я предпочла опустить. Услышав последнее приказание Сиднея, мистер Холт поднял руки, словно ему было трудно сдвинуться с места и сделать хотя бы шаг в том направлении, которое тот указал ему.
– Я не могу! – крикнул он после небольшой паузы.
– Не можете? Почему?
– Оно мне не позволит сделать.
– Что это еще за «оно»? И чего именно вам не позволят сделать?
– Жук!
Сидней подошел к мистеру Холту, остановился прямо перед ним и принялся в упор разглядывать нашего провожатого. Я стояла у Сиднея за спиной и слышала, как он негромко промурлыкал – возможно, обращаясь ко мне:
– Боже мой, я так и думал! Этот нищий бедолага находится под гипнозом!
Помолчав немного Сидней – на этот раз уже в полный голос – сказал:
– А сейчас вы его видите?
– Да.
– Где?
– Позади вас.
Как только мистер Холт заговорил, я опять услышала совсем близко от себя то самое жужжание. Слух Сиднея, похоже, тоже его уловил. Он развернулся с такой быстротой, что едва не опрокинул меня.
– Прошу прощения, Марджори, но это реакция на нечто необычное, то, с чем человек еще не сталкивался. Скажите, а тогда, в ту ночь, вы слышали нечто подобное?
– Да – и очень отчетливо. Это существо было очень близко от меня – всего в дюйме или двух от моего лица.
Мы с Сиднеем осторожно огляделись, но нигде не заметили ничего необычного. Затем мы снова посмотрели друг на друга. Сидней рассмеялся, хотя вид у него при этом был несколько задумчивый.
– Все это очень, очень странно и необычно. Я вовсе не хочу высказывать предположение, будто в этом месте у людей возникают зрительные или слуховые галлюцинации – проще заподозрить самого себя в размягчении мозга. Но, повторяю, все это странно. Тут имеет место какой-то трюк – я убежден в этом. Причем нисколько не сомневаюсь, что фокус из тех, которые после разоблачения, когда понятно, в чем секрет, кажутся простыми, даже элементарными. Но в том-то и дело, что разгадать подобные трюки очень трудно. Вы полагаете, что это дело рук нашего приятеля Холта?
– По мне, он выглядит так, словно серьезно болен.
– Да, он в самом деле, кажется, нездоров. И еще у него такой вид, как будто он находится под воздействием гипноза. Если это так, то, по-видимому, загипнотизировали с помощью внушения – и это вызывает у меня замешательство, поскольку я впервые сталкиваюсь с подобным случаем. Послушайте, Холт!
– Да.
– Вот видите, – шепнул Сидней мне на ухо, – это явно голос загипнотизированного человека. Но, с другой стороны, человек, находящийся под воздействием гипноза, обычно отвечает только гипнотизеру. И это еще одна деталь в поведении нашего странного друга, которая кажется мне подозрительной. – Затем, сделав небольшую паузу, Сидней крикнул, обращаясь к Холту: – Не стойте там как идиот, зайдите внутрь!
И снова мистер Холт сделал попытку выполнить отданное ему указание – совершенно бесполезную. На него в самом деле было просто жалко смотреть – он вел себя как слабый, напуганный, неуверенный в своих действиях ребенок, который хочет сделать то, чего от него требуют взрослые дяди и тети, но у него не получается.
– Я не могу.
– Не валяйте дурака, мой друг! Вы думаете, у нас здесь дешевое цирковое представление в каком-нибудь ярмарочном балагане и что я приму на веру фокусы профессионального гипнотизера? Делайте, что я вам говорю, – войдите в комнату.
Мистер Холт повторил свою жалкую попытку выполнить приказ Сиднея. На этот раз она заняла у него больше времени, чем прежде, но результат оказался таким же.
– Не могу! – проскулил мистер Холт.
– А я говорю – можете, и вы это сделаете! Возможно, если я сгребу вас в охапку и перенесу через порог, вы не будете таким беспомощным, каким хотите казаться.
Сидней двинулся в сторону мистера Холта, собираясь осуществить свою угрозу. Но как только он это сделал, поведение последнего мгновенно и весьма странно изменилось.
Глава 30. Необычное поведение мистера Холта
Я стояла посередине комнаты, Сидней – примерно на равном расстоянии от меня и от двери. Мистер Холт находился в холле, почти у самого дверного проема – можно сказать, загораживая его. Как только Сидней двинулся к нему, все его тело словно свело судорогой, так что мистер Холт был вынужден взяться рукой за дверной косяк, чтобы не упасть. Сидней остановился, внимательно наблюдая за ним. Спазм прекратился так же резко и неожиданно, как и начался. Мистер Холт замер неподвижно – он стоял в тревожном ожидании, откинув назад голову и выставив вперед подбородок. При этом он смотрел в потолок странным, неподвижным, словно бы остекленевшим взглядом – я заметила, что это выражение появилось в его глазах, как только мы проникли в дом. Если верить моему впечатлению, выглядел он таким образом, словно к чему-то прислушивался и был полностью сконцентрирован. При этом был совершенно неподвижен, словно монумент, высеченный из камня. Наконец страшное напряжение, в котором мистер Холт находился, уступило место другому состоянию, которое, пожалуй, можно было бы охарактеризовать как беспричинное беспокойство.
– Я слышу! – воскликнул он таким странным голосом, что я невольно поежилась – никогда прежде мне не приходилось слышать от него ничего подобного. – Я иду!
Он словно бы разговаривал с кем-то, кто находился где-то очень далеко. Развернувшись, мистер Холт направился по коридору к входной двери.
– Эй! – вскричал Сидней. – Вы куда это?
