– А ты?
– Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу снова захотелось есть.
– Скажи, Рагнур. – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – Что за работа здесь у тебя?
– Я Хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдём опять на обратном пути. Вон она, видишь?
– Кто же охраняет её сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.
– Думаешь, Хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на улыбку.
Они приблизились и замерли у каменного парапета. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч за спиной у травника, после чего потерял к людям интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили в глухую темноту отвесной штольни. Перила чёрного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.
– Народ хазад живёт долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
– А это?
Шварц поднял взгляд. На полированной стене рядами были высечены руны.
– Здесь что-то написано.
– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил эти стихи.
– Эльфы?
– Да. Перворождённые.
– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал молитву.
– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном, – здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я ещё не самый старший в колене Синдри тангар.
Гном умолк.
– Ты можешь их прочесть?
– В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
– И всё-таки, прошу тебя, пожалуйста, прочти.
– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но есть перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту-другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
Пыльным зеркалам не увидеть боль,
Напряжение сердца уходит в эфир.
И в итоге немногие будут с тобой,
Когда кончится лес и начнётся тир.
Те, что родились с пеной у рта,
В исступлении будут топтать твой огонь.
Живи в облаках, если хочешь летать;
Если любишь ходить – беги бегом.
Строитель ступеней встал у руля,
Но лестница – это для тех, кто устал.
А нам, обитателям звёздных полян,
Не нужен его пьедестал.
Пришедшие рано уйдут одни —
Время накажет своих рабов,
Уйдя от иллюзий, забудем о них,
Как цветы забывают о пользе шипов.
Реки устало текут в моря,
Повторение судеб – это закон.
Уйдём по спирали туда, где заря,
Уйдём от иллюзий туда, где покой.
Любопытно, каков результат игры?
И не рано ли высунут нос из норы?
И хватит ли вас до той поры?
А сейчас вы – звенья в шествии рыб[15].
– Бред собачий, – буркнул Шварц.
– Мне надо спуститься… туда, – чуть сдавленно сказал Жуга. Руку под браслетом жгло немилосердно, камень так и пылал.
Гном поднял голову.
– Забудь об этом, смертный.
– Человек!
Жуга остановился. Оглянулся. Тёмный боковой коридор, куда он забрёл, знакомясь в одиночку с царством гномов, был пуст.
– Кто здесь? – позвал он.
– Тише! – шёпотом отозвались в ответ. – Тута я, наверху…
Под сводом зашуршало, посыпались камешки, а через миг на пол спрыгнул кто-то маленький и коренастый, спрыгнул и замер, буравя травника колючим взглядом красных глазок. Жуга невольно шагнул назад и прищурился, разглядывая странное создание.
На первый взгляд это был гном, или, во всяком случае, кто-то, очень на гнома похожий, разве что ростом поменьше. И руки, пожалуй, длинноваты для такого роста. Он был космат до безобразия, носил штаны, серую куртку, а поверх неё кожаную, подбитую войлоком жилетку. Всё это нелепо торчало во все стороны, делая его похожим на растрёпанный кочан капусты. За поясом торчал массивный нож, скорее даже не нож, а короткий меч.
– Аой. – Корявая ладошка вскинулась в приветствии.
– Аой…
– Это ты, Жуга который?
– Я. – Травник несколько опешил. Взъерошил волосы рукой. – Э… Ты кто?
– Орге, – невозмутимо представился незнакомец. – Меч с тобой?
– Со мной.
– Хвала Имиру!
– Я…
– Тебя Золтан ищет.
– Он жив?!
– А ты как думал? – фыркнул гном. Густая, щёткой, борода раздвинулась в ухмылке. – Короче, так. Слушай сюда: завтра приходи на ледник, ну, где мясо и припасы. Один приходи! Охраны там нет. Хриз принеси с собой.
– Когда?
– Всё равно когда. Мы будем ждать весь день.
Жуга помолчал.
– Кто вы? Почему я должен вам верить?
– Свободные. – Гном вскинул сжатый кулак и сплюнул. – Это мы украли Хриз, мы отдали его Кинкашу. Это мы мешали этим, – он мотнул головой в сторону большой пещеры, – рыть подкопы. Мы хотим остановить войну.
– Вам-то это зачем?
– Зачем, зачем! – сердито огрызнулся гном и, спохватившись, понизил голос до шёпота. – Затем. Так что мне Золтану сказать? Придёшь?
– Приду, – без колебаний кивнул Жуга.
– Ну всё тады. – Гном сплюнул, потоптался, посмотрел на потолок. – Чего стоишь? – буркнул он. – Ну-ка, подсади.
Жуга подставил руки и охнул: несмотря на малый рост, гном был на удивление тяжёл. В почти неразличимой узкой расселине под самым потолком мелькнули тёмные мохнатые пятки и исчезли, уступив место не менее мохнатой физиономии.
