Но это раньше, до того, как узнал о печальной судьбе Седрика. Сейчас же альтернативы не оставалось, только резкий перелом, только хардкор.
И самым ближайшим экстремальным событием, в котором непосредственное участие принимал Рон, было нападение Пожирателей после финала Чемпионата.
Мысль обосновать изменения шоком после того, как Рон увидит труп, Морсмордре и Пожирателей, я отбросил как непродуктивную. Скорее засмеют, скажут, такой трусишка, подумаешь, труп, подумаешь, Морсмордре. Нет, такой вариант не годился. Надо что-то по-настоящему серьёзное. А это, как мне не неприятна была эта мысль, только кровавое собственноручное убийство, причём инсценированное как самооборона, да ещё и в состоянии аффекта. И чем кровавей, тем лучше, достовернее.
Мда, мне предстояла крайне грязная работёнка. Хоть я себя и успокаивал тем, что убивать буду Пожирателя, человека, сознательно поставившего себя в пику закону и обществу.
И чистое убийство магией мне заказано. Только нож или иной колюще-режущий предмет.
Правда, с оснащением было туговато. Мне бы малую пехотную лопатку, я бы края заточил и уделал бы будущую жертву моей легализации, мама родная не узнала бы, благо, ей орудовать в своё время научили, но где же её найдёшь, да ещё и в магическом обществе. А в свободном передвижении и денежных тратах я был ещё не волен в силу возраста и материального благосостояния семьи.
Оставался нож, но кухонные приспособы меня не устраивали тонкостью и плохим качеством стали, так что пришлось наведаться с ревизией в артуровскую мастерскую.
Ну и хламу же там было, ни в сказке сказать, ни пером описать. Залежи различного технического мусора, старые радиоприёмники, телевизор, ещё ламповый, настольные светильники, дисковые телефоны. В общем, милая сердцу любого радиолюбителя — барахолка.
И тут мне, наконец, повезло. Нож, классическая финка, без гарды, но с пластиковой наборной рукояткой. Не особо опасный с виду, он рыбкой нырнул в ладонь. А я почувствовал себя намного увереннее.
Таким меня тоже учили работать. Я держал его особым хватом, когда рукоять зажимают только мизинец и безымянный палец, остальные слегка расслаблены и лишь направляют нож.
Сделал пару тычков, развернул обратным хватом, пара резов, снова тычок, прямой хват, выпад, серия резких ударов, под ребро, в область подмышки и в шею воображаемого противника.
Не так уж и плохо, как могло бы быть, резюмировал я. Рон, похоже, с детства приучен к труду, всё же свой дом и подсобное хозяйство какое-никакое. Мышцы рук развиты достаточно. Моя память, накладываясь на его физику, давала вполне приемлемый результат.
Убивать мне приходилось. На службе государства, конечно. Криминалом я замаран не был.
Каким-то необъяснимым вывертом армейского распределения, меня, лейтенанта, обучавшегося на командира огневого взвода противотанковой ствольной артиллерии, закинуло командовать миномётным взводом из трёх 82-мм переносных миномётов 2Б14 "Поднос".
Охуевая от такой постановки вопроса, я резонно поинтересовался у военкома, мол с какого такого рожна миномёты-то, я же в них ни ухом, ни рылом? На что получил встречный вопрос: "Артиллерист?" — и после своего утвердительного ответа услышал уверенное: "Значит, разберёшься".
Разобрался, да, сцепив зубы и добрым словом вспоминая мудрых командиров-преподавателей, хоть краешком, но знакомивших со смежными системами: гаубичной артиллерией, ПТУРами и этими самыми миномётами. Да так разобрался, что, на свою голову, через год занял со своим взводом первое место по округу.
Комичный случай был с теми соревнованиями. Был у меня солдат родом из Средней Азии и по-русски практически не понимал, Фарид. И доебался же до расчёта какой-то подпол из штаба округа, полез к Фариду с вопросами, а тот ни "бе", ни ме. Подпол ко мне, слюной брызжет, мол, у вас, лейтенант, солдат нихуя не понимает.
Как это не понимает, всё понимает. Командую Фариду: к миномёту, приготовить к стрельбе, прицел такой-то, ориентиры такие-то. А Фарид, хоть и не бельмеса по-русски, но команды и действия по команде знал на ять. Чётко, быстро, аж глаз не нарадуется. Подпол похмыкал, но отстал.
А соревнования мне эти аукнулись потом. Попал я со взводом на полгода, как силы приданные, к группе СпН ГРУ. Набегался по горам вусмерть. Где и когда, уж извините, рассказать не могу, подписку давал. А миномёт в горах — первейшее средство, противника на обратном скате накрыть, укрытия развалить, из щелей разных выкурить. Да даже прикрыть огнём, когда нарвались на превосходящие силы противника. Темп стрельбы у миномёта 11-12 выстрелов в минуту, каждые 5 секунд выстрел, с трёх миномётов это сплошной поток мин, голову не поднять. Расход БК, конечно, бешеный, но помимо своего носимого боезапаса, половина группы спецназа на разгрузке ещё по несколько мин тащили.
Вот они-то меня с ножом управляться и научили. Там же и своего первого фрага таким ножом взял, когда проворонили ещё одну группу противника, а они зашли с тыла и аккурат на наши позиции. До рукопашной дошло, полвзвода моего там осталось.