Мы оба – Сидней и я – бросились следом за мистером Холтом, чтобы посмотреть, что будет дальше. Прежде чем мы смогли догнать его, он, повозившись с засовом, распахнул входную дверь и шагнул через порог на улицу. Сидней догнал его уже на ступеньках крыльца и ухватил за руку.
– Ну и что это за шутки? – грубовато спросил он. – Куда вы собрались?
Мистер Холт не опустился даже до того, чтобы хотя бы повернуться и посмотреть на мистера Атертона. Вместо этого он, продолжая немигающим взглядом смотреть куда-то вдаль, на то, что, по-видимому, кроме него не мог видеть никто, заявил все тем же ненатуральным голосом:
– Я иду к нему. Он зовет меня.
– Кто вас зовет?
– Хозяин Жука.
Я не могу сказать, отпустил ли Сидней руку мистера Холта или нет. Когда мистер Холт говорил, мне показалось, что он освободился от пальцев Сиднея, державшего его за рукав. Пройдя через ворота, он повернул направо и двинулся по собственным следам, которые оставил на земле, когда мы втроем подходили к дому. Сидней какое-то время наблюдал за ним с неподдельным изумлением, а потом обернулся ко мне.
– Ну и дела! – воскликнул он. – И что же делать?
– Что с ним такое? – поинтересовалась я. – Он сошел с ума?
– Даже если это и так, в его сумасшествии чувствуется чья-то рука. Он пребывает в том же состоянии, в котором находился в ту ночь, когда я наблюдал, как он выбирается из дома Апостола через окно.
Сидней имеет омерзительную привычку называть Пола «Апостолом». Я много раз просила его этого не делать, но это не произвело на него никакого впечатления.
– Надо бы за ним проследить, – продолжал между тем Сидней. – Очень может быть, что как раз сейчас он в самом деле направляется к своему таинственному другу. Но, с другой стороны, может оказаться, что это совсем не так. Не исключено, что это просто трюк нашего приятеля-фокусника, рассчитанный на то, чтобы удалить нас из его элегантного жилища. Он переиграл меня уже дважды, и мне не хотелось бы, чтобы это случилось в третий раз. И я определенно не хочу, чтобы он, вернувшись в мое жилище, обнаружил, что меня нет дома. Он прекрасно понимает намеки и при необходимости легко умеет переноситься в потусторонний мир – и вместе с ним исчезнет ключ к одной из самых волнующих тайн, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться.
– Я могу здесь остаться, – вырвалось у меня.
– Вы? Одна?
Сидней посмотрел на меня с сомнением – мое предложение явно пришлось ему не по душе.
– Почему бы нет? Вы можете отправить сюда первого встречного – полисмена, кебмена, да кого угодно, чтобы этот человек составил мне компанию. Жаль, кстати, что мы отпустили кеб.
– Да, в самом деле жаль. – Сидней в раздумье закусил нижнюю губу. – Вы только посмотрите на этого типа! До чего же быстро он передвигается.
Мистер Холт в самом деле уже приближался к тому месту, где дорога делала поворот.
– Если вы считаете, что это необходимо, отправляйтесь следом за ним и выясните, куда он пойдет. Вы наверняка встретите по дороге кого-нибудь, кого сможете отправить сюда, причем еще до того, как успеете уйти на большое расстояние.
– Да, пожалуй. Так, значит, вы не будете возражать, если на какое-то время останетесь одна?
– Конечно, нет! С какой стати? Я же не ребенок.
Мистер Холт скрылся за поворотом дороги. Сидней издал возглас, выдававший сильнейшее нетерпение.
– Если я не потороплюсь, я его потеряю. Что ж, сделаю, как вы предлагаете, – отправлю сюда первого, кого встречу, чтобы он помог вам наблюдать за обстановкой.
– И это будет правильно.
Сидней бросился бежать по дороге, крикнув напоследок:
– Пять минут – и я на кого-нибудь наткнусь, вот увидите!
Я помахала рукой ему вслед и какое-то время следила за тем, как он быстро удаляется, следуя по той же дороге, что и мистер Холт. Перед тем как свернуть, он обернулся и тоже помахал мне рукой. А затем, как и мистер Холт, пропал из виду.
Я осталась одна.
Глава 31. Ужас среди бела дня
После того как Сидней скрылся из виду, я первым делом рассмеялась. С чего вдруг он решил проявить беспокойство обо мне только по той причине, что мне предстояло провести в пустом доме всего несколько минут? Это в самом деле было смешно. Дело ведь происходило днем. Что и говорить, его тревога казалась совершенно неуместной.
Какое-то время я помешкала у ворот, размышляя о том, чем все же было вызвано странное поведение мистера Холта и что именно хотел выяснить Сидней, решивший проследить за ним. Затем я повернулась, хотела было вернуться в дом, но вдруг задумалась над другим вопросом: какая могла быть связь между таким человеком, как Пол Лессингем, и странным, эксцентричным типом, решившим поселиться в таком практически непригодном для жизни месте? Что касается истории мистера Холта, то я поняла ее лишь в самых общих чертах – было ясно, что разобраться во всех деталях будет непросто. Это была какая-то странная смесь бреда и более или менее ясных, установленных фактов. По правде говоря, Сидней воспринял ее гораздо серьезнее, чем я ожидала. Похоже, он разглядел что-то такое, чего я не заметила. То, что мне представлялось какой-то белибердой, ему, наоборот, казалось ясным как день. Насколько я могла судить, он уже готов был всерьез предположить, что Пол – мой Пол! Пол Лессингем! Великий Пол Лессингем! – был замешан в каких-то таинственных приключениях придурковатого истеричного бедолаги, мистера Холта. Причем замешан таким образом, что это не делало Полу чести.