– Но только чтоб без хитростей! – пригрозил он. – Слышь, ты? Лис… Х-хы!
Двараг выдохнул и исчез, а Жуга, как ни силился, не смог разглядеть следов гномьего лаза и долго стоял, нахмурясь и кусая губы. Провёл ладонью по лицу. Вздохнул; дышалось тяжело. Куда ни глянь, везде был камень, серый, одинаковый. Неровный потолок, казалось, давил на плечи всем своим весом.
– Крыса. Крыса в западне, – пробормотал Жуга и потряс головой. – Совсем я запутался…
Он сел и снял со спины меч вместе с ножнами. Помедлив, вытащил клинок и положил его на колени.
– Чего же тебе надо от меня, а?
Лис не ответил: он плясал.
Клепсидра отмеряла ночь. На поверхности сейчас было темно, здесь же, под мерцающими сводами гномской пещеры, не было разницы между днём и ночью. Но спать здесь всё-таки ложились. Откуда-то взялась большая плотная штора – когда Жуга вернулся, Рагнур уже успел натянуть её над головой вместо крыши и теперь стелил постель. Ещё днём два гнома приволокли в его жилище вторую кровать – её он взял себе, отдав людям своё ложе. Бертольд помогал в меру сил и умения.
– Рагнур.
Гном поднял голову.
– Что?
Меч в ножнах лёг на стол среди несъеденных закусок.
– Нам надо поговорить, – сказал Жуга.
Рагнур бросил Шварцу одеяло и направился к столу. Сел, сплёл перед собой короткие узловатые пальцы.
– Говори.
– Мы здесь уже два дня, и я не вижу, что ваша жизнь спокойна. Прошлой ночью я слышал шум драки. Далеко отсюда, но у меня хороший слух. Людям сюда путь заказан, но везде часовые. Да ты и сам Хранитель. Объясни, от кого ты охраняешь Лестницу? Нелепо скрывать, что в подземном царстве разлад. Кто такие «Свободные»?
– Что? – вскинулся Рагнур. – Откуда…
– Зууб рассказывал про них.
Гном долго молчал, прежде чем ответить. Наконец заговорил, скупо роняя слова.
– Мы древний народ, – сказал он. – Мы – соль земли, и вам нас не понять. Очень давно мы жили мирно, в радости и счастье. Наши царства процветали, богатства множились. Порою даже боги обращались к нам за помощью и советом, так велико было наше знание и умение. Но ваше племя… смертные самозванцы, беспокойные, жадные, лживые… Новые дети земли. – Гном усмехнулся. – Да. Времена меняются. Я долго жил, но я ещё не так стар, чтоб уходить. А те, что помоложе… Они не помнят начальную эпоху. Они расселились по земле, променяв магию на презренные ремёсла. Я не осуждаю их: у каждого свой путь. Мы уже не тот сплочённый народ, каким были раньше, да и мир уже давно не наша собственность, так стоит ли удивляться, что нынешние гномы перенимают людские манеры и привычки? Но речь не о них.
Бертольд забрался на кровать и слушал не дыша рассказ дварага. Жуга молчал.
– Наша кровь застоялась, – продолжал Рагнур. – Но не все подались на поверхность. Есть ещё выродки. Они называют себя свободными, говорят, что наш уклад и наша жизнь пусты, бессмысленны, но сами могут только разрушать. Они остались под землёй, живут в заброшенных туннелях, владеют магией, порой настолько извращённой, что мы не можем с нею смириться. Многие из них слабы, уродливы, но много других, нормальных с виду гномов. Вот только в сердце у них лишь пустота и злоба. Это они украли меч Хриз и отдали его смертному. Ты оказал нам неоценимую услугу, принеся его обратно. Надеюсь, Государь вознаградит тебя, Жуга с прозваньем Лис.
– Этот меч… – Жуга помедлил. – Почему он вам так дорог?
Гном протянул ладонь, коснулся ножен.
– История его длинна, – начал он, – и много надо рассказать, чтобы ты её понял. Готов ли ты?
– Готов.
Рагнур помолчал, сосредоточенными движениями набивая трубку. Прикурил от пламени свечи. Маленькое помещение наполнилось запахом крепкого табака. Жуге припомнился Милан: «Я энтих турок нюхом чую…»
– Что ж. Хорошо, – сказал гном. – Слушай же. Наш род происходит от тех Девяти, что явились первыми, прорастая из костей Имира, и мастерство наше за бессчётные века достигло высот невероятных. Это мой предок Брокк помогал Синдри, когда Великий Хитрец столкнул их в споре с сыновьями Ивалди. Это он помогал ковать живого вепря Гуллинбурсти, он сделал первый Драупнир, и это они сковали Мьёльнир…