— Чушь, — припечатала та, — Виктор что, похож на тёмного мага? Да и остальные болгары. То что они изучают тёмные силы, не значит, что их учат их применять, — внешне успокоившись и вернув себе невозмутимое выражение лица, она буркнула: — Ладно, Гарри, тебя я, по старой дружбе, предупредила, — видя, как он пытается ещё что-то сказать, предупреждающе подняла руку. — Нет, Гарри, ты меня не переубедишь. Мне слишком ненавистны стали эти стены. Уехав, я может быть, хоть маленько смогу забыть… — она замолчала.
А Поттер, вдруг, осунувшись, каким-то надтреснутым голосом произнес:
— Герми, как же так, сначала Невилл, теперь ты. Скажи, — он поднял на нее глаза в которых стояли слезы, — чем я заслужил, что вы оба меня бросаете?
Не выдержав его взгляда, девушка отвернулась, сказала мрачно:
— У тебя уже есть новый друг, — чуть издевательски добавила: — Хо-ороший друг.
Постояв, Гарри медленно засунул руки в карманы мантии, ссутулился и молча побрел по коридору вдаль, прочь от нас и от зала. Предательство обоих друзей. Его это почти сломало и, примолкнувшая было совесть, заговорила во мне с новой силой. Потому что как минимум в половине произошедшего был абсолютно и единолично повинен я и только я.
Бросив взгляд на Грейнджер, я увидел как она смотрит ему вслед и пара слезинок стекает по щекам. Переведя взгляд на меня, она только бросила короткое:
— Сука ты, Рон, — и замолчала, отвернувшись.
Она тоже ушла, только обратно в зал к Краму, а я всё ещё продолжал стоять. И одна только мысль крутилась в голове, что Герми права во всём, сука я, а то и чего похуже.
Глава 35
В себя я приходил где-то с час. Гадостное ощущение, чувствовать себя во всём виноватым. Слава Мерлину, отпустило меня достаточно быстро.
Да и пошла она нахер, мрачно подумал я, сплюнул на плиты пола и пошёл снова искать Поттера. А то как бы чего не вышло. Канон весело шёл по одному месту, и поэтому, что может произойти дальше, мне было решительно непонятно.
Пока шёл, мысленно обращался к неведомому нечто, если оно, конечно, существовало на самом деле, закинувшему меня сюда:
«Да зачем нам эта баба, она с возу, кобыле легче. И без неё справимся, даже лучше будет. А я тебе говорю, что лучше. Ну что от неё Гарри видел-то всё время. Упрёки, нравоучения, постоянные одёргивания. Не это парню надо, а крепкая мужская дружба и настоящая любовь. Любовь Джинни обеспечит, а я уж с крепкой мужской подсоблю, за мной не заржавеет. Так что это, ты там не делай поспешных выводов-то».
Незаметно, под такой внутренний монолог я и наткнулся на сидящего у стены парня. Застыл, не зная с чего начать.
— Ты как? — спросил осторожно.
— Херово, Рон, — бесцветным голосом бросил тот.
Ну да, лучше и не скажешь. Что творилось у парня в душе я прекрасно видел и, честно говоря, пока даже не представлял, как его вывести из этого состояния. Задумался, подбирая слова, но тут в тиши коридора, куда музыка из большого зала проникала лишь далёким отголоском, раздались поспешные шаги, и нас догнал Невилл.
Остановившись возле нас, неприязненным взглядом окинул меня и, обойдя по дуге, подошёл к Поттеру с другой стороны.
Лонгботтом был слегка растрёпан и возбуждён, нездоровый блеск мелькал в расширенных зрачках. И о причине его появления можно было вполне догадаться.
— Здравствуй, Гарри, — выдохнул он после недолгого молчания.
— Здравствуй, Невилл, — прозвучало также индифферентно как и в моём случае.
Посчитав это разрешением к дальнейшему диалогу, Лонгботтом присел рядом, прислонившись к той же стене, сказал тихо:
— Мне Герми всё рассказала. Прости Гарри, я был дураком и идиотом. Наша дружба… Я понял, что всё остальное неважно. Эта обида за участие в турнире, я правда думал, что ты меня обманул, когда говорил, что не собираешься участвовать. Но после первого испытания я понял, что это совсем не так легко, как кажется, и там вполне реально можно погибнуть. А потом и Герми кое-что объяснила. Ты извини, я давно уже собирался, да всё, видать, что-то мешало подойти. И кто-то, — добавил он, снова зыркнув на меня. — Ты простишь меня? — он протянул руку.
А Поттер ответил, заметно потеплевшим голосом, взглянув на Невилла с лёгким прищуром:
— Долго же до тебя доходило, — сжал крепко протянутую ладонь. — Прощу, конечно, куда я денусь.
— Спасибо Гарри, — расцвёл Лонгботтом, а я мрачно подумал: «Какая прелесть, сейчас прям вот заплачу».
— Рон, садись, — широким жестом предложил надежда всея магической Британии.
И я было уже начал примеряться как так сесть поудобней, чтобы на холодном полу не заработать себе ненароком простатит, как влез неугомонный Лонгботан, как я его окрестил про себя.
— А этот-то тут зачем?
Поттер поморщился.
— Невилл, не начинай. Рон неплохой парень.
— Ах, неплохой, — Лонгботтом язвительно хохотнул. — Не знаю как тебе, Гарри, а мне-то Герми рассказала ВСЁ, — зло выплюнул он последнее слово мне в лицо.
— Ты о чём? — напрягшись, переспросил Поттер.
