?
– Верховная жрица Храма Демаан, – уныло откликнулась девочка. – Ну… вообще-то она еще и албасы Нижнего мира…
– Ух ты! – восхитился Хакмар. – А чего ей от тебя надо было?
– Ну… Вообще-то… – девчонка снова замялась, лихорадочно соображая, что рассказывать, а что придержать – и будет ли ей с того выгода. Или лучше рассказать все? – Я видела, как она убила… ну, вроде как убила… верховную жрицу Айгыр – которая еще и албасы Верхнего мира!
– Так надо немедленно рассказать другим жрицам! – всполошился Донгар. – Что у них албасы в Храме затаились!
– Кому рассказать? – уныло вздохнула Аякчан. – Верховным Айбансе с Дьябыллой? Так они тоже обе – албасы! И я – я! Тоже! Ты правду говорил, я – албасы! – Все ее раздумья и расчеты летели к папаше Эрлику, Аякчан чувствовала, как пережитое просто прет из нее, прорываясь наружу истерическим криком. Девчонка остановилась посреди улицы, не обращая внимания на толкающих ее прохожих. – Не человек! Албасы Голубого огня, можешь радоваться! И это я – слышишь, я! Я тысячу Дней назад создала Храм! И тебя убила! – она сильно толкнула Донгара ладонью в грудь. – И тебя, может быть, тоже… – она повернулась к Хакмару.
– Ти-их-а-а! – прошипел мальчишка, дергая ее к себе и накрепко зажимая рот. – Это она в сказительницы… да-да, в сказительницы готовится. – Он неловко улыбнулся небольшой толпе любопытных, успевшей собраться вокруг них. – Сказ про жриц и черных шаманов… Увлеклась немножко. – Хакмал потащил девчонку в щель между ледяными домами. И руку от ее рта не убрал, пока они не оказались в глубокой тени, подальше от освещающих улицу чаш с Голубым огнем. – Все я да я… – не выпуская больше руки Аякчан, он быстро повел ее дальше, стараясь не высовываться из тени домов. – Меня, между прочим, вот он убил! – неохотно кивнул на Донгара мальчишка. – Ну… не совсем меня, а этого… черного кузнеца!
– Ай-ой, Хакмарчик! – Перепуганный Донгар уставился на кузнеца виноватым взглядом печального ежика. – Я даже не знаю, однако, как у меня так неправильно получилось! В смысле, не помню… А мне… Как думаешь, мне обязательно это снова делать?
– Можешь не делать, – торопливо согласился Хакмар. – Я разрешаю.
Донгар мгновенно повеселел:
– Лучше я черную женщину убью – пока она больше никого не забрала!
– Без меня! – рявкнула Аякчан и тут же испуганно втянула голову в плечи, косясь на окна ледяных домов.
– А без тебя я не могу! – растерялся Донгар. – Албасы нижняя из Среднего мира сама не уйдет – только ежели ее черный шаман изгонит! А чтоб изгнать – найти надо, а город большой, однако, тут ее можно Днями искать…
– А Великая река выходит, маленькая? – насмешливо поинтересовалась Аякчан. Нет, тысячу Дней назад эти Черные, похоже, сами нарвались! Если они могли всех албасы по другим мирам разогнать – неудивительно, что от них поспешили избавиться. Она бы и сама поспешила!
«А ты и поспешила. Я – поспешила», – сказал в ее собственной голове уже знакомый, холодно-рассудительный женский голос. Только сейчас он был окрашен печалью.
– Так ты ж албасы! Ты другую албасы враз почуешь! – все пытался ей что-то объяснить Донгар.
– Знать ничего не желаю! – отрезала девочка, отвечая то ли ему, то ли тому печальному голосу. – Сесть себе на голову больше не дам! Голубой огонь, между прочим, для того и создан был, чтоб я от тебя… Ну, не совсем я и не совсем от тебя… В общем, чтобы Мать-основательница от того Великого Шамана отбиться могла!
Донгар перевел страдальческий взгляд на Хакмара, явно требуя, чтоб тот вмешался.
