– Телли? – Золтан помрачнел. – Час от часу не легче! Значит, Старшей крови напилась… Ты же говорил, что запер это дело в ней. Или нет?
– Запереть-то запер, но её ранили, она потеряла много крови. И потом, там было не только волшебство, там же… я ещё, ну, сам понимаешь. Вот…
– Понятно. Не надо было всё-таки тебе оставлять её одну. Ты хоть рассказал бы, что ли, где ходил, зачем.
– Потом. Сколько я тебе должен?
– Нисколько. Мы тебе и без того обязаны: всех клопов тогда повывел.
– А, это… Было дело, – травник улыбнулся, потом посерьёзнел: – Позвать обратно?
– Тьфу на тебя! – Золтан передёрнулся и замахал руками. – Сам дурак, и шутки у тебя дурацкие… Кстати, может, тебе что нужно?
– Да, – кивнул Жуга, – мне нужен плащ. Не могу же я всё время ходить в этом.
– Почему? Хорошее одеяло. Тёплое, небось.
– Тёплое, – согласился травник, – только больно уж приметное.
– Нечего на одеяло пенять. Ты и без него рыжий.
– Сам ты дурак, – досадливо поморщился Жуга. – Дождёшься от тебя подмоги, как же.
– Иди в баню!
Арнольд не спал. Распаренный и мокрый, он лежал под грудой одеял с обнажённым мечом в изголовье и нервно вслушивался в ночь. Камин давно погас, в холодной комнате было темно. За окном бесновался ветер – к ночи разыгралась непогода, повалил снег. Дверь запиралась изнутри, засов был прочный, но Арнольд, не доверяя Золтану, дотошно обшарил перед сном комнату и коридор. Кровать здесь была одна, и, несмотря на её ширину, двоим в ней было тесновато. К тому же, не было простора для манёвра в случае чего. Размыслив, Арни с показным великодушием отдал кровать в распоряженье барда, а сам расположился на полу, затребовав ещё один тюфяк. Хозяйка перечить не стала и тюфяк принесла, на чём удобства и закончились – доски под тюфяком были жёсткими, над полом весело гуляли сквозняки. Вильям давно заснул, угревшись на кровати, и теперь раздражающе сопел. Арнольд лежал, таращась в темноту и размышляя над событиями сегодняшнего дня.
Жуга и Золтан явно что-то замышляли – это было видно сразу. Возможно, ждали удобного момента, чтобы с ним расправиться. Хотя, если вдуматься, зачем? И так всё складывалось не в его пользу. Пока Линора здесь, Арнольд не мог уйти. Теперь, когда в стекло лупили снежные заряды, Арнольд был даже рад тому, что принял предложение Золтана и не ушёл искать иного пристанища. Смущало силача другое. У Хагга было много способов расправиться с ним без шума – отрава в кружке, стрела из-за угла… А Золтан вместо этого играет с ним в открытую, предоставляет стол и кров и чуть ли не просит остаться. Вербует? Для чего? При этом у обоих такие рожи, будто за спиной у них дракон сидит.
Арнольд хмыкнул и перевернулся на другой бок. Дракон…
Рядом вежливо и тихо кашлянули. Силач встрепенулся и быстрым движением выхватил меч.
– Кто здесь? – он очертил клинком широкий полукруг. – Убью!
– Тише, тише! – зашипели на него. – Не шуми. Свои.
Заскрипел стул. Приглядевшись, Арнольд с удивлением различил в темноте размытый абрис человеческой фигуры, устроившейся у окна с ногами на столе. Свет молодой луны падал ему на спину, лицо оставалось в тени. Ни шороха шагов, ни лязганья засова – ничего этого не было. Как человек сумел проникнуть в комнату, Арнольд решительно не представлял, но шагнул к столу и угрожающе поднял меч.
– Ну, ты! Руки на стол. Быстро!
– Да не шуми ты так, – с досадой произнёс незваный гость. – Вильяма разбудишь.
– Ты кто такой? Чего тебе надо?
– Пришёл проведать старого приятеля. Не узнаёшь? – сидящий повернулся в профиль, и Арнольд оторопело опустил клинок.
– О… Олле?
– Он самый, – ухмыльнулся тот.
– Но ты же… ты… Тебя…
– Да знаю, знаю, – отмахнулся тот, как от чего-то, надоевшего до чёртиков. – Стрела и всё такое прочее.
– Стало быть, ты спасся, – медленно проговорил Арнольд. – Что ж, хорошо. Как ты нас отыскал?
– О, это долгая история! – Олле закинул ногу на ногу. – Но не об этом речь. Я тут услышал краем уха, что с тобой поговорить хотят. Ну, Золтан и другие. Так вот…
– Ах, Зо-олтан… – понимающе кивнул Арнольд. – Так вот в чём дело, вот откуда эта крыса знает про мои похождения! Даже про банк в Локерене! Ты тоже на него работаешь? – он огляделся. – Как ты сюда пробрался?
– Я не пробирался. Я…
– Ищейка подлая, стукач! – Арнольд шагнул вперёд, занося клинок над головой канатоходца. – Собачье племя! И как я раньше тебя не разглядел?
– Арни, Арни, погоди, постой, – Олле попытался заслониться зонтиком. – Я же предупредить… Ты ничего не изменишь, если уйдёшь, всё станет только хуже! Ну хотя бы ради Норы…
Арнольда имя Норы разозлило окончательно. Всё рухнувшие планы, все потерянные вещи и предавшие друзья не стоили тех взглядов, которые бросала девушка на Олле, пока канатоходец был с ними. Не помня себя от злости, Арнольд замахнулся и ударил.
– Да погоди же… Ах, чёрт!