А другой раз, вот так, накоротке, уже в МЧС работая, сойтись пришлось. Тогда наводнение большое было по весне, слишком быстро и надолго потеплело и разлилось сверх прогноза, кое-где народ и вещи собрать не успел. Мы на катере по полузатопленным деревням курсировали, выискивали не успевших по малой воде уйти, и нарвались на группу мародёров, вооружённую.
Оружие и у нас было, у меня ПМ, у остальных тоже ПМы, и один дробовик "Сайга". Но слишком неожиданно мы на них выскочили. У них мотор лодочный заглушен был. А вот нас они уже ждали. Отморозки бешеные. Только выскочили мы из-за дома, как те залпом из ружей по катеру, одного сразу насмерть и ранили почти всех, только Серёге на руле повезло, да мне, так, пару дробин в мякоть получил, сидел на носу, а основной залп в середину пришёлся. Серега-то и выкрутил руль, уходя за дом обратно, а я успел пару раз шмальнуть из пистолета. И начались игры в прятки. Двоих мы всё же завалили, пока подмога не подошла, рацию, благо, не повредило. Но и у нас ещё один богу душу отдал, слишком раны тяжёлые оказались. А сволочей этих, когда они уйти пытались, как волков бешеных с вертолёта постреляли.
К слову сказать, сейчас, готовясь к операции, я уже не ощущал той эйфории, что наполняла меня после осознания в теле персонажа "Гарри Поттера". Я был сконцентрирован, сосредоточен и крайне рационально мыслил, ушла та, слишком бурная, радость и те вспышки иррационального гнева с приступами острого разочарования. Вообще, оценивая то своё состояние, я находил его отличным и от меня прежнего, намного более спокойного и уравновешенного. А потом до меня дошло — гормоны. Гормоны молодого подросткового тела в период полового созревания. Так давшие по моим "взрослым" мозгам, что я был словно полупьяный. Отсюда и все мои промахи, и ложная уверенность в своих силах и знаниях.
К счастью, то ли гормональный шторм в теле поутих, то ли мозги к нему адаптировались, но мыслил я вполне здраво, а значит, подобных досадных промахов совершить был уже не должен.
За оставшееся время выучил имена всех игроков обеих сборных, турнирную сетку, результаты предыдущих матчей и наиболее яркие моменты игр. С этим проблем не было, потому что тонна газетных вырезок была накоплена и любовно упакована в чемодан ещё прежним хозяином тела.
Теперь мог поддержать разговор на уровне фаната квиддича. Правда, оставалась ещё книжка "Квиддич, сквозь века", но до неё просто не дошли руки. Будем надеяться, что все околоквиддичные разговоры будут касаться текущего турнира и самого финала.
Перед смертью, как говорят, не надышишься, поэтому в последний день перед матчем я валялся в кровати, курил бамбук, дудел периодически в фанатскую дудку, вызывая яростный стук в стену со стороны Перси, которому я снова мешал работать, и разучивал с близнецами кричалки собственного сочинения: "Ирландцы — как один, болгаров победим!", "За красавцев ирландцев, а не болгар обосранцев!", "Покажем, где место Восточной Европы, натянем на мётла болгарские жопы!" и тому подобное.
Но тут эти кричалки услышала Молли. Ворвалась к нам, грозно размахивая скалкой:
— Ах вы, бездельники! — набросилась она на нас. — Если я ещё раз услышу что-то подобное, я вас лишу, лишу вас… — тут она несколько застопорилась, пытаясь сообразить, чего может нас лишить, и, так и не придя ни к чему конкретному, грозно буркнула: — В общем, всего лишу и надолго. Делом бы лучше занялись.
Но оглядела критически, поняла, что сегодня созидательной деятельности от нас не добиться, и с тяжким вздохом, опустив скалку, сказала:
— Ну, хоть в квиддич на заднем дворе поиграйте, что ли.
Близнецы оживились. Хитро посмотрели на меня.
— Рон, айда за мётлами, половишь квоффл, а мы позабиваем?
«Угу, щаз», — подумал я. Опять им мальчик для битья нужен. Только помимо этого ещё есть та проблемка, что я в руках за всю жизнь, кроме хозяйственной метлы, никакой другой, и уж тем более магической, не держал. Уповать на память тела было страхово, а ну как всё это лажа. Пофиг, что опять накосячу на ровном месте, хуже будет, если гробанусь с неё в полёте и убьюсь нахрен. Так что пока этот спорт не для меня. Вот проверну задуманное, после финала, и тогда можно будет заново и летать учиться, никто косо не посмотрит.
— Не, — протянул я, уже вслух, — чёт мне лениво.
— Так бы и сказал, что трусишь, — фыркнул Фред. И да, я уже знал, что это сказал именно он. Во-первых, где бы они не появлялись вдвоём, они на автомате располагались одинаково, Фред справа, Джордж слева. Что тому причиной, младенцами ли их так в кроватку укладывали или садили за стол мелкими, но это факт, что они привыкли друг друга ощущать именно по определённую руку.
Во-вторых, ссадины, царапины, натёртости на коже, всё это всегда индивидуально. Джордж, например, вчера порезался за столом, и воспалённый бугор на ладони был мне прекрасно виден.
— Ага, прям дрожу от страха, — я с лёгкой иронией смотрел на них, давая понять, что эти детские подначки на меня не действуют.