– Мы неправильно подходим к проблеме черной женщины! – неожиданно выдал Хакмар. – На самом деле она всего лишь частный случай, а нам следует взглянуть на проблему в целом и искать первопричину… – переулок вывел их на довольно широкую и людную площадь, Хакмар двинулся через нее, лавируя между прохожими.
– А можно – на понятном сивирском языке? – спотыкаясь, фыркнула волочащаяся за ним Аякчан. – По-тувински там или по-хакасски…
Хакмар досадливо обернулся.
– Просто если подумать – чего ни один из вас не сделал! – смотрите, что получается… – Он даже остановился на углу у лавчонки со всякой всячиной – гребнями, разноцветными платками, костяными бусами – и, слегка покачиваясь, когда кто-то из толкущихся у прилавка покупателей задевал его плечом, принялся деловито загибать пальцы: – Мы какбудто движемся от одной беды к другой! Сперва кули – духи болезней, потом мэнквы, потом Черная… Прибьем Черную – опять какая-нибудь пакость поналезет… – Он брезгливо скривил губы, и Аякчан моментально вспомнила слова верховной насчет того, что черный кузнец всегда терпеть не мог всякую Нижнюю нечисть. Еще один повод больше никогда, никогда-никогда, не шастать между мирами, не обрастать когтями и раздвоенным языком. И никакой шаман ее не заставит! – Но раньше-то их всех не было, – продолжал рассуждать Хакмар. – Значит, есть какая-то общая причина, по которой они наверх рванули! Какая?
«А действительно, какая?» – Аякчан слегка ошарашенно уставилась на мальчишку-кузнеца. Вопросы задавать легко, а попробуй догадайся! Мудрецом надо быть!
– Рыжий огонь! Чэк-наи! – вдруг выпалил Донгар. – У нас в пауле чудища Вэс с двумя хвостами отморозились, когда чэк-най поднялся! Как Рыжее пламя вылезет из-под земли, так с ним и еще какая беда!
Аякчан раздраженно поглядела на шамана – теперь будет думать, что самый умный? И просто чтоб не дать ему загордиться, буркнула:
– Осталось только выяснить, отчего сами чэк-наи поперли! Их-то раньше тоже не было!
– Это ты, конечно, верно догадалась, – с неохотой признал Хакмар. – Надо искать причину самих чэк-наев, иначе Донгар нас до конца Дней заставит за нижними духами гоняться – то за одним, то за другим!
– А давайте мы их обеих поищем – и причину, и черную женщину? – переводя глаза с кузнеца на девочку и обратно, жалобно протянул шаман. – Пока она еще из кого душу не высосала!
– Давайте сперва домой доберемся? – предложила Аякчан, которой не хотелось искать ни причину, ни женщину, а хотелось только спать! Может, немного сна – и она все-таки смирится с тем, что узнала? И поесть не мешает. Интересно, от рулета хоть что-то осталось?
– Домой, – неожиданно печально вздохнул Хакмар. – Разве ж чужая кузница – это дом?
– А у меня все дома такие – чужие, – небрежно передернула плечами Аякчан, вспомнив свой жалкий закуток в отцовском чуме, а потом – длинные ряды ледяных лавок под казенными матрацами в школьной спальне. И тут же торопливо добавила, чтоб никто не подумал, что она на жалость напрашивается: – Нигде надолго задержаться не получается.
Громкий звон медного била заставил их удивленно обернуться. Через площадь двигалась неторопливая процессия. Впереди вышагивал тот самый похожий на медведя парень – даже не парень, мальчишка, просто здоровый очень, – которого они видели у ворот. В одной руке он с легкостью волок большую и, видно, тяжелую тарелку, в которую и колотил таким же медным молотком. Создаваемый им грохот напрочь перекрывал даже шум и гам заполненной людьми площади. Следом за ним гордо, весь преисполненный значимостью собственной миссии, вышагивал тоже старый знакомый – арестовывавший Аякчан мелкий Храмовый десятник с берестяным свитком в руке. Дальше для большей солидности маршировала пара городских стражников с копьями. Процессия остановилась. Здоровенный парень еще разок шарахнул в било – тонкий отзвук меди завис в оглушительной тишине. Прочистив горло, мелкий стражник развернул свиток и с подвыванием, как волк в лунную Ночь, затянул: