Запрокинув над головой пузатый маленький бочонок, Олег хорошенько потряс его, выцеживая в раскрытый рот последние капли пива, в напрасной надежде заглянул внутрь одним глазом, другим, с тоской вздохнул и зашвырнул в лопухи. Бочонок, с шумом подминая широкие листья, скатился по крутому откосу, плюхнулся в пруд и закачался на тихой волне, мокро блестя круглыми боками, словно диковинная водяная живность. Жуга с неодобрением покачал головой:
– Зря ты так. Пригодился бы.
– Для чего?
– Для воды.
– Да ну, скажешь тоже – для воды… С собой её тащить, что ли, воду-то? – Олег сплюнул и покосился на мельницу. – Зря искали. Нету здесь тайника никакого.
Жуга покивал головой.
– Может, и зря… а может, и нет.
– И с чего ты выдумал про тайник?
Жуга не ответил.
День распогодился. Было сухо и тепло, хотя земля ещё дышала утренней сыростью. Утомлённые долгими поисками, друзья отдыхали, лёжа на брёвнах и подставив лица неяркому солнцу. Геральт до сих пор не воротился. Втайне Олег был этому даже рад – чем дальше от мельницы пребывал ведьмак, тем спокойнее было у Олега на душе.
Однако где ж его черти носят?
– Геральта не видать? – словно услыхав его мысли, спросил Жуга.
– Да вроде нет… И чего ему неймётся?
Большая пёстрая сойка-вертуха, крича заполошно, вдруг стрелой сорвалась с дырявой мельничной крыши и скрылась в лесу. Жуга проводил её взглядом и нахмурился.
– Что-то не видал я тут птиц, – как бы про себя пробормотал он. – Сходить посмотреть, что ли?
– Да брось, чего там смотреть… – Олег лениво повернулся и вдруг вытаращил глаза. – Э, гляди-ка!
– Что? – Жуга вскинулся и завертел головой. – Где?
– Да эвон, в лопухах!
Широкая борозда, пробитая бочонком в лопуховой чаще, открыла взорам тёмные старые доски. Приятели засучили рукава, и минуты через полторы показалась неровная квадратная крышка-дверь. Петель не было. Поколебавшись мгновение, Жуга махнул рукою: «Открывай!»
Олег откинул крышку. Пахнуло холодом.
Некоторое время оба молчали, опасливо заглядывая в чёрную дыру. С краю был виден толстый пласт дернины. Прямо у ног брали начало и терялись в темноте рыхлые земляные ступени. Из провала тянуло сыростью и тленом.
Олег шмыгнул носом, покосился на Жугу.
– Погреб, наверное… или землянка. Войдём или как?
– Или как, – буркнул Жуга. Лицо его осталось серьёзным. Нашарив у себя в мешке серую восковую свечу, он разгрёб ещё тёплую золу утреннего костра, раздул огонёк, кивнул молча: «Пошли» – и первым направился вниз по ступеням, ладонью прикрыв от сквозняка робкое свечное пламя. Олег замешкался, подыскивая что-нибудь потяжелее. Взгляд его упал на посох. Олег поднял его, согнул для пробы – сгодится ли? Обернулся. На миг почудилось, будто в кустах на той стороне опять мелькнуло белое, но, вглядевшись, он не заметил ничего, кроме желтизны осенних листьев. Он встряхнулся и двинулся следом, догоняя товарища.
Спуск оказался коротким, да и можно ли тут было глубоко копать – ведь ниже была вода. Даже сейчас под ногами противно чавкала грязь. Сырой бревенчатый потолок порос грибами и плесенью. Свет сюда почти не проникал. Олег дважды треснулся головой, затем наконец догадался пригнуться и огляделся.
– Всё-таки погреб… – пробормотал он. – Эй, Жуга, ты где?
– Не ори – не в лесу, – послышалось справа. – Тут я, рядом.
Показался огонёк, высветив в темноте голову и плечи травника. Только сейчас Олег смекнул, что друга скрывала откинутая крышка сундука, который притулился чуть поодаль. Задевая посохом за стены, Олег подошёл ближе и заглянул внутрь.
– Что тут?
– Подержи свечу, – сказал Жуга, отвёл рукой упавшую на глаза прядь волос и снова склонился над сундуком. Олег ругнулся втихомолку, когда горячий воск капнул на руку, и прислонил посох к стене.
Доски сундука прогнили почти насквозь, и лишь набитые поверху железные полосы не давали им рассыпаться. В таких сундуках старухи обычно хранят свои пожитки, а девушки – приданое. Этот почти до половины был забит слипшейся неоднородной рухлядью, весьма мерзкой на вид, да и на запах тоже.
– Гработы, кдиги, деревяшки какие-то… – гнусаво бубнил Олег, пальцами зажимая нос, пока Жуга ворошил истлевшие тряпки и листы пергамента. Потрескивал фитиль. Со дна сундука волнами поднимался тяжкий прелый дух. – Это, что ли, ты искал? – Он повернулся к выходу глотнуть свежего воздуха и осёкся на полуслове: синеватым призраком мерцая в темноте, в грудь ему смотрело лезвие меча.
В горле у Олега мгновенно пересохло. Медленно, очень медленно он поднял голову и встретился взглядом с глазами Геральта.
– Отойди, – хриплым голосом потребовал ведьмак.
Он стоял, слегка пригнувшись, у выхода из погреба, отрезая друзьям путь наверх. Олег покосился на свечу – может, загасить? – потом решил: нет, не поможет.
– Отойди, – повторил Геральт и повёл мечом.
– Ты это… – набравшись храбрости, нерешительно сказал Олег. – Ты что творишь? Мы с добром к тебе, а ты…
Жуга подошёл ближе.
– Может, лучше будет, если я… – начал было он.
– Нет, погоди! – Олег протестующе поднял руку. – Пускай сперва сам ответит. Ишь, меч нацепил и думает, что ему всё дозволено. Эх, говорил я, нельзя ему верить. Одно слово – ведьмак!
Сырая травянистая лужайка глушила шаги, и потому опасность все трое почуяли слишком поздно. Тень за спиной у ведьмака вдруг шевельнулась и двинулась вперёд – косматая, худая и до ужаса сутулая фигура в сером проёме земляного коридора. В последний миг, почуяв неладное, Геральт успел обернуться, и удар получился скользящим.
Затрещал, разрываясь, кожаный кафтан. Геральта отбросило к стене. Посыпалась земля. Ведьмак молниеносно вскинул руку, прикрывая голову, – блеснули серебряные бляшки на рукаве. В следующий миг его клинок описал дугу, и отрубленная когтистая лапа шлёпнулась в грязь.
Тварь взревела. В тесном подвале этот рёв мог свести с ума. Уцелевшая рука рванулась, корявыми пальцами нащупывая горло противника – смять, сокрушить, разодрать! Геральт ускользнул вправо, изогнулся и нырнул под занесённую лапищу. Меч взметнулся снизу вверх коротким быстрым колющим ударом и по рукоять вонзился чудовищу в грудь.
Ведьмак знал своё дело.
Рёв захлебнулся. Пронзённое тело рухнуло на колени и медленно завалилось на бок. Содрогнулось раз, другой и замерло неподвижно. Воцарилась тишина, лишь хлюпала, вытекая, невидимая в темноте кровь.
– К-к… кто это был? – Олег только сейчас понял, что всё ещё сжимает в руке горящую свечу. Всё произошло так быстро, что двое друзей не успели даже рта раскрыть.
Геральт отступил назад, провёл рукой вдоль шеи, щупая прореху. Молча поднял взгляд, и молчание это подействовало на двоих друзей сильнее любых слов.
– Всё вот думаю, – медленно сказал он, – понимаете вы сами или нет, куда вляпались. Как вас сюда занесло, зачем, я не знаю, но вот это… – Он ткнул мечом убитую нежить.
– До тебя всё спокойно было! – вскричал Олег. – И чудо это, не иначе, за тобою следом приплелось!
– Я слышал, – подал голос Жуга, – вы, ведуны, зарабатываете на жизнь, убивая всяких чудищ… Ты за ним сюда пришёл?
Ведун повернул голову.
– Может быть… А ты не такой дурак, каким кажешься, рыжий.
Олегу стало нехорошо от его взгляда: показалось на миг, что зрачки у пришельца – вертикальной щёлочкой, как у кошки. Вдобавок только теперь, в свете свечи, он понял, что волосы у Геральта светлые не сами по себе – то была седина.
– Мне заплатили, чтобы я убил вас, – холодно сказал он.
Шли минуты. Прямой, отточенный как бритва меч остался недвижим, и Жуга снова обрёл дар речи.
– Вот, значит, как… Скажи хоть – за что?
Геральт пожал плечами:
– За то, что лезете куда ни попадя. Не сами накуролесите, так старое зло разбудите. Готов спорить: один из вас балуется магией. А может, и оба. Так?
Ответа не последовало.
– Я так и знал, – медленно произнёс Геральт и поднял окровавленный клинок.
Олег бросил свечу и шарахнулся к стене. Огонёк погас. Под руку попался посох.
– Мне! – крикнул Жуга. – Дай мне!
– Держи!
Посох взвился в воздух.
В полумраке сверкнул меч – Геральт сделал выпад. Жуга еле увернулся и почувствовал, как сталь оцарапала рёбра. Левый бок пронзила боль, рубашка вдруг прилипла к телу. Меч вновь рассёк воздух, и Жуга вскинул посох, защищаясь.
В тесном погребе было не развернуться, и впервые в жизни большой рост и широкие плечи сослужили Олегу плохую службу. Он видел, как Геральт с лёгкостью отбился и ударил опять, но ничем не мог помочь другу. И снова удар, и ещё, и ещё… Казалось, бесполезно драться, да и что посох против меча – никчёмная игрушка! Жуга даже и не надеялся одолеть противника, как вдруг меч расщепил конец посоха и там застрял, словно прирос. Ведун замешкался всего на миг, но этого хватило, чтобы Жуга оттеснил его в угол.
– Бежим! – крикнул он, бросая посох, и пока Геральт высвобождал своё оружие, друзья успели выбраться наверх. Олег заметался среди лопухов, разыскивая крышку погреба, но тут в дыре блеснул клинок ведуна, и оба, уже мало что соображая, бросились бежать в разные стороны.
Жуга мчался, не разбирая дороги, хватая ртом сырой холодный воздух и всё глубже уходя в чащобу. Мельница давно скрылась из виду, а он всё бежал и бежал, оставляя поверх палой листвы кровавый дробный след. Ноги слабели с каждым шагом. Заныло больное колено. Глаза всё чаще застилала чёрная пелена, и наконец настал миг, когда она опустилась совсем. Жуга упал и больше не поднялся.
Когда Геральт выбрался из подземелья, двоих друзей и след простыл. Он постоял минуту-две, спустился обратно и вскоре показался снова, за ноги волоча труп. Тщательно осмотрел его, перевернул на спину, приподнял пальцем веко – блеснул мутный жёлтый глаз. Выпрямился. Постоял в молчаливой задумчивости, затем вытащил огниво, запалил свечу и опять полез в погреб.