Воздух гулко хлопнул, меч сверкнул в сиянии луны и с треском врубился в спинку стула. Арнольд, не удержавшись, повалился вперёд и растянулся на полу.
Разбуженный грохотом, Вильям вскочил с кровати.
– Что? Что стряслось?!
Арнольд нашарил на столе свечу и торопливо застучал кресалом.
– Арни, ты чего?
– Да помолчи ты! – огрызнулся тот, раздувая трут.
Трепещущий язычок пламени выхватил из темноты бледную физиономию Вильяма – бард сидел, закутавшись в одеяло, с арбалетом в руках. Арбалет был не заряжен. Больше в комнате никого не было.
– Ты чего шумишь? – спросил Вильям, косясь на разрубленный стул.
– Чего, чего… – буркнул Арнольд. – Ты никого сейчас тут не видел?
– Дверь заперта, кого тут видеть? – опешил бард.
– Неужели приснилось? – задумчиво пробормотал силач. Поворошил ногой обломки стула, подошёл к двери и подёргал засов.
– Пить надо меньше, – проворчал Вильям. – С пьяных глаз всю мебель порубал. Ты, Арни, спрятал бы меч от греха подальше, что ли.
Не слушая его, Арнольд ещё раз осмотрел окно и дверь, озадаченно покачал головой и молча залез под одеяло. Дунул на свечу. Наступила темнота.
Уже почти заснув, Вильям вдруг встрепенулся, растревоженный внезапной мыслью, и сел, намереваясь разбудить Арнольда, но покосился на торчащую из-под одеяла рукоять меча и передумал.
«Ну его, – подумал он. – Ещё накинется спросонья, поди докажи, что ты ему не снишься».
– Это точно… – сочувственно вздохнули у него над ухом, и не успел Вильям удивиться, как сон сморил его окончательно.
– Опять не спишь?
Дверь хлопнула, впуская Золтана и облако снежинок. Хагг потоптался на пороге, стряхивая снег, снял шапку и прошёл к столу. Корчма была пуста, все посетители давно разошлись, и лишь Жуга, взъерошенный и мрачный, сидел возле камина и пил. Когда вошёл Золтан, он как раз тянулся за кувшином. Поднял взгляд и снова уткнулся в кружку.
– Ты слишком много пьёшь, – Золтан наклонился над кувшином и с неодобрением покачал головой.
– Он попросил второй кувшин, – сказала Агата, неслышно выходя из-за занавески. – Я принесла, как ты велел.
Хагг нахмурился. Уселся на скамью напротив травника.
– Пытаешься забыться?
Жуга неопределённо мотнул головой.
– Один приятель, – начал он, – говорил, что кружка пива на ночь – лучшее снотворное, – он провёл ладонью по лицу и усмехнулся. – Врал, наверное. А впрочем, чёрт его знает, может, и не врал. Только на меня почему-то не действует. Издёргался. Не спится. Мысли в голове.
– Это из-за неё? – Агата кивнула на дверь комнаты, в которой уложили раненую девушку. Жуга проследил за её взглядом и снова отвернулся.
– Не знаю. Может быть. Не знаю. Видишь ли, Агата… – травник запнулся посередине фразы и нахмурился, будто вспоминая. Вгляделся ей в лицо. – Марта?.. – вдруг произнёс он, не совсем уверенный, что угадал. Кабатчица вздрогнула и переменилась в лице. Посмотрела на Золтана.
– Я никому не говорил, – поспешно сказал тот. – Он сам узнал. С ним так бывает, не бойся. Он не скажет никому.
– Ты знаешь, Золтан, – травник нервно повертел в ладонях кружку, – это всё так неожиданно. Ну, в смысле, Арнольд и Тил. Я тебе не верил про него… про Телли. Только после поверил, когда ты мне про кровь сказал. Я всё не мог взять в толк, что с Ли стряслось.
– Не кори себя напрасно, выкарабкается твоя девка. Хорошо, что ты ей вовремя кишки промыл. Я только одного не понимаю, – Хагг нахмурился. – Ты ведь умеешь раны заживлять. Зачем со стрелой возился и вообще?
– Да забоялся я, – устало отмахнулся тот. – Запутано там всё – и старые заклятия, и мои, и новых где-то нахваталась. Одно потянешь, два других лопнут.
– Говоришь как о блохах.
– Если бы!
– У тебя рубаха порвалась, – некстати вдруг сказала Агата. – Давай зашью.
Травник поднял руку, безразлично покосился на длинный разрез на боку и молча потянул рубашку через голову.
– Задели? – Золтан с интересом подался вперёд.
– Сам, – Жуга поёжился от холода. – Меч доставал, не рассчитал маленько.
– Когда-нибудь ты брюхо себе распорешь, – Золтан подтолкнул к Жуге свой свёрток. – На вот, набрось пока.
Свёрток оказался плащом. После недолгих уговоров Жуга пошёл на компромисс – портной, не мудрствуя лукаво, укоротил его одеяло, а из отрезанного куска состряпал капюшон и оторочил мехом. Из неказистого куска войлока получилась вполне приличная зимняя накидка, по-прежнему рыжевато-бурая, зато тёплая.
– Ну, спасибо…
– Не стоит благодарности, – усмехнулся Золтан. – Слышал бы ты, как старый Исаак выспрашивал, чья это шерсть! Я сказал, что верблюжья. Это ведь верблюжий войлок?
– Не знаю, – пожал плечами травник. – Может быть. Высокая такая кляча с двумя горбами. На них там эти ездили… В песках которые.
– Верблюд, – утвердительно кивнул Золтан.
Сверху, из комнаты, где поселились бард с Арнольдом, вдруг послышался неясный шум и возгласы, затем удар и треск расколотой доски. Агата вздрогнула.