Когда старик произнес эти слова, у меня невольно екнуло сердце. Чтобы не выдать себя, мне пришлось на несколько секунд отвернуться.
– Боюсь, этот вопрос не стоит на повестке дня, – сказал я, справившись с собой.
Отец Марджори остановился и вопросительно посмотрел на меня.
– Почему?
Я почувствовал, что, если не буду предельно осторожен, мне конец – а возможно, учитывая настроение Линдона, и Марджори тоже.
– Мой дорогой Линдон, я просто не могу выразить, насколько я вам благодарен за ваше предложение, но могу только повторить – к сожалению, вопрос об этом не стоит.
– Я не вижу, какие тому могут быть препятствия.
– К сожалению, они есть.
– Вы… вы мужчина хоть куда, верьте моему слову!
– Думаю, мы с вами оба люди достойные.
– Я… я хочу, чтобы вы сказали ей, что Лессингем – чертов негодяй.
– Понимаю. Но мне кажется, что если бы я хотел использовать свой авторитет, которым, как вы полагаете, я обладаю в глазах вашей дочери, или сохранить ее хорошее отношение ко мне, то мне не следовало бы говорить ей таких вещей.
– Мне все равно, как именно вы ей это скажете. Говорите что хотите. Только… только я хочу, чтобы вы вызвали у нее стойкое отвращение к этому типу. Я… я… я хочу, чтобы вы изобразили его таким, какой он есть, безо всяких прикрас. Собственно, я… я хочу, чтобы вы заставили мою дочь отказаться от своего намерения выйти за него замуж.
Он все еще цедил слова, пытаясь закончить свою мысль и одновременно утирая со лба пот, когда вошел Эдвардс. Я повернулся к нему.
– В чем дело?
– Пришла мисс Линдон, сэр. Она хочет видеть вас немедленно – с глазу на глаз.
Слова Эдвардса, учитывая момент, когда они были произнесены, меня слегка смутили. Что же касается старика Линдона, то он пришел в восторг и тут же заговорил, заикаясь сильнее обычного:
– Т-то что надо! О-очень кстати, лучше и быть не может! Пусть ее проводят сюда! А меня с-с-спрячьте куда-нибудь – куда угодно, хотя бы вот за этим экраном! И-используйте все свое влияние на нее. П-п-поговорите с ней как следует. С-скажите ей все то, о чем я вас просил. Ну, а в критический момент я выйду – и, если мы не сможем управиться с ней вдвоем, это будет прямо чудо.
От предложения Линдона я на несколько секунд утратил дар речи.
– Но, мистер Линдон, боюсь, я не могу…
Старик не дал мне закончить.
– Вот она идет, – пробормотал он и, прежде чем я успел его остановить, юркнул за экран.
Никогда прежде мне не приходилось видеть, чтобы он двигался с такой быстротой. Больше мне ничего предпринять не удалось – в комнату вошла Марджори. В ее глазах, во всей ее фигуре, в манере держаться было что-то такое, от чего мое сердце забилось быстрее. Выглядела Марджори Линдон так, словно в ее жизни произошло событие, начисто перечеркнувшее все хорошее, то, что вызывало у нее положительные эмоции.
Глава 21. Ночной ужас
– Сидней! – воскликнула Марджори. – Я так рада вас видеть!
Возможно, она говорила правду. Однако момент был такой, что я никак не мог разделить ее радость.
– Я говорила вам, что, если у меня возникнут трудности, я приду к вам. Ну вот, они возникли. Причем очень странные.
Мое положение тоже казалось мне трудным. Я находился в состоянии сильного замешательства. Впрочем, в голову вдруг пришла мысль о том, как я смогу перехитрить подслушивающего нас отца Марджори.
– Пойдемте в дом – расскажете мне обо всем там.
Гостья, однако, отказалась последовать моему предложению.
– Нет, – заявила она. – Я расскажу вам обо всем здесь. – Марджори огляделась, и это почему-то показалось мне странным. – Это самое подходящее место для подобных историй, как та, которую собираюсь поведать вам я. То, что я вам расскажу, покажется вам невероятным и поразительным.
– Но…
– Никаких «но»! Сидней, не мучайте меня. Дайте мне остаться там, где я нахожусь. Вы что же, не видите, что я почти без сил?
Незадолго до этого Марджори присела. Но теперь она снова поднялась на ноги и в отчаянии вытянула руки вперед. Она явно была перевозбуждена и вела себя весьма необычно.
– Что вы на меня так смотрите? – поинтересовалась она. – Вы думаете, что я сошла с ума? Мне самой кажется, что я вот-вот лишусь рассудка. Скажите, Сидней, а бывает так, что люди сходят с ума внезапно? Вы столько всего знаете, вы, можно сказать, почти врач. Пощупайте мой пульс – вот моя рука. Если я больна, скажите мне об этом!
Я пощупал пульс Марджори. Он был очень частым, и одно лишь это уже говорило о том, что она как минимум находится в лихорадочном состоянии. Я налил в стакан мутноватую жидкость из одного из стоявших на столе сосудов и протянул ей. Она подняла стакан на уровень глаз.
– Что это?
– Отвар моего приготовления. Хотите – верьте, хотите – нет, но иногда у меня кружится голова. Я использую его в качестве успокаивающего средства. Вам оно пойдет на пользу.