— А о том, что это по его вине она собралась в Болгарию! — обвиняющее ткнул в меня пальцем Невилл.
Остановившийся взгляд Поттера перевёлся на меня.
— Воу-воу! Притормозите, — я поднял руки. — Я всего-то спросил про Диггори. И понеслось. Я же не Треллони, предвидеть кто там в кого влюбился. Откуда я мог знать?
— Ты оскорблял его память!
— Всего-то назвал извращенцем, — я фыркнул.
— Какой же ты… — Невил в лучших традициях Грейнджер попытался облить меня холодным презрением. Вот только если от девчонки я ещё готов был стерпеть такое отношение, то от Лонгботтома не собирался ни секунды.
— Тоже любишь Седрика? — прервал я его на полуслове. — Только не говори, что после его смерти твоя подушка две недели была мокрой от слёз.
Невилл поперхнулся, затем прокашлялся, сказал хрипло:
— Да нет, просто уважаю.
— Ах уважаешь… — тут как раз пробили полночь часы на астрономической башне. — О, — поднял я палец, — самое время золушке превратиться в тыкву.
Достав зеркальце двусторонней связи, вызвал Риту. Заговорил сходу, без имён.
— Привет, омут памяти к границе антиаппарационного барьера Хогвартса когда сможешь притащить? Да, надо срочно. Через полчаса? Ок, жду.
Убрав зеркальце, повернулся к слегка ошарашенным подросткам.
— Ну что, время срывать покровы? Гарри, у тебя мантия где?
— Э-э-э, — тормознул Избранный, но мигом собравшись с мыслями, ответил: — В комнате.
— Тогда живо за ней и дуй сюда. Надо будет скрытно из замка выбраться.
— Гарри, — подал голос Невилл. — Это не самая лучшая затея. Ночью из замка, да ещё и за антиаппарационный барьер.
— Слушай, осторожный ты наш, — повернулся я к нему. — Или идёшь с нами, или тебя приложат «Остолбенеем» как на первом курсе.
— Но это же тебя, «Остолбенеем»… — ошарашено произнёс Лонгботтом, медленно закончив: — На первом курсе.
— Правда? — я попытался скрыть неловкое состояние глубокомысленным шевелением бровей. — Тем более.
Тут влез, оживившись, Гарри.
— Точно, Рон, помню, ты только сказал, что доложишь про нас МакГонагал, а Гермиона уже такая бац заклятием, и ты бревном валишься на пол. Я ещё тогда подумал, что с ней надо быть осторожней.
Но тут он вспомнил последние события и помрачнел. Развернувшись утопал в темноту.
Укоризненно посмотрев на Лонгботтома, я бросил:
— Ну вот, обидел человека.
— Эй, — он ошарашено посмотрел в ответ. — А я-то тут причём?
— Ха, — я обличительно ткнул в него пальцем. — Вот теперь-то ты меня понимаешь.
Надувшись, Невил отвернулся и следующие десять минут, пока не примчался Поттер с мантией, тишину ничего не нарушало.
Втроём мы тихо выскользнули из замка, осторожно пробираясь за пределы замковой территории. Не хотелось впотьмах столкнуться с то там, то здесь милующимися парочками.
— Гарри, ты видел, видел?! — вдруг возбуждённо зашептал Невилл, тыча куда-то вбок. Я обернулся и только глубокомысленно хмыкнул, увидев, как на защищённой от посторонних взглядов кустарником полянке, серо-пегий волк, вывалив от усердия язык, увлечённо и самозабвенно пялит взмекивающую овечку.
— Невилл, пальцем показывать нехорошо, — устыдил я начинающего вуайериста. Бросив ещё раз мимолётный взгляд, добавил: — Оборотка или незарегистрированные анимаги, курс седьмой, думаю.
— Это с чего ты так решил? — усомнился тот в моей оценке.
— Волк больно двигается хорошо, чувствуется опыт.
Издав непонятный горловой звук, Лонгботтом затих и больше уже тишину не нарушал.
Зеркало нагрелось, достав его и выскользнув из-под мантии, чтобы не палить Риту, шёпотом спросил:
— Ты где?
Выслушав ответ, махнул рукой парням и, уже почти не скрываясь, потрусил в указанном направлении. Рита, умница, оставив омут на приметном пеньке, сама скрылась из вида. Правильно, нечего кому попало раскрывать наши взаимоотношения.
— Ну вот, граждане будущие дипломированные маги, — широким жестом я подвёл их к расчехлённому аппарату. — Гарри, Невилл, в курсе что это такое?
Очкарик отрицательно качнул головой, с любопытством разглядывая омут, насколько помню, Дамби его с таким устройством познакомит позже, а вот Лонгботан неуверенно кивнул и с лёгким удивлением взглянул на меня.
— Тогда объясню для тебя, Гарри, а Невилл, в случае чего, меня поправит, — я потёр переносицу, подбирая наиболее простое, краткое и максимально ёмкое определение. — В общем, это устройство — омут памяти, может показывать специально сохранённые кем-то воспоминания, причём, для наблюдателя всё происходит с эффектом полного погружения.
Переварив сказанное и слегка обалдев, Поттер переспросил, оглянувшись на товарища:
— Что правда, что-ли?
Лонгботтом снова, чуть помедлив, кивнул, глядя на меня уже с некой опаской.
— И чьи там воспоминания? — уже с интересом оглядывая омут, спросил Гарри. — Твои?
— Нет, — с лёгким предвкушением в голосе, ответил я. — Вовсе нет, но тут проще показать, чем объяснить.