Марджори выпила содержимое стакана.
– Мне от этого уже стало лучше – по крайней мере, мне так кажется. Вот что значит человек, имеющий познания в области медицины. Послушайте, Сидней, буря уже почти разразилась. Вчера вечером папа запретил мне разговаривать с Полом Лессингемом. Видимо, это была только прелюдия.
– Вот как. Мистер Линдон…
– Да, мистер Линдон – мой папа. Мы с ним почти поссорились. Вы знаете, он сказал много такого, что меня удивило. Это вообще в его стиле – он часто говорит удивительные вещи. Он лучший отец в мире – но по своей природе человек, которому не нравятся те, кто по-настоящему умен. В этом вы с ним, будучи оба убежденными консерваторами, похожи. Мне всегда казалось, что именно поэтому он так хорошо к вам относится.
– Спасибо. Полагаю, это действительно все объясняет, хотя раньше мне это никогда не приходило в голову.
С момента появления Марджори я, напрягая все свои мыслительные способности, пытался оценить сложившуюся ситуацию и понять, что мне делать дальше. В итоге я пришел к выводу, что старик Линдон, будучи отцом Марджори, имеет право услышать то, что собиралась сообщить мне его дочь, пусть и находясь за экраном. К тому же я решил, что ему пойдет на пользу, если он услышит из ее уст кое-какие слова, касающиеся его самого и их отношений, а может, и чего-то еще. Однако я не имел ни малейшего понятия, чем именно вызван ее визит ко мне.
Наконец Марджори заговорила – как мне показалось, несколько небрежным тоном, неожиданным в сложившейся ситуации.
– Я рассказывала вам накануне вечером о том, что произошло вчера утром? Я имею в виду мое неожиданное приключение, которое состояло в том, что я встретила одного человека?
– Вы ни слова об этом не сказали.
– Вот как. Вообще-то я собиралась это сделать. Знаете, я почти уверена, что именно из-за него у меня возникли проблемы. Кажется, есть такая примета – если приютить бездомного бродягу, на вас обрушатся беды.
– Ради бога, давайте не будем верить в подобное. Это ведь всего лишь предрассудок.
– Что ж, надеюсь, что так. Да, я уверена, что вы правы. Ну, так слушайте же мою историю. Вчера утром перед завтраком, а если точнее, то между восемью и девятью часами, я выглянула из окна и увидела на улице толпу. Я послала Питера узнать, в чем дело. Вернувшись, он сообщил, что у какого-то мужчины случился припадок. Я отправилась поглядеть на него. Он лежал на земле, окруженный людьми, – практически нагой, если не считать каких-то лохмотьев, которые когда-то были накидкой. Они едва прикрывали его тело. Лежащий был весь в пыли, грязи и крови – поистине страшная картина. Как вам известно, у меня есть кое-какие, пусть и небольшие, познания в том, что касается оказания первой помощи раненым. Поскольку мужчина явно находился в таком плохом состоянии, что его вполне можно было принять за мертвого, и при этом никто не обнаруживал никакого желания что-либо предпринять, я решила попробовать свои силы. Я опустилась рядом с ним на колени. И что же, как вы думаете, он сказал?
– Спасибо?
– Ничего подобного. Странным, очень глубоким голосом с каким-то квакающим акцентом он произнес: «Пол Лессингем». Я была поражена до глубины души. Услышать это имя от совершенно незнакомого мне человека, да еще находящегося в таком ужасном состоянии! И он произнес это имя, обращаясь не к кому-нибудь, а именно ко мне! Да, я была просто ошарашена. Полисмен, который придерживал голову мужчины, сообщил: «Это он в первый раз раскрыл рот и сказал хоть что-то. Я уж думал, он умер». И тут вдруг мужчина снова заговорил, да так громко, что слова, должно быть, можно было услышать на другой стороне улицы: «Я хочу предупредить, Пол Лессингем, хочу предупредить!» Должно быть, это было очень глупо с моей стороны, но я просто передать вам не могу, насколько сильно его слова и тон запали мне в душу. В общем, через некоторое время мужчину перенесли в наш дом, искупали и уложили в кровать. Я послала за доктором для него. Но доктор ничего не смог сделать. Он сказал, что у мужчины нечто вроде каталептического припадка. Было видно, что он, оценивая состояние больного, больше склонен видеть в этом вызове интересный медицинский случай.
– Вы сообщили вашему отцу о том, что в доме появился незнакомец?
Марджори посмотрела на меня с некоторым недоумением.
– Видите ли, когда имеешь такого отца, как у меня, нельзя сообщать ему все и сразу. В некоторых случаях нужно немного выждать.
Я понял, что старому Линдону, прячущемуся за экраном, интересно будет услышать эти слова.
– Вчера вечером, после того как мы с папой, так сказать, обменялись любезностями, – надеюсь, он остался удовлетворен содержанием нашего разговора, но мне оно совершенно не понравилось, – я пошла проверить, как чувствует себя больной. Мне сказали, что он ничего не ел и не пил, не двигался и не говорил. Но как только я приблизилась к кровати, на которой он лежал, он вдруг словно ожил. Приподняв голову с подушки, он громко выкрикнул, словно обращался одновременно к большому количеству людей: «Пол Лессингем! Берегитесь! Жук!